Т. И. Каминская - «Антика. 100 шедевров о любви». Том 1

Кто б ни был гость, – должна ли всем словам

Пришельца ты давать, царица, веру?

Он говорил о муже слишком ясно.

Бывает ясен часто лживый сказ!

Да, но правдивый – и того яснее!

Там зло, здесь благо; зло ль тебе милее?

В сетях тревоги всюду вижу страх.

Скажи: в дворце-то ласковы с тобою?

Милы мне все; жених лишь ненавистен.

Ты вот что сделай: памятник покинув…

А дальше что ж? Какой совет услышу?

В чертог войди. Там Нереиды дочь,

Которой все открыто, Феоноя,

Пусть возвестит тебе, в живых ли муж

Иль умер. И тогда увидишь, стоны ль

Твоей судьбе приличны или радость.

А не узнав наверное, тебе

Какая ж польза плакать?

(Видя, что Елена колеблется.)

Ну, исполни ж

Мои слова, Елена: брось гробницу

И вопроси царевну. Под рукой

Разгадки ключ: зачем же ждать чего-то

И впереди искать? И я с тобой

Охотно в дом войду, чтоб девы вещей

Гадания услышать. Не жене ль

С женой делить ее труды и муки?

Елена после некоторого колебания соглашается; хор собирается вокруг нее.

Движения эти сопровождаются музыкой.

Совет ваш, он сердцу мил;

Идите ж, идите в чертог,

Подруги, узнайте мук

Исход и борьбы моей.

Желанья мои с тобой.

О ты, злополучный день!

Какую я весть услышу,

Каким ее плачем встречу?

Беды не накличь себе!

Стенаньем до времени

Не мучь себе сердца ты!

Что сталось с супругом моим?

Видит ли свет

И колесницу солнца,

И в небе светил дороги?

Иль под землей меж мертвых

Ночи приял покров он?

В мыслях лелей – что краше…

Дальше там будь что будет!

Тебя призываю я с клятвой,

Тебя, в тростниках зеленых,

Еврот мой студеноструйный:

Если верна та слава,

Слава о смерти мужа…

Ты теряешь рассудок!

В петле тогда воздушной

На смерть укачаю тело,

Или, булатною силой

Души сокрушив покровы,

Груди пронзенной влагой

Губительный меч оболью;

Жертвой паду трех богинь,

Жертвой того Приамида,

Что их в ущелье идейском

Ждал у загонов своих.

Пусть на других падают беды!

Ты же счастлива будешь.

О город бед, о Троя!

Деяний несодеянных

Тебя мечта сгубила,

И ты познала муки!

Красота моя – Кипридин

Дар – ценою слез и крови

Окупилась: беды к бедам,

Слезы к слезам, муки к мукам.

Мать детей своих оплачет,

Сестры волосы обрежут

В слезный дар погибшим братьям

Там, у темных вод Скамандра…

И смешался крик со стоном

В городах Эллады; руки

На главу кладут там жены,

Ногти жадные вонзают

Девы в нежные ланиты.

О Каллисто, ты блаженна, Аркадии дочь!

Пусть даже бога любовь тебя в зверя тогда обратила,

Все же твой жребий завиднее жребия Леды.

В шерсти мохнатой, с глазами, горящими яро,

Ты избежала сознания муки…

Счастлива ты, Титанида, Меропова дщерь!

Дивно красивая стала оленем с златыми рогами…

И избежала стрелы Артемиды.

Ты же, краса моя, ты

Башни сгубила Приама,

Лучших ахейцев сгубила!

Уходит в ворота с хором. Видно, как они все поднимаются по откосу кремля. У дверей дворца их встречает старая привратница; узнав их, она их впускает и закрывает за ними двери. Сцена остается пустой, музыка умолкает.

Со стороны моря приходит Менелай. Его одежда в беспорядке и носит следы кораблекрушения, волосы и борода не расчесаны. Из-под лохмотьев виднеется, однако, большой меч. Он без свиты.

О царь Пелоп, когда-то на полях

Писийских колесницу Эномая

Опередивший, о, зачем, скажи,

Тогда среди богов ты не почил,

Когда еще отцом Атрея не был,

Родившего от Аэропы нас

С Агамемноном-братом, двух героев?

Без похвальбы сказать могу: в таком

Числе еще не видел мир и войска,

В каком я вел на кораблях ахейцев

Под Илион. Им не навязан был я,

Я выбором гордиться молодежи

Могу как вождь.

И что ж? Одних уж нет,

Другие же, пощажены волною,

Одно несут – умерших имена

В далекую отчизну. По лазурным

Морским волнам и сам я с той поры,

Как башни Трои рушил, бесприютен

Скитаюсь столько лет – хоть поглядеть

На Спарту бы… Но богу не угодно…

Я Ливии оплавал берега:

Суровы и пустынны. А к Элладе

Едва меня приблизят волны, тотчас

Назад уносит судно ветер – мне

Попутного не посылали боги

В Лакедемон родимый…

Потерпел

Я только что крушенье; я лишился

Товарищей и выброшен на берег

Из корабля, который на куски

Разбился о скалу. От хитрых снастей

Остался только киль: едва-едва,

Не чая и спасения, на киле

До суши я добрался и жену

Привез на нем, отбитую под Троей…

Названия народа и страны

Не знаю я, толпы же стыдно; будут

Расспрашивать, а я… во что одет?

Ведь, если кто поставлен был высоко

И в нищету впадает, – тяжелей

Ему его страдание бывает,

Чем искони несчастному. Нужда

Вконец меня терзает: хлеба нету

И не во что одеться. Нагота

Едва прикрыта моря изверженьем,

А пеплосы, блестящие плащи,

Всю роскошь одеяний волны скрыли.

Виновница несчастья моего

Запрятана в пещеры недра; ложе

Мое там охраняют из друзей

Последние спасенные; а сам я

Отправился на поиски один,

Не выгляжу ль поживы… Вот палаты

Державные с зубцами и ворота

Дубовые; заметно по всему,

Что богачи живут… Ну что ж! Волнами

Разбитому богатый дом в куске

Уж не откажет: а бедняк – хотя бы

Он и желал – не в силах нам помочь.

Входит в ворота, поднимается по откосу кремля и стучится в запертую дверь дворца.

Менелай и привратница Феонои (приоткрывает дверь; увидев чужестранца, она быстро становится перед ней и поднимает руку в знак отказа).

Гей, там, послушай! Гей, привратник! Ближе!

Прими рассказ печали для господ!

(угрюмо)

Кто там?.. Нельзя ль подальше от дверей?

Оставишь ли хозяина тревожить?..

Не то – смотри! Ты грек… Так из чертога

Уйдешь ли цел ты? Им приема нет.

Спасибо за совет, старуха; медлить

Не буду я; да ласковей нельзя ль?

(с угрожающим жестом)

Ступай, ступай! Мне велено, пришелец,

Чтоб за порог ахейцев ни души…

Выталкивать зачем же? Что за строгость!

Сам виноват… Кому я говорю?

Ты доложи хозяевам о нас-то.

Докладу сам не будешь рад, поверь!

Спасенный богом, я священен вам!

Других учи, а тут не достучишься.

Сюда войду… И лучше ты не спорь…

Назойливый! Ты будешь силой выгнан!

(в сторону)

Увы! Увы! Дружина… цвет дружин!

Там был в чести ты, знать; а здесь – ничто.