- Ты меня не любишь! – вспылила девушка.

- Да, я испытываю к тебе нежные чувства, но это еще не любовь. Мелани, ты еще слишком юна, - он отошел от нее, не смотря на нее.

- Виктор, я люблю тебя, - прошептала она, он ничего не ответил, лишь только улыбнулся, а потом спустя некоторое время сказал.

- Мне очень жаль, что я не могу ответить тебе тем же, - он сжал ее тоненькие пальцы, когда она снова оказалась рядом с ним.

- Я буду ждать, - прочитал он по ее губам.

- Нужно время, - так же тихо ответил он, Виктор попрощался и ушел.


₪

Ветер шевелил молодую листву, город был опутан воздушной пеной. Все цвело, все радовалось жизни. В это время года, когда не пришла еще летняя жара, и не ушла весенняя прохлада, было какое-то свое очарование. В воздухе летало ощущение любви, сладкий аромат приятно наполнял легкие, даря чувство эйфории. Легкость, вот, что присуще весне, особенно Лондону, иногда неделями лил дождь, докучая обитателем города, но после дождя было так свежо, что лужи и сырой тротуар, казался сущим пустяком, по сравнению с той радостью, что доставалась детям.

Весна всегда была особенной, особенно загородом. Несмотря на обветшавший дом, Аманда была счастлива. Теа беззаботно бегала по изумрудной траве, лазя среди колючих кустарников, прижимая к груди ароматные ветки можжевельника. Она любила, когда приходил Виктор, хоть он и не был девочке родственником, она всегда завала его дядей. Он сажал ее к себе на шею, и водил по лесам и полям, словно этим ритуалом он вспоминал свое детство. Загородом было прекрасно, и Сайман считал, что девочке просто не обходимо, расти на природе. Он защищал ее, когда Аманда отчитывал дочь, считая ее поведение недостойным юной леди. Сайман часто приглашал к себе гостей, особенно родственников жены. Урсула и Артур привозили сына, где маленький Чарли делал первые робкие шаги. Он понимал, что две сестры сблизились, а третья отдалась от них всех. Рамсей старался их померить, но Диана сама не хотела сближения. Почему?

Пока Виктор с детьми играл на малахитовой траве, они вчетвером наблюдали за ними. Аманда улыбалась Артуру, а Урсула, обмахиваясь веером, посылала молнии Сайману. Нет, никто из сестер не помышлял отобрать чужого мужа. Они слушали заливистый смех детей и Виктора.

- Он будет хорошим отцом, - вдруг сказал Сайман, - почему он не жениться?

- Даже не знаю, - вздохнул Артур, - ему уже будет двадцать семь. Я постоянно задаю ему этот вопрос.

- Да, странно это все, - протянул Сайман, - наверное, работа полностью завладела им.

Пока они вчетвером проводили время за дебатами и спорами, он вместе с детьми исследовал местность. С ними он за эту весну обследовал весь лес, однажды они набрели к красивому замку. Виктор вспомнил рисунки, что обнаружил в библиотеке Хомсбери. Это был Аллен-Холл, владение герцогов Кентских, дом, построенный для Элизабет Хомс, еще во второй половине восемнадцатого века. Это была красивая история любви, которую он узнал из сухих записей, как отчетов в дневниках отца Бэсс, и в нежных письмах Аллена Голда. Хомсы не были склоны к романтике, только, наверное, его дед был другим. Генри Голд по приказу короля Георга III поехал в Ирландию, скача по холмистой местности, он набрел на Хомсбери, где встретил четырнадцатилетнюю Элизабет. Они не поженились тогда, но ради нее он выстроил дом, назвав его Бэсси-Хаус, и вернувшись через шесть лет за девушкой, взял ее в жены. Они были счастливы в этом доме, все поражались ее красоте и уму. У знаменитого художника Гейнсборо, он закал ее портрет, который впоследствии нарисовали на эмалированной броши, как знак вечной связывающей любви. Супруги радовались предстоящему рождению ребенка, но все сложилось по-другому. Бэсс умерла при родах, подарив жизнь Аллену. Сраженный горем Генри Голд бросил поместье вместе с сыном, которого воспитали множество учителей и нянек, а дом все стали звать Аллен-Холлом, в честь маленького хозяина. Оставив плотскую жизнь, Генри Голд стал отшельником, он так и не прикоснулся ни к одной женщине, навсегда забыв о любви, похоронив любимую жену, что он ждал шесть лет, он похоронил себя, ради великой любви.

- Дядя Виктор, чей он? – спросила Теа, она посмотрела на него своими стальными глазами, ветер развивал ее русые волосы, и части прядей прилипали к губам в форме сердечка.

- Герцогов Кентских, - просто ответил он.

- Красиво, - она засмеялась, а потом добавила, - может он им не принадлежит?

- Вон смотри там далеко деревни, пойдем, спросим, - часть дороги он со смехом прокатил ее на своей шее, часть пути они бежали наперегонки. Милая светловолосая женщина мыла брусчатку перед своим домом, - извините, мисс чье это владение.

- Герцогов Кентских, - ответила она.

- И деревни тоже им принадлежат? – спросил Виктор.

- Да, наши дома на их земле, - она была в замешательстве. Через много лет, она вспомнит этого молодого мужчину, но это уже другая история, - всего хорошо.

Виктор рассказал все Марии, она сначала не поверила, а потом решила сама посмотреть на замок. Он был великолепен, но хозяева оказались не очень-то добродушными, и Мария даже не стала говорить о своем родстве с ними. Сама Мария ожидала рождение второго ребенка, и в мае раньше положенного срока она родила сына, которого назвали Джастином Колманом. Он родился слабеньким, но благодаря своему дяди он выжил.

Вильям окружил жену любовью и заботой, а Кэтлин была так тронута, наблюдая за отношениями сына и невестки, самое главное, что все были по-настоящему счастливы. Их дом был наполнен ароматом роз и любви. Они с Марией были вместе уже шесть лет, за эти шесть лет они сблизились еще больше. Когда-то он считал ее феей, что она способна только на плотскую любовь, но не духовную, но с годами он проникся к ней. И теперь просыпаюсь по утрам, вдыхая нежный аромат роз и имбиря, у Вильяма появлялись внезапные приступы нежности. Он не ожидал, что спустя такой короткий промежуток она решиться на рождение второго ребенка. Когда Мария сказала ему об этом, его захватили новые чувства к ней. Она, как и весна, пробудила в нем все. Ах, если бы он не поехал в Ирландию, то никогда бы не узнал, что такое счастье. Аманда Грандж, а ныне Портси, прекрасна, она была бы хорошей ему женой, но если бы они поженились, то четыре человека были бы несчастливы. Вильям был не склонен к рассуждениям о другой возможной жизни. Намного позже родственница Марии, назовет это синдромом «что было бы, если бы». Только не сожаления можно кожей и сердцем почувствовать жизнь.

Так прошла еще одна весна, и наступило лето…


₪

Лето – осень 1922.

На Бонд-стрит был одиноко, он часами слонялся по квартире, а потом после многочасового размышления о своей жизни ехал на Тюдор-стрит, где приходилось решать множество вопросов. Только в работе он забывал себя, он скучал по Мелани, и поэтому, получив от нее очередное письмо, радовался, как ребенок. Он знал о ее слабом здоровье, и поэтому ей было не обходимо бывать на курортах. Конечно, такая девушка, как говорила Мария, не может стать его женой, лишь из-за своего слабого здоровья, она, вероятно, не сможет родить ему ребенка, но разве в этом счастье? Виктор много думал о предстоящей женитьбе, Мелани писала чувственные письма ему, и он наслаждался каждой ее строчкой.

Он не был в отношениях аскетом, совсем не соблюдая строгость. Не смотря на то, что у него можно сказать, была невеста, но это не мешало ему иметь при этом постоянную любовницу. С Изабеллой он давно расстался, но ее место недолго пустовало, и в его жизни появилась Регина, она была настоящей эмансипе. Он знал, что помимо него у нее еще дюжина любовников. Он ревностно относился к ее поступкам, и рассказам о своих любовниках, она любила после занятий любовью, рассказывать, как за эту неделю она провела время. Как врач, Виктор понимал, в чем причина ее поступков, она слишком рано стала женщиной, и слишком рано поняла, какое влияние имеет на мужчин, ну, а эти в свое время не отказывали себе в удовольствии переспать с ней. Когда кто-то в свете намекнул, что спал с Региной, Виктор повел себя равнодушно. Его совсем не интересовало, имена тех, кто спит с его любовницей, потому что он не любил ее. Влюбленная женщина не может так вести себя, влюбленная женщина не отдается другим, потому что, это ее способ развлечения. Регина же была честна с ним, и хотя бы этому он был благодарен.

Мария ругала его за эту связь, но тот момент кроме бурных развлечений и теплой постели с любовницей, он ни в чем не нуждался. Так он, по всей вероятности, заглушал боль, и ничего с собой не мог поделать. Работа отвлекала от грустных мыслей. Ну почему, почему, он не испытывает чувств к Мелани, чего ждет его сердце? Или вернее кого? Казалось, вся его жизнь состояла из ожиданий чего-то, того чего он не знал.

- Виктор, ты меня не слушаешь, - прощебетала Регина. Она была великолепна, совсем не стеснялась, носить юбки короче принятых, глубокие декольте, красить ярко глаза и курить. Ему нравилось, как она выпускала клубы дыма после занятий любовью, а после того, как она уходила, он жадно вдыхал запах табака и тонкий аромат ее духов. Ее золотистые упругие локоны сегодня сияли в свете ламп, а ореховые глаза призывно посылали ему страстные молнии. У нее было милое личико в форме сердечка, словно птичка, но это только снаружи, а внутри полыхал огонь.

- Я тебя слушаю, - ответил он, - что еще ты делала на этой неделе.

- Мы с Ароном ездили кататься на яхте, знаешь заниматься любовью на яхте крайне занимательно, - он тихо рассмеялся, но в тоже время вспомнил, другую девушку, хотя не мог понять кто она.

- Правда, никогда не был на яхте, пока не позволяют средства, - произнес Виктор, - наверное, вы хорошо развлеклись.

- М-да, - протянула она, - твои средства не так уж скудны, раз мы с тобой здесь.