Аниска с восторгом смотрела на танцующих. "Была ни была", — вдруг решилась она, встала из-за стола и направилась ко вьющейся змейкой цепочке людей.

— Эй, ты куда? — всполошился Минька, но Алекс сделал успокаивающий жест рукой — не бойся, это абсолютно безопасно!


Последней в подпрыгивающей цепочке стояла какая-то пожилая деревенского вида полная женщина. Она приглашающе кивнула Аниске, крепко взяла ее за руку и повела за собой.


Раз-два-три, раз-два! Раз-два-три, раз-два! Раз-два-три!


Гремели барабаны, бешено пиликала скрипка, незнакомыми тембрами выли и мяукали синтезаторы — с первых же шажков и подбросов ногами то в одну, то в другую сторону Аниску охватило какое-то неведомое ранее животное чувство ритма, чувство единения, слияния с другими танцующими, слаженно следующими непонятному музыкальному рисунку, в который теперь вписалась и она.


Прошли круг — мимо столов, стульев, оркестра, затем ведущий цепочки вывел танцующих на улицу, в толпу, затем повернул обратно в ресторан. Аниска прыгала, выбрасывала ноги, смеялась, пыхтела, видела улыбки болгар, ей хлопали, кричали, показывали оттопыренный большой палец в знак одобрения. Получалось ли у нее? Скорее всего нет, только под конец удалось поймать, почувствовать ритм и полностью слиться с остальными. И все равно, несмотря на допущенные ошибки — это было невероятное ощущение!


Внезапно танец оборвался и не ожидавшая этого Аниска налетела на пожилую болгарку, чуть не сбив ее с ног! Та однако не рассердилась, а наоборот засмеялась, обняла девушку и вдруг со всего маха поцеловала в щеку!

— Браво, моето момиче! — сказала женщина и Аниска вновь все поняла! "Молодец, девочка!"

И болгары вокруг опять одобрительно зашумели, захлопали и закричали "Браво на рускинчето!"


Когда запыхавшаяся, с красными от волненья и счастья щеками Аниска вернулась за столик, довольный Минька крепко обнял свою супругу и тоже расцеловал.


— Ну ты даешь! Молодец! Показала им! — гордо сказал он и громогласно потребовал бутылку шампанского.


Аниска чмокнула Миньку в ответ, уселась, жадно схватила бокал, в котором еще оставалось белое вино, подняла его, приготовилась было выпить и…


…столкнулась со взглядом Алекса. Точнее нет, взгляда не было — были лишь глаза — странные, темносиние, их зрачки пульсировали, расширяясь и сужаясь. Синие кружочки росли, превращаясь в лужицы, водоемы, реку, море, океан, они приближались к Аниске, обволакивали ее и из их глубин наружу вдруг выплеснуло таким необузданным жаром восторга, преклонения и желания, что Аниску дернуло, повело, от неожиданности она поперхнулась, расплескала вино, зашлась кашлем, Минька встревоженно бил ее ладошкой по спине, что-то говорил, объяснял, спрашивал, а Аниска…


…Все куда-то исчезло и оборвалось. И океана синевы, жара и желания больше не было. Аниска прокашлялась, встряхнула головой и уставилась на Алекса. Тот задумчиво тянул из бокала вино, опустив голову…


… Расстались далеко за полночь.

Минька предложил увидеться утром, чтобы вместе пойти на пляж, но к удивлению супругов Алекс категорически отказался.

— Нет-нет! Не надо! Вы же молодожены, семейная пара, ну куда мне с вами, только мешать! — ответил он смущенным, но твердым голосом. — Если хотите, давайте встретимся вечером, я вас отведу в одно местечко, где отлично пекут рыбу! Хотите?

Аниска и Минька вынуждены были согласиться.

— Слушай, Алех, — спросил Минька, который уже был крепко навеселе, — а ты чего без бабы? Вообще что ли один и у тебя никого нет?

Аниска незаметно толкнула мужа в бок. Ей вдруг показался очень бестактным этот вопрос.

— Я один, Минька, — простенько ответил Алекс. Был женат, причем много лет, но ничего не вышло, а детей завести так и не получилось. Бабы…бабы конечно были, но той, с которой захотелось бы строить новую жизнь…как-то…не нашел…А потом перестал искать. Просто живу и все…


— А сколько тебе лет? — решилась задать Аниска вопрос, который волновал ее весь вечер.

— Лет? — усмехнулся в ответ Алекс. — Тридцать восемь стукнуло недавно, такие вот дела, да…


— А вот и мое пристанище! — внезапно Алекс остановился и показал на четырехэтажный дом. — Видите в самом верху окошко и балкон? Моя мансарда. Вечером здесь здорово сидеть на воздухе и бухать, глядя на город. Да…в Софии мне будет ее нехватать…Ну что? До вечера? Бывайте! — Алекс пожал супругам руки и растворился во тьме подъезда.


………..

— Не, я б так не смог — жить на чужбине! — категорически заявил Минька, когда они с Аниской вернулись к себе в гостиницу и улеглись в постель. — Эмигранты хулевы! Какое тут счастье?

— Ну какой он эмигрант, Минька? — возразила Аниска. — Человек же наполовину болгарин и живет на родине отца!

— У русского человека только одна Родина! — назидательно ответил Минька и добавил: — Я б никогда никуда не уехал. Потому что русский человек, живущий за границей, это уже не русский человек. Не наш! И не будет им!

— Ладно, разошелся тут, патриот хренов, давай спать! — устало прошептала Аниска и обняла мужа. Последнее, о чем она подумала перед тем как заснуть, были темные, непонятные, жаркие, восхищенные и зовущие глаза Алекса…


* * * * * * *


… Проснулись поздно. Минька долго охал, стоял под душем, брился, чесал голову и даже хотел опохмелиться, но Аниска не позволила. "Только алкоголика мне здесь не хватало, слышишь, муж!" — заявила она таким грозным тоном, что Минька не осмелился возразить и страдальчески скривив физиономию заказал в номер кофе.


Через пять минут в дверь постучался бой и принес поднос с маленькими дымящимися чашечками и бутылочками содовой. Болгары варили кофе очень крепким и могли пить его в любое время суток, чем очень походили на турок. Минька, поморщившись, одним глотком выдул свою чашечку и бросил таблетку растворимого аспирина в газировку.


Правда, на пляже он быстро отошел, вдоволь наплавался, разлегся на шезлонге и, как заметила Аниска, даже украдкой принялся поглядывать на загоравших неподалеку без лифчиков симпатичных смуглых болгарок.

"Ох, эти мужики, — подумала Аниска и усмехнулась про себя. — Каких святош вы так часто строите из себя, но тайком поглазеть на красивые сиськи никто из вас не отказывается…"


После обеда ели виноград, на пляж не пошли, отсыпались. Смотрели телевизор, благо в любой гостинице обязательно имелись русские телеканалы. Передавали новости. Диктор с плохо скрываемым удовлетворением рассказывал о каком-то экономическом кризисе, поразившем США, намекая на то, что в отличие от Америки российская экономика наоборот движется по возрастающей и страну ожидают невиданные перспективы…


Аниска лежала на кровати, слушала новости в пол-уха, раздумывая, какое бы платье надеть вечером. Минька довольно покряхтывал, вспоминая о своем бизнесе. Склады, данные ему отцом в управление, принесли в прошлом месяце солидный доход, и если дело и дальше пойдет в том же духе, можно будет ближе к зиме купить себе новый джип любимой марки "Мерседес"…


"Оденусь-ка я в красное, хе-хе, — решила девушка. — Тряпочка-дразнилка для бычков…Пусть Алекс помучится-поерзает, будет потом вспоминать свою прекрасную соотечественницу, близок локоть, да не укусишь, хе-хе. А ведь он на меня запал, это точно. Вот ведь штука, если бы мы встретились дома, в России, несколько месяцев назад, когда я еще была свободна, может между нами и случилась бы интрижка, все-таки интересный парень. Хоть и староват уже…", — и Аниска пошла в прихожую за чемоданом, где лежало коротенькое итальянское платьице, купленное за пару дней до отъезда в Болгарию.


…………………….


…Встретились, как и договаривались, в восемь. Алекс ждал супругов перед входом в отель. На нем была простая черная футболка и тоже черные, тонкие спортивные брюки. Присмотревшись, Аниска нашла в нем сходство с американским актером Чарли Шийном, хотя последний был не в пример краше и мужественней.


Девушка посмотрела Алексу в глаза — нет, сегодня в них ничего нельзя было прочесть. Лишь дружеская улыбка на лице. Платье Аниски он заметил, но никак не откомментировал — неужели жалко комплимента? Или не понравилось?


Алекс повел супругов в противоположную Веселой улице сторону, вглубь Нового города, в лабиринт узких крутых улочек, сходящихся и расходящихся под самыми невероятными углами.


— Вот и пришли! — сказал он минут через десять, остановившись у трехэтажной гостиницы с небольшим двориком. — Заходите! Ресторан тут, во дворе!


Толкнув расписную деревянную калитку, Алекс пропустил супругов вперед. Навстречу вошедшим тут же заспешил крепкий пожилой мужчина, сидевший перед гостиницей на лавочке.


— Добре дошли в нашия ресторант! — любезно обратился он к гостям, делая приглашающий жест.


Аниска и Минька увидели деревянный навес, фонтанчик с миниатюрным бассейном, любовно украшенным сотнями ракушек, и несколько традиционных длинных столиков. На стенах висели рыбацкие сети, на полках стояли старинные радиоприемники, рядом с фонтанчиком лежали большие круглые камни с выдолбленной в середине дыркой — древние якоря, поднятые со дна моря. В одну из стен был вделан гигантский аквариум, подсвеченный лампочками. Интерьер дополняли барельефы с высеченными русалками. Груди у них были полные, голые, с большими сосками. Аниска заметила, какое впечатление произвели они на Миньку.


— Можно я сам сделаю заказ? — спросил Алекс. — Вам понравится, обещаю!

Аниска и Минька кивнули и Алекс что-то быстро стал говорить лучащемуся дружелюбием хозяину (а это был он). Тот согласно качал головой (у болгар кивок означает "несогласие"), а потом щелкнул пальцами и к нему подлетел официант. Хозяин что-то строго объяснил тому и уже через три минуты на столике появилась черная, филигранной работы металлическая емкость на подставке. В ней во льду стояла бутылка белого вина. Официант открыл ее, отлил немного жидкости в бокал и с поклоном поднес Алексу. Тот сделал глоток и что-то одобрительно произнес по-болгарски. Официант снова поклонился и принялся разливать вино.