- На рассвете мы поедем домой, - прошептал Фредди.

- В Лондон? – спросил Грей.

- Да, в Лондон, - ответил Фредди.

Бетти была счастлива… Теперь она точно знала, что они уезжают навсегда, больше никогда она сюда не вернется. Теперь это не земля Хомсов, их сердце, их разум там, в Англии, там их место, там их судьба, там их жизнь… Они возвращались в Лондон. Фредди ощущал, что болезнь не отступала, но все же этот мальчик будет их фениксом. За три месяца из их жизни исчезла скованность и механика. Они вновь также стали близки духовно. Фредди остро чувствовал ее присутствие в его жизни, Бетти стала частью, нет им самим. Фредди провел ладонью по скуле Бетти, она благодарно прижалась к нему. Она спала, невольно сжимая его ладонь, и словно слушала его сердцебиение. Как же он любил ее, но каждый раз, когда он понимал, что этот день мог стать последним, и то, что она останется одна, то сердце обливалось кровью. Кто будет ее любить, кто будет ее защищать, и кто будет боготворить ее, как он? Самолет пролетал над полями и городами, прощай богом забытая Ирландия, что всегда проклинали английские короли, здравствуй родная Англия.


₪

Лондон ей сразу понравился, шумный город, полный красивых мужчин, и полный неожиданностей. Мать подумала, что она уехала в Барселону, а вместо этого она сбежала искать его. За три месяца она истосковалась по нему, тело еще помнило его. Как выразилась мать, там их каждая собака знает. В Лондоне у него было много родственников, но ей были они все не нужны, ей нужен был он сам. В одном из разговоров, она узнала адрес лондонского дома Хомсов, и решила поехать туда. Дом оказался шикарным, когда она вошла в него, ей сразу сказали, что Джозеф здесь не живет, и записав адрес его квартиры, поехала его ждать там. Она боялась, что он придет не один, и так и случилось, но вместо женщины с ним был молодой мужчина, лет тридцати  пяти на вид. Внешне они были очень похожи, но у второго был виден внутренний опыт в глазах, Джозеф же на его фоне казался мальчишкой.

- Что ты здесь делаешь? – спросил Джозеф, ошарашенный ее приездом.

- Я приехала к тебе, - просто ответила она.

- Заходи, кстати, это мой двоюродный брат Гарри, Гарри это Бланка, - он впустил ее в квартиру, - ставь вещи, будь как дома. Я надеюсь, что завтра мы задушим этих ублюдок, что не дают нам развиваться, - она поняла, что это он адресовал Гарри.

- Ага, мечтай, - Гарри лучезарно улыбнулся, - тебе налить виски?

- Как ты можешь пить эту дрянь? – спросил Джозеф, - ты же знаешь, что я пью только бурбон. А тебе, что налить? – обернувшись к Бланке спросил он.

- Сока, если есть, - робко сказала она.

- Гарри, налей даме сока, и отчаливай к жене, - шутя сказал он.

- Вот ты, как всегда, вообще-то послезавтра приезжает Бетти, и я с радостью спихну ей всю их шайку-братию, - Гарри ухмыльнулся, - когда ты женишься, блин уже пора, я в твои годы был почти окольцован, мы даже поругались вначале с Холли из-за этого.

- Я не ты, мне как и отцу не свойственна любовь, - бросил Джозеф, - Давай, иди, увидимся завтра, или послезавтра у Бетти, - когда дверь за Гарри захлопнулась, то Джозеф посмотрел на Бланку, - я уехал, потому что были дела на фирме, срочные дела.

- Я знаю, - проронила она, - я люблю тебя, - вдруг призналась она.

- О, Бланка, дорогая, я же сказал мне не свойственна любовь вообще, - Джозеф сел напротив нее, - это мой брат готов любить, мои сестры, но я нет.

- Ты отвергаешь меня… - прошептала она.

- Нет, но я не могу тебе предложить ничего кроме постели, - ответил он, - там, в Барселоне у тебя жизнь, но здесь  ты будешь чужой.

- Я хочу быть с тобой, - сейчас она была похожа на обиженного ребенка, он дотянулся до ее лица, проводя пальцами по подбородку.

- Оставайся у меня, но у меня странная семья, и будь готова ко всему, - он скинул пиджак, и пошел куда-то. Она стала рассматривать его квартиру, повсюду были семейные фотографии. В Испании не очень хорошо воспринимали его сестру, и Бланка это знала очень хорошо. Он пришел уже облаченный в халат, - Хочешь есть?

- Да, - проронила она.

- Тогда пойдем, я уже ужинал, - она бросила на него ревнивый взгляд.

- С другой? – в ее голосе он слышал гнев.

- Нет, по работе.

Ночью она лежала рядом с ним, он не показал ей, что желает ее, также сильно, как она его. И тогда она сама прильнула к нему, исступленно шепча по-испански слова любви, до него частично доходил смысл ее слов. Бланка ласково, как кошка прижалась к его крепкому телу, запуская пальцы в копну рыжих волос.

- Джозеф, - протянула она тихо, - умоляю,  люби меня.

Позже в его теплых объятьях она нашла покой. Да, они родственники, но самые дальние. Когда-то ее прабабушка и его дед были братом и сестрой, ее дед и его отец – двоюродными братьями, ее мать и он троюродными кузенами, а Полли и она четвеюродными сестрами, уже не родство, это она знала. Да он являлся ее троюродным дядей, но она любила его, и это было самое главное, остальное было неважно. Когда-нибудь он узнает это, но не сегодня. Утром их разбудил звонок дверь. Джозеф поплелся открывать ее, боясь, что пришла его очередная бывшая подружка, Бланка много для него значила, это он понял в эту ночь, когда и оба были на недосягаемой высоте. Это была Анабель.

- Черт, - выругался он.

- Она здесь! – нет, это был не вопрос это было больше утверждение.

- Да, здесь, - к ним вышла Бланка, завернутая в простыню.

- Я так и думала! Опомнись он твой родственник! – Джозеф проснулся окончательно.

- Что вы говорите, у нас родственники только в Ирландии, - отрезал он.

- У вашего деда была сестра Мария, а у нее два сына, я дочь Кевина Трейнджа.

Джозефа словно ударили, он даже сел на диван, смотря непрерывно на Бланку. Да, родственники, но это уже такое дальнее родство, и еще нужно доказать это, есть в ней хоть что-то от Хомсов. Хотя он понимал, что военный роман, и не факт, что именно Кевин Трейндж стал отцом Анабель, есть только один способ, это сделать генетическую экспертизу. Правда муж Марии давно мертв, как и она сама, наверняка Джастин Трейндж знает в чем дело.

- Это может быть и ложью, а потом Мария Хомс была рыжеволосой красавицей, а вы нет, это немного странно, - Анабель поразила его холодность, он говорил с ней неподобающе своему статусу.

- Вы грубиян, как вы смеете! – крикнула она, - спали с моей дочерью, а теперь оскорбляете меня.

- Я о вас ничего лишнего не сказал, - Бланка удивилась его сдержанности, сегодня ночью рядом с ней был страстный горячий мужчина, а сейчас он был холоден и раздражен, но не показывал своих чувств.

- Мы с Бланкой взрослые люди и сами во всем разберемся. Мой отец будет против нашего брака, но остальные не думаю.

- Брак!? – пролепетала Бланка, - но еще вчера ты говорил о том, что не хочешь обременять себя, а теперь…

- Я много думал, и потом некоторые чувства я испытываю к тебе, но это еще не любовь. Возможно мне промоют мозги мои ветреные сестры, - он уже улыбался, - оставайся у меня. Расстаться мы всегда успеем.

Когда Анабель ушла, прибывая еще в гневе, то Бланка благодарно посмотрела на него, и он притянул ее к себе, отбрасывая в сторону ее простыню, он нетерпеливо шарил по ее телу, и ей показалось, что именно сейчас она сойдет с ума от счастья. Они сели в кресло, и он оторвавшись от ее губ посмотрел в ее темные глаза, как лани.

- Скажи, что любишь меня, - ему хотелось вырвать у нее это признанье, чтобы эти слова навсегда запечатлелись у него в мозгу.

- Я люблю тебя.

- Ты станешь моей женой? – вдруг спросил он, когда его руки нежно скользили по ее спине, - Бланка, ты будешь моей женой?

- Да, - выдохнула она, блаженно закрывая глаза.

- Тогда завтра я повезу тебя в одно прекрасное место, там как раз будут все наши, - она провела пальцем по опущенным векам.

- А твоей матери я понравлюсь? – Джозеф вздрогнул, открыв глаза.

- У меня нет матери, а у моей сестры отца, - он заметил ее удивление, - мы в ссоре, я с матерью, она с отцом. Мать с того дня, как я переступил порог дома Хомсов исчезла, а Бетти тринадцать лет не общается с ними. Все очень сложно у нас, - он поцеловал ее, - и сейчас я не настроен на мою семью, я хочу тебя…

- О… опять да? – в его голубых глазах плясали искорки страсти.

- Почему-то, что я чувствую с тобой я не чувствую с другими, - сказал он позже, когда они удовлетворенные сидели в широком кресле.

- Это любовь, дорогой…

- Может быть, дорогая.

Через неделю он все же решился приехать на Викторию-роуд, навестить Джастина Трейнджа. Его жена Дафна тепло его встретила, Джастин уже давно не работал на государство, зато его дело продолжил его младший сын. Дочка Вивьен жила с мужем и детьми в Кенте, другой сын в Нью-Йорке, вторая дочь перебралась в Брайтон, где содержала маленькую гостиницу. Джозеф редко бывал у Трейнджов, с тех пор, как умерла Мария, а потом и Вильям, каждый пошел своей дорогой. Джозеф посмотрел на часы, Джастин спустился в гостиную, пожимая ему руку.

- Я не хочу, напоминать вам о войне, - начал Джозеф, - но мне придется. Вы помните Египет?

- Я много, что помню, там погиб мой брат, - Джастин сжал губы, видно эта тема не очень-то была ему приятна.

- Вы помните Надин Абьер? - Джастин вздрогнул, - ее дочь Анабель утверждает, что Кевин ее отец.

- Этого никто не знает, - прохрипел Джастин, - ни я, ни Кевин. Она спала с нами, да и может с другими. Когда погиб Кевин, перед моим отлетом она сказала, что ждет ребенка, не зная, кто его отец. Джозеф, я не знаю так ли это, я не думал, что спустя столько лет меня настигнет эта история, я предпочитал забыть об этом.