– Она была очень красивой, – заметила Элен задумчиво. – И вы тоже великолепны, настоящий атлет. Но мне вы больше нравитесь теперешний.

Пьеру подумалось, что он не забудет этот непринужденно прозвучавший комплимент до конца своей жизни. Она, похоже, не догадывалась, насколько важным было для него любое произнесенное ею слово.

Клиент наконец ушел, она вернулась, и в комнатке будто бы стало светлее. Она уселась рядом с Пьером и весело сообщила:

– Он так ничего и не купил. На чем мы остановились?

Они вернулись к прерванному занятию. На стуле их ожидала кипа книг. Элен брала любую, наугад, открывала и зачитывала название, затем передавала томик Пьеру. Тот старательно заполнял карточку. Движение пера – имя автора записано. Порой добавлялось несколько пояснительных слов: «Сорок восемь забавных фигурок в военной форме как иллюстрация приемов обращения с оружием», или «Старинный переплет, от которого остался один корешок. Причем обложки срезаны аккуратно». Писал он в очках. Перо элегантно скользило по глянцевой поверхности карточки. Элен дышала ему почти в самое ухо, позвякивали ее браслеты.

– А, вот она, эта романтическая книжечка, обожаю ее, – воскликнула Элен. – «Королевы Франции» – в ней столько прекрасных гравюр, посмотрите!

Зазвонил телефон. Элен поспешила в торговый зал. Спустя какое-то время Пьер услышал, как она вскрикнула:

– О боже! Как она себя чувствует?.. Да, да, немедленно.

Вернулась она совершенно подавленной.

– У тети только что был обморок.

– Мадам Жиродэ?

– Да. Позвонила мадам Фавр, одна из ее приятельниц. С минуты на минуту должен подъехать врач. Мне нужно туда.

– Как жаль, – сказал Пьер. – В таком случае, я тоже ухожу.

– Нет-нет, останьтесь!

– А если вы не вернетесь…

– Я обязательно вернусь, нужно закрыть магазин.

– Так мне что, продолжать без вас?

– Конечно, и не обижайтесь, что я вот так вас покидаю.

Пьер смотрел, как она с лихорадочной поспешностью надевает пальто, берет сумку. Он вдруг оказался совершенно один, окруженный книгами, и его охватило смятение. Он не мог работать без Элен. В пустом магазинчике он чувствовал себя не в своей тарелке. Пьер полистал один томик, но руки были не его, а взломщика. Он с трудом разобрал надпись на обложке.

Над входной дверью раздался тихий перезвон. Вошел посетитель, чего Пьер боялся как раз больше всего. Он засомневался, выходить ли ему вообще. Клиент покашлял.

Пьер выбрался из своего убежища. Перед ним оказался высокий мужчина лет сорока, с зонтиком в руке.

– Нет ли у вас чего-нибудь о замке Конфлан?

Пьер задумался. Вопрос его оживил. Он передвинул лестницу к нужной полке, вскарабкался наверх и немного там покопался. Да, он не ошибся.

– Вы можете найти некоторые ссылки во втором издании «Предместий Парижа» Жоржа Кэна. Достать вам эту книгу?

Клиенту, казалось, это весьма понравилось. Он поинтересовался, что еще можно почитать о замке в Рамбуйе, и Пьер порекомендовал ему книгу Ленотра. Цены были указаны на последних страничках. Клиент расплатился, поблагодарил и вышел.

Пьер разложил вырученные деньги по ящичкам кассы и вернулся к своим карточкам. Он был горд собой. Пустота магазинчика его больше не пугала. В шесть часов от работы его оторвал телефонный звонок. В трубке он услышал надломленный голос Элен:

– Это ужасно, Пьер! Она умерла!

Ему чуть было не стало плохо, и он сдавленным голосом спросил:

– Элен, дорогая моя Элен… Как это случилось?

– Сердце.

– А с виду она была еще так крепка.

– Да… Какое горе! Я с ней виделась позавчера, она так хорошо выглядела…

– Я могу вам чем-то помочь, Элен?

Он услыхал ее вздох, будто совсем рядом.

– Спасибо, Пьер, – ответила она. – Сейчас ничем. Алло… алло!.. Да, сможете. Я не смогу сегодня вернуться в магазин. Так вот, я прошу вас его закрыть.

Пьеру стало не по себе.

– Я не сумею…

– Это очень просто. Связка ключей – в шкафчике слева от кассы. Закройте служебную дверь маленьким ключом и на две задвижки. От входной двери ключ большой. А решетку дерните хорошенько и закройте на средний ключ. Вы не ошибетесь.

– Хорошо, а ключи – с ними что мне делать?

– Оставьте у себя.

– Я верну их завтра.

– Завтра я не смогу с вами увидеться, мне придется тут всем этим заниматься.

– Вам есть кому помочь?

– Хотите, чтобы я вам позвонила?

– Да, – сказал Пьер. – Позвоните завтра утром домой, часов в девять.

В груди у него нарастал огненный вал, и он тихо выдохнул:

– Я все время думаю о вас, Элен.

Вал обрушился. Глаза, казалось, заволокло туманной пеленой. Он повесил трубку, машинально разложил в алфавитном порядке карточки. Уходить из магазинчика не было ни малейшего желания. Здесь, в его четырех стенах, он, как нигде более, ощущал рядом с собой Элен.

Часам к семи он наконец решился все запереть. Ключи оказались на месте. Полученные инструкции он исполнил буквально. Решетка, поначалу расправляться не желая, немного поскрипела, но в итоге он справился и с этой железякой. «Прохожие, – думал он, – наверное, принимают меня за хозяина, который много лет занимается привычным делом».

Придя домой, он ощутил присутствие Анн и Лорана. Дверь в ванную была распахнута настежь. Прямо на пороге Пьер застыл в изумлении – там, стоя в душе голышом, яростно мылился Лоран.

– Извините меня, – пробормотал Пьер.

Он прикрыл дверь и пошел мыть руки на кухню. Анн разбиралась с температурой духового шкафа, откуда исходил сладковатый запах теста.

– Пахнет вкусно, – заметил Пьер – Что ты готовишь?

– Я у итальянцев купила пиццу.

Они налили белого вина.

Вошел Лоран – босой и с мокрой головой, в брюках и пуловере. Набрал полный стакан водопроводной воды и удалился в гостиную. Чуть погодя оттуда послышалась легкая, победоносная музыка. Играла пластинка, что-то из Брамса. Что именно, Пьер угадать не мог.

– Как твоя работа, папа? Все нормально? – поинтересовалась Анн.

– Да, – ответил он, – и очень интересно. – Секунду-другую помедлив, он добавил: – К несчастью, мадам Жиродэ уже несколько дней не появляется. Она очень больна.

– Что с ней?

– Сердце… Ты же знаешь, в ее возрасте…

Сказать сразу, что мадам Жиродэ умерла, он не решился. «Прежде чем говорить об этом Анн, следует обо всем посоветоваться с Элен, – подумал он. – Что теперь будет после смерти владельца с магазином? Сможет ли Элен им заниматься? И что будет со мной? Не закончится ли на этом их чудное сотрудничество? Их спокойная работа с глазу на глаз, понимание друг друга с полуслова и дивный язык взглядов, их благоразумие, стоившее всех мыслимых наслаждений вместе взятых?»

У него запершило в горле, музыка Брамса лишь усиливало тоску.

– Раз мадам Жиродэ заболела, магазином, наверное, теперь заправляет мадам Редан? – спросила Анн, взяв тряпку, чтобы открыть дверцу духовки.

– Практически да, – уклончиво ответил Пьер.

– И ты работаешь сейчас с ней?

– Нет, я сижу в задней комнате, занимаюсь своим делом в одиночестве.

Он испугался, что Анн замучает его расспросами. Но она вскрикнула:

– Тьфу, я обожглась!

Затем достала пиццу и положила ее на блюдо. О мадам Редан она, похоже, забыла, и Пьер облегченно вздохнул.

Сели за стол. К итальянцам Анн ходила, думая, конечно же, о Лоране. Пока она резала пиццу, Лоран достал из кармана целую пачку бумажек по сто франков и положил их рядом с тарелкой Анн.

– Что это? – спросила она.

– Мое жалование, – ответил Лоран.

– И что я должна, по-твоему, с ним делать?

– Не знаю, а я?

Она пожала плечами:

– Это твои деньги, Лоран.

– Они мне не нужны.

– Ты работаешь и не получаешь удовольствия от конечного результата?

– Нет.

– Я никогда тебя не пойму, – сказала она. Лоран бросил в ее сторону взгляд, полный любовной злости.

– Знаю, Анн, – тихо ответил он, – ты мне об этом говорила тысячу раз.

В тарелки накладывали сами, по очереди. Пицца припахивала горелым. Пьер съел два куска и понял, что больше не одолеет, желудок сопротивлялся. Лоран к своему куску едва притронулся. Анн смотрела на него с отчаянием. Еще эти лежащие перед ней мятые деньги.

– Лоран, не будь ребенком, забери их, – попросила она.

– У меня нет бумажника, – ответил он, – я их потеряю.

И щелчком отправил деньги к тарелке Анн. Она собрала их и со злостью так комком и сунула в карман своей рубашки. Ужин продолжился в тишине.

Пьер спрашивал себя, какие чувства питает его дочь к этому юноше со столь странными манерами. То, что к ней привязался Лоран, – это нормально. В компании с ней он себя чувствовал в безопасности, был окружен нежностью и заботой. Он не упускал случая быть обласканным и позволял себе капризничать. Но она-то – что нашла в нем она? Не смогла стать женщиной с Марком, так превратилась в мать для Лорана? Выходит, по сути, она не столько уж и нуждалась в каком-нибудь мужчине, сколько по жизни ей не хватало дитя. Он выпил большой стакан вина. Анн поднялась, едва закончился ужин:

– Спокойной ночи, папа.

Он с удивлением посмотрел на нее:

– Разве телевизор сегодня смотреть не будем?

– Тебе я его смотреть не мешаю, а я устала.

Она поцеловала его и вышла, не взглянув на Лорана. Тот сидел, откинувшись на спинку стула, и постукивал кончиками пальцев по столу. Затем, спохватившись, тоже вскочил:

– Спокойной ночи, Пьер.

– И вы не задержитесь? Хотя бы на пять минут?

– Нет, я тоже устал.

– Ну что ж, спокойной ночи.

Оставшись один, Пьер слушал, как удаляются его шаги. Открылась и закрылась дверь в комнату Анн. Он представил их в постели, и эта мысль обожгла его. Немыслимо! Краска залила его щеки.

Он рассеянно включил телевизор. Без звука, только изображение. Повернувшись к призрачному экрану, он сказал самому себе: «Нужно бы позвонить Элен». Но побоялся, что Анн услышит его и придется опять объясняться. И лгать, снова лгать.