Уже ночью Бетти, лежа в постели, стала думать о них. Ей казалось странным, что он болен где-то два года, где первый год его болезни они совокуплялись, как кролики, и ничего с ней не произошло, да еще смогла забеременеть и опять не заболеть. И с тех пор как он сказал ей о своей болезни, они спали несколько раз, и опять она здорова. Тем что ее бережет Бог, это нельзя объяснить. Нельзя постоянно ссылаться и уповать на Бога. А может… нет, это не возможно… А может, возможно… И его диагноз, неверен, и это часть злобного плана Дэвида? Она накинула халат на плечи, и осторожно прошла в их общую гостиную между спальнями, открыла легко дверь спальни Фредди. Он никогда не запирал дверь, зная, что она не придет к нему.

- Фредди, - он не спал, она стояла на пороге спальни, смотря на него.

- Что-то случилось? – прошептал он.

- Я хочу, чтобы ты обследовался у Гарри, - она присела на его постель.

- Зачем? – он был удивлен, неужели совесть замучила ее.

- Потому что, я почти уверена, что у тебя не СПИД, и я прямое доказательство этого, - молчание повисло в воздухе. Он думал над ее словами, потом притянул к себе, она посмотрела в его глаза. Он просто лег с ней в постель.

- Останься со мной, - попросил он, - я выполню твою просьбу, если это так, то я буду жить.

- А я буду бороться за тебя, - Бетти с благодарностью прижалась к его груди, - Я всегда с тобой.

Они вместе уснули, чтобы встретить новое утро вместе, утро может быть их новой жизни, где есть, возможно, место их будущему.

Через три недели они седели в кабинете Гарри. Бетти нервничала, Фредди сжал ее руку. В кабинет влетел Гарри, опустился в свое кресло, и стал перелистывать анализы и результаты обследования Фредди. Гарри посмотрел на них, и слегка улыбнулся.

- Бетти была права, - начал Гарри, он откинулся на спинку кресла.

- И что? – Фредди заметил, как у Бетти загорелся огонек надежды.

- Это рак поджелудочной железы первой стадии, - продолжил Гарри, - это лечиться, потому что опухоль еще не дала метастазы, и можно оперировать, а потом через некоторое время химия-терапия.

- Но… - пробормотала Бетти.

- Прошлое лечение Фредди усилило рост раковых клеток, возможно доброкачественная опухоль, перешла в злокачественную, - Гарри вздохнул, - нельзя терять время. Сегодня Фредди остается у  нас, через пару дней операция. Я буду оперировать сам. Не даю сто процентов, что все будет хорошо, не хочу вас обнадеживать.


₪

У Флоры в октябре родилась еще одна дочь, которую назвали Даниэла, Дженни радовалась за сестру, сама мечтая сделать счастливым Роджера. Позже перед самым Рождеством Дженнифер родила недоношенную девочку. Роджер не мог скрывать своего беспокойства, на три недели он забросил все делала в студии, позабыв о предстоящей презентации. Он винил себя в произошедшем, ведь именно он настоял на этом, именно он запретил ей сделать аборт, сейчас он считал себя виноватым. Дженни оправилась быстро, но девочка, которую она нарекла Патрицией Кэтрин, лежала за стеклом. Она была такой крошечной, от чего сердце Дженни сжималось до грецкого ореха. Но прошло время и она смогла брать на руки девочку, радуясь каждому новому мгновению. Ее опасения растворились во времени, перестали ее терзать, и тогда она смогла обрести покой.

Когда-то развод в их семье был трагедией, но сейчас он стал благом для них, освобождением от прошлых оков ханжества и невежества. Восьмидесятые шли к своему логическому завершению, и наши герои уже теплотой вспоминали хаотичные семидесятые, теперь же настали совсем другие времена. Под натиском времени изменилось все.

Разводы стали нечто обыденным, институт брака давно превратился в некое чудовище, где была не одна голова, как раньше, а уже две. Жена равнялась правами с мужем, муж бывал уже на вторых ролях, а самое главное любовь стала своего рода наркотиком, любовь, которая превращается в зависимость. Это уже не чувство, а необходимость, любовь это просто постель, простой половой акт, и больше ничего. Они могут тут же быть со своей девушкой и переспать с уличной шлюхой, но иногда он находит в себе силы уйти. Перестает относиться к чувству чисто потребительски, но тут же попадают по другую зависимость,  начинают пить. Они попадают на другой круг подчиненности, а потом они идут дальше, как герой Данте из «Божественной комедии». Они зависимы от наркотика, алкоголя, от наркоторговцев, которым должен баснословные цены. Да, такое положение бунтарских восьмидесятых, но все же молодое поколение Хомсов было не таким,  в отличие от их поколения, они были более счастливые и довольные жизнью, просто иногда они падали вниз со своего пьедестала, а потом, вновь расправляя крылья, пытались воспарить вновь.


₪

Весна необычайно теплая, и легкая. Лондон, как всегда цвел пышным цветом, легкая дымка цветом окутала город, как в мохеровое покрывало. Это была весна перемен, по всему миру задули уже другие ветра, перемены ощущались везде. Засыпая ночью с одними государствами на карте, а просыпались, видели мир уже со всем другим. Свобода витала везде, свобода кричала во весь голос, другие времена стучались в дверь. Дела начали у всех выправляться, но еще много было не улаженных проблем, они как у не настроенной гитары струны, мешали им играть. В ту весну Полли впервые испытала ревность. Ей постоянно казалось, что Айк ей изменяет. Она боялась отпускать его одного с его друзьями, боялась, что там они компанией раздевают глазами доступных девиц в пабах, а потом легко можно изменить где-нибудь в уголке. Как говорила, ее бабушка все мужчины не без греха, и поэтому им нельзя совсем верить. Она изводила себя ревностью, учитывая то, что Айк был человеком абсолютно свободных взглядов,  и не верил в верность и настоящую любовь, он конечно, твердил ей о своих чувствах, но говорил, так словно, это было мифом. Ревность отравляла ей жизнь, она злилась, что ей исполнилось двадцать и может быть он будет искать себе кого-то помоложе. Это все усложняло их жизнь. Они стали реже заниматься любовью и это приводило ее к мысли, что у Айка кто-то есть. Полли часто искала оправданья, объясняя усталостью или занятостью, так больше не могло продолжаться и она стала искать пути выхода.

 Серыми весенними утрами она коротала свое время перед окном, пока он спал в их теплой постели. Любовники, думала она, но не близкие люди, как же все было абсурдно, и в одно из таких утр, она решилась с ним поговорить. Айк открыл глаза, смотря на нее, она спрыгнула с окна, как кошка, подходя к нему. Полли села на край постели, он потянул за край простыни, обернутой вокруг нее.

- Доброе утро, дорогая, - прохрипел он.

- Знаешь, оно не доброе, - парировала она, - этой ночью между нами опять ничего не было.

- Малыш, не заводись, - он приподнялся на локте, - Давай не будем ругаться.

- Знаешь, что я съеду от тебя, - она встала с постели.

- Никуда ты не поедешь, - Полли скинула простыню, быстро одеваясь.

- Еще, как поеду и ты мне не указ! – она снова посмотрела на него.

- Ты можешь мне сказать в чем дело? – Полли впервые увидела в его глазах гнев и в тоже время возмущение.

- Задолбал! – выпалила она, - Все надоел! Можно, сказать я тебя бросаю, мне надоело, что ты вечно шляешься по бабам!

- Ах, вот оно в чем дело!? – он гортанно засмеялся, - у меня есть друзья, но нет других. Я люблю тебя, но чего тебе еще нужно? – спросил он, - Если я не женюсь на тебе, это не означает, что я не люблю тебя.

- Черт, Айк, я устала от тебя и от этой жизни, - слабо возразила она. Он подошел к ней, мягко беря ее руки, сжимая их в ладонях.

- Тогда, займемся любовью, - его пальцы как обычно скользнули по ее шее, и она легко уступила ему. Он скинул с нее всю одежду, и опустив ее на постель, постарался рассеять все ее сомнения, но они забрались в глубину ее души. Они осиянные солнцем, благословленные луной безгранично владели друг другом. Полли прижала его руку к своему сердцу, Айк долго слушал его, наблюдая как дрожь удовольствия проходит по ее лицу, ожидая, что они будут вместе близки к концу, и когда наступил финал, он прислушался к ее сердцу, понимая, что если бы он и дальше вел себя так, то потерял бы ее. Он бежал от ее чувств, бежал от себя, но не смог. - Давай тихо распишемся, - предложил он, когда они курили в постели.

- Это предложение!? - насмешливо произнесла она, не зная то ли это утверждение, то ли вопрос.

- Мы давно вместе, а потом, ты не хочешь пышности же.

- Мама будет за, насчет других просто не уверена, - она затянулась.

- Да, боже мой, я давно в доску свой в твоей семье! – возразил он, - Ты просто держишь меня на поводке, а сама не хочешь сделать шаг ко мне.

- Айк, ты просто негодяй! – Полли засмеялась, - давай сделаем это тихо, где-нибудь в церквушке.

- Это было бы не плохо! – Айк крепко сжал ее в своих объятьях, - Роджер будет рад.


₪

Голова шла кругом просто от бесконечных совещаний, они с Гарри правду выжимали все из своих партнеров, и им было уже трудно устоять перед молодой тройкой Хомсов. Эта троица быстро навела порядок, правда из-за этого они нажили себе много врагов. Гарри с Холли разрывались между компанией и клиникой, а Джозеф постепенно забирал у пьющего отца власть. Усталость копилась долго в нем и поэтому он собрал вещи и решил съездить на Ибицу. Для его сестры это было волшебное место, и он хотел это проверить на себе. В свои двадцать шесть  он оставался тем же плейбоем, что и был вначале. Он все также соблазнял девушек, ведя список побед, он мог жениться на любой из них, но что-то не екало их видя. Джозеф уже начинал сомневаться может ли он вообще любить. В его семье быть с черствым сердцем норма. Его прадед никогда не знал слово «любовь», его родители – словосочетание «супружеское счастье». Хотя он знал, что они ирландцы были с горячим сердцем и пламенной душой, но уже много лет они живут здесь в Англии и их сердце загрубело.