- Да мы уже давно дружим, а вы как с ней познакомились? – Елена отпила вина.

- Я бы знаком с ее матерью, еще тогда в том далеком 36 году, я был молод мне было восемнадцать, - значит ему сейчас тридцать лет, прикинула Елена – я просил ее дать мне возможность, но она уезжала, запирая галерею. Потом началась война, я проводил выставки по возможности, если позволяли любовницы. Война закончилась, и я узнал, что галерею открыли, раздобыл деньжат, и упросил Джулию.

- Она сама талантливый фотограф, видели ее работы? Как она подмечает тонкие моменты? – спросила Елена, оборачиваясь к нему, разговор об искусстве был ее спасительным кругом.

- Конечно, видел помню через год после войны она устраивала выставку «Мадрид – Лондон», свои работы и работы ее матери, - Йен грустно улыбнулся, - мощно было, било по всем чувствам.

- Это Джулия умеет, - засмеявшись, сказала Елена.

- Она нравиться мне, - отстранено произнес Йен.

- Она замужем, - возразила Елена, - они вместе уже три года. А вы женаты? – она одернула себя, какого черта она задает такие вопросы постороннему человеку.

- Разведен, и нет детей. А вы?

- Я свободна, оправляюсь после неудачной любви, он бросил меня, чтобы жениться на богатой наследнице, - это прозвучало горько.

- Вот как, брак по расчету? – он приподнял бровь

- Не знаю, какое это имеет значение сейчас, - ответила она, загадочно смотря ему в глаза.

- Не хотите потанцевать? – они поставили бокалы на поднос у официанта.

- Давайте на «ты». Ненавижу всю эту официальность, - попросила Елена.

- Я тоже, - он повлек ее за собой, его ладони лежали на ее талии, и их лица практически были рядом, их губы совсем близко. Потом он вывел ее из толпы и прижал к стене, он поцеловал ее, и Елена не вырывалась, а прижалась к нему еще сильней. Его руки скользили по ее стану, проникая под юбку, она ощущала его возбуждение, и таяла от того, что уже давно не было такой ласки. Но потом она очнулась, как услышала звук «молнии», она оттолкнула его от себя, отходя в сторону.

- Не сегодня, давай не торопиться, - Елена прижала к груди дрожащие руки.

- Я уважаю тебя, и твой выбор, но может, дашь шанс, завоевать твое сердце.

- Может быть, - отрезала она, - оно уже принадлежало другому.

Он ушел, оставляя ее одну. Нет, это было сильнее ее, забыть Тома, она не могла, слишком сильно она любит его, но она должна это сделать, ради себя. Несколько дней спустя Елена пошла, прогуляться по магазинам, и снова встретила Йена, он улыбался, когда заметил ее, и, расплатившись, подошел к ней.

- Может, пойдем в кафе и поговорим, - предложил он.

- Хорошо, - ответила Елена, они зашли в одно из кафе, заказали чай. Он загадочно смотрел в ее глаза.

- Расскажи мне о себе, а потом я расскажу о себе.

- Я русская, - начала она.

- Это я понял.

- Я дочь Веры и Фредерика Сван, моя мать работает в Британском Музее, а отец был лучшим фармацевтом у Виктора Хомса. Мы все дружили, семья Хомсов, семья Джулии. После смерти отца, мама не с кем не хотела общаться, поэтому мы сдали дом, переехали в Гринвич, и жили там пока, я снова не встретила Джулию и Джорджа. Потом у меня начался роман с другом Джорджа – Томом Саттоном, я любила его, а он бросил меня, ради другой, не посмев бросить вызов дяде и матери. Потеряв от него ребенка, я еще больше поняла, что это не любовь. Больше нечего говорить, - Елена откинулась на спинку стула, замирая, следя, как в лице изменяется Йен.

- Я был женат, но моя жена изменила мне с моим другом, мы тоже были молоды, она была моей музой, но эта муза оказалась жестокой, - Елена вспомнила на его ранних работах красивую девушку, похожую на нимфу, такую изящную и грациозную, с темными кудрями и большими серебряными глазами, которые так пугливо смотрели на окружающий мир.

- Мы оба несчастны, - заключила она.

- Да и это так.

Йен Фергасон стал красиво ухаживать за Еленой, которая, за две недели его ухаживаний поняла, что сдалась. Нет, она его не любила, или привыкла так считать, что кроме Тома ей никто не нужен. Но испытывала к нему нежные чувства. Тем более, как бы она не отпиралась, ей нужен был мужчина. Ей хотелось ощущать себя любимой и желанной, чтобы ей дарили подарки, оказывали знаки внимания, и восхищались, как богиней

Йен родился в Берлине, ему было уже тридцать, но он был несчастен. Его отец умер рано и в семнадцать он бежал в Лондон, понимая, что новая власть в Германии ведет страну в тупик. Когда ему было двадцать три, его мать нашла ему невесту, он влюбился в нее, а она уже давно сгорала от страсти к нему, и хотела на себе женить. Она знала о его бурной молодости, что он менял женщин как перчатки, приминая деньги от своих богатых любовниц, но, не смотря на это, три года они прожили счастливо. Потом ей стало скучно, и она соблазнила его друга, так продолжалось еще три года. Йен не знал об изменах жены, потом он узнал, что он возможно бесплоден, и его жена неверна. Все открылось тогда, когда она ему сказала, что ждет ребенка, Йен знал, что он не может быть его отцом, и подал на развод. Целый год они делили имущество, затем он уехал в Нью-Йорк развеяться, где и начался бурный роман с одной замужней дамой. А следом были приключения в США, там он узнал, что у него есть шансы стать отцом. Йен ушел из ее жизни, ничего не сказав, просто уехал обратно в Лондон. Сейчас он встретил Елену, и ему нужны были серьезные отношения, по крайне мере так казалось ему самому. Так быстро Елена не собиралась падать в его объятья, и поэтому постоянно держала его на расстояние.


₪

Отворив дверь квартиры на Бонд-стрит, Джордж впустил серую кошку на счастье. Сегодня они по-настоящему переехали в свое жилье. Он помнил, как все лето Джулия, постоянно ездила сюда, следя за всем процессом их ремонта, почти забросив свою работу. Когда открылись Олимпийские игры, Джулия стала все чаще бывать в городе, делая новые и новые кадры, наслаждаясь этим зрелищем. Все медленно, но верно вставало на свои места. Джордж ухмыльнулся, ставя Дженнифер на пол, она быстро распахнув свое малиновое пальтишко, бросилась прямо по коридору в спальню, прыгнув на большую кровать.

Джулия села на кушетку, Диана здесь жила недолго, и поэтому ее присутствие здесь было не так сильно, как в Гарден-Дейлиас. Квартира была огромной. У Дженни была своя комната, где она могла спокойно рассаживать своих кукол в домике, носиться, как угорелая по всей детской. Джорджу же достался бывший кабинет Виктора, который к тому же являлся и библиотекой. Еще одна большая и две небольших комнат пустовали, Джулия еще не знала, как применить их. Гостиную они совместили со столовой, что позволило им сделать проявочную комнату для Джулии. Интерьеры были мягкими, нежными и в тоже время небрежными, Джулии не хотелось помпезности, не хотела, чтобы достаток бросался в глаза, ей больше нравился этот слегка потертый лоск, какой у них был сейчас. Она многое сохранило то, что осталось им в наследство от Виктора.

- Папа, папа, - Дженни подбежала к Джорджу, она была развита не погодам, ей еще не было года, а она уже делала робкие шаги, пытаясь изучать этот мир. Ей еще не было двух лет, а она говорила, как будто старше своих лет. Дженни взяла его за руку, ведя в свою комнату. Как куколка, подумала Джулия, она совсем не похожа на его родню, нет в ней еще ярче проявилась испанская кровь – смуглая, будто она каждый день проводить на палящем солнце, яркая шатенка, задиристый вздернутый носик, а глаза уже сейчас очаровали, такие бездонные, такие глубокие, как два карих колодца. До Джулии доносились обрывки их разговора, Дженни смеялась.

- Братик?! – услышала Джулия, - мне не нужен братик!

- Зато он нужен нам с мамой, а еще он нужен деду, он же будет третьим лордом Хомс, - объяснял Джордж. Джулия вошла в детскую, - правда, дорогая?

- Не переживай, Дженни, тебе тоже достанется каравай под названием наследство лордов Хомсов, - Джулия прильнула к мужу, - твой деда об этом позаботился.

- Не деда, а предки, - Джордж обнял Джулию, - ладно, Дженни это все семейный сказки, которые твоя бабушка рассказывала нам на ночь.

После сытного ужина Дженнифер ушла спать, а Джордж и Джулия остались у камина в столовой. Им было хорошо вдвоем, гораздо, лучше чем раньше. Теперь, когда они познали друг друга, оставив некоторые тайны в сердце, они стали, как два сплетенных растения, как два слившихся воедино ствола деревьев. Джулия прижалась спиной к груди Джорджа, ощутив его возбуждение. Она перестала бояться, что когда-нибудь она надоест ему, и он пойдет искать развлечения где-нибудь на стороне, но Джордж каждый раз доказывал ей, только она волновала его, будоражила его сознание и плоть. Джулия до сих пор боялась очнуться от этого сладкого дурмана, проснуться и понять, что всего этого у нее никогда не было. Все и в правду было, как во сне – замечательная дочь, любимая работа, а теперь и свое жилье. Их жизнь приобретала форму и цвет, давая на ответы на простые вопросы.

- Ты счастлива? – Джулия вспыхнула, услышав этот страстный шепот у себя над ухом.

- Очень, - выдохнула она. Он схватил ее перекидывая через плечо, неся в спальню. Этой ночью они без устали любили друг друга, наслаждаясь объятьями и поцелуями, заснув только с первой зарей.

В октябре всегда такая погода, безжизненное небо, с вечными серыми тучами, застилающий дороги туман и непрекращающийся дождь напоминали – лето уже не вернуть. Джулия потянулась в теплых объятьях Джорджа, спрыгивая с постели. Она умылась, отправившись готовить им завтрак. Она заварила себе этой противной травы, конечно, Джулия мечтала, подарить Джорджу сына, это было нужно не только ему, но и Виктору, вед Джордж старший сын, он будущий глава семьи. Сегодня же Джулия ощущала свою неготовность стать вновь матерью. На запах свежих тостов и жаренного сыра и бекона пришли ее домочадцы. Джордж поцеловал ее в щеку, помог накрыть на стол.