Жан-Пьер тоже сказал несколько лестных слов. Бланш довольно улыбнулась.

— Ну, я думаю, что теперь уже все готово, — произнесла она бодрым голосом.

— Вы с Анжеликой просто волшебницы, — сказал Жан-Пьер, глядя на букеты цветов в хрустальных вазах и на гирлянды, развешанные по перилам лестницы.

— Благодарю вас, Жан-Пьер, — ответила Бланш, не в силах сдержать улыбки.

— А знаете, Бланш, я хотел бы вам что-то сказать, — продолжил Жан-Пьер.

— Мне?

— Отец должен со дня на день вернуться в Новый Орлеан из Копенгагена. Он очень хорошо отзывался о вас в своих письмах. Он много раз упоминал о том, что надеется снова увидеть вас.

— О, мне будет приятно встретиться с Жаком, — смущенно проговорила Бланш. — А теперь, господа, извините меня. Я пойду. Последние приготовления требуют моего присутствия…

Бланш быстро ушла. Ролан покачал головой, глядя ей вслед.

— А она побледнела, как только вы упомянули о Жаке, — сказал он Жан-Пьеру.

Жан-Пьер печально кивнул головой:

— И я это заметил. Как вы полагаете, есть ли хоть какие-нибудь надежды относительно моего отца и Бланш? Папа так одинок все эти годы, после того как скончалась мама.

Ролан взглянул в сторону гостиной. Бланш разговаривала там с дирижером маленького оркестра, приглашенного из Нового Орлеана.

— Как и вам, мне хотелось бы видеть вашего отца и Бланш вместе. Каждый раз, когда Жак приезжал сюда, было заметно, что они тянутся друг к другу. Но, увы, они такие разные. Жак путешествует по всему миру, а Бланш добровольно заточила себя здесь, в Бель-Элиз. Мне кажется, что нам было бы глупо питать какие-то надежды. — Ролан хлопнул Жан-Пьера по плечу и продолжил уже более бодрым тоном: — Но прошу вас, пригласите дядю Жака приехать к нам, как только он вернется в Новый Орлеан. Ясно, что Бланш не поедет туда, чтобы встретиться с ним. Жан-Пьер кивнул:

— Я обязательно передам ему ваше приглашение.

— Отлично. А теперь, если позволите, пойду посмотрю, что делает моя молодая жена.

Ролан направился наверх, и все его мысли были заняты его любимой Анжеликой. На его губах промелькнула грустная улыбка, когда он вспомнил слова Жан-Пьера о том, что ее может ожидать. Его жена была еще так молода. Ей всего семнадцать, и ее фигурка еще не утратила девичьей стройности. Он слышал о многих женщинах, которые умирали при родах. Конечно, мысль о ребенке была ему приятна. Ролан мечтал о наследнике. Но теперь он эгоистично желал, чтобы Анжелика на некоторое время принадлежала безраздельно только ему одному.

Он вздохнул. Опасения, что он может сделать жену беременной, не могли его заставить отказаться от нее. Он чувствовал, что скорее умрет, чем согласится на это. Анжелика занимала все его мысли, даже в эти тяжелые дни уборки урожая. С утра до вечера он только и мечтал, как окажется ночью рядом с ней. Он будет слышать ее смех и держать это небесное создание в своих объятиях.

Ролан открыл дверь их спальни, увидел ее — и у него захватило дух. Он стоял и смотрел на нее с бьющимся сердцем. Ему казалось, что он вот-вот взорвется от любви.

Его молодая жена стояла у окна. Она была прекрасна! Коко заканчивала делать ей прическу. Ее волосы были подняты кверху, и только несколько прядей падали ей на спину. Бальное платье из красного бархата было изумительно красиво. Декольте, отделанное кружевами и узкой красной лентой, приоткрывало ее упругие груди так, что была видна ложбинка между ними. Пышные рукава кончались кружевной отделкой у локтей. Его жена казалась ангелом. Он не мог оторвать от нее глаз.

— Как чудесно ты выглядишь, — пробормотал он, еле переводя дыхание.

Анжелика повернулась, чтобы посмотреть на стоящего в дверях мужа. Она не слышала, как он вошел. Сегодня в своем официальном черном костюме он выглядел изумительно. Его голубые глаза горели огнем, когда он смотрел на нее с чувством собственника. Глядя на его прекрасное, словно выточенное лицо, она почувствовала, как ее сердце возбужденно забилось. Так бывало каждый раз, когда она видела его. Она улыбнулась ему:

— Добрый вечер, Ролан, — и, повернувшись к Коко, спросила: — Мы закончили?

— Да, мадам, — ответила служанка.

— Ты сделала мадам прекрасную прическу, — приветливо сказал он Коко.

— Благодарю вас, хозяин, — ответила она и, не поднимая глаз, неловкой походкой, как все беременные женщины, вышла из комнаты.

Анжелика заметила, что Ролан усмехнулся.

— Коко весной ждет ребенка, — сообщила она. Ролан повернулся к ней. Взгляд его был жестким.

— Это все твой дядюшка Жиль. Как я рад, что тебе не пришлось долго жить в его доме, дорогая.

Ролан подошел к ней, обнял и поцеловал. Она была поражена, услышав его слова:

— Вы неправдоподобно прекрасны, миссис Делакруа. Я не уверен, что оставлю вас в покое этой ночью. Чувствую, что готов сражаться с любым мужчиной нашего прихода, чтобы только завоевать вашу благосклонность.

И тут романтическое настроение Анжелики сразу исчезло. Потому что слова Ролана напомнили ей, что кто-то станет терзаться ревностью этой ночью. Она знала, что Каролина Бентли будет по настоянию мужа присутствовать на сегодняшнем празднике. Глядя на Ролана, она спросила:

— И что же, дорогой, ты не будешь смотреть сегодня вечером на приглашенных женщин?

— Ни на одну! — ответил он так резко, что она испугалась. А он снова начал жадно целовать ее.

Потом Ролан отпустил ее и подошел к комоду. Он выдвинул ящик, достал маленький ларчик, покрытый искусной резьбой, и поставил на столик у окна.

— Я хочу сказать, что все это теперь твое, — проговорил он, открыв ларчик.

У Анжелики перехватило дыхание, как только она взглянула на драгоценности: ожерелья с изумрудами и рубинами, серебряные и золотые браслеты, усыпанные сапфирами, бриллиантовые диадемы и броши.

— Ролан, я не могу принять все это.

— Не один сек это украшало женщин рода Делакруа. В нашем веке драгоценности принадлежали моей матери. А теперь они, конечно, твои.

— Они когда-нибудь принадлежали Луизе? — тихо спросила Анжелика.

Тень пробежала по его лицу. Но он ответил ровным голосом:

— У Луизы были собственные драгоценности. После ее смерти я вернул их ее семье. — Ролан подошел ближе. Она снова почувствовала его возбуждающий запах. — Думаю, сегодня лучше надеть украшения из жемчуга.

— Если тебе так нравится, Ролан.

— Да, нравится. Еще как! А теперь повернись.

Анжелика послушно повернулась. Он застегнул сзади ожерелье и помог ей надеть серьги. Она услышала короткий вздох. И сразу почувствовала, как его пальцы ласкают ее обнаженную шею. И спускаются ниже, под лиф. Она задрожала, когда его пальцы коснулись ее напряженных сосков. У нее ослабли ноги, и она пошатнулась. Он обхватал рукой ее стройную талию, не переставая делать медленные, страстные движения пальцами.

— Скажи мне, мой ангел, ты не ожидаешь никаких случайностей? — спросил он, прижимаясь губами к ее горлу.

Она напряглась. Он повернул ее и прикоснулся рукой к пылающим щекам.

— Не стесняйся, дорогая.

Анжелика прикусила губу.

— Пока нет, Ролан. А ты ужасно разочарован этим?

Он хрипло засмеялся и притянул ее к себе.

— Вовсе нет.

— Ты не… Ты не хочешь детей? — спросила она его, едва дыша.

— Конечно же, хочу. Но не стану возражать, если это случится не прямо сейчас. — Подумав, он сказал: — Я хочу провести как следует медовый месяц. Уборка урожая закончена. Мы могли бы поехать на несколько недель в Новый Орлеан.

— О, как это хорошо, Ролан! — обрадовалась Анжелика. — Как я хочу снова увидеть Эмили и…

— Не рассчитывай, что тебе удастся часто видеться с Эмили. Я беру тебя в Новый Орлеан главным образом потому, что там мы будем совсем одни. И у меня будут только обязанности молодого мужа. Я хочу наслаждаться тобой.

— Нам пора спускаться вниз, Ролан, — напомнила Анжелика.

— Ну что ж, — улыбнулся муж, подавая ей руку.

* * *

Дом в Бель-Элиз был ярко освещен, наполнен музыкой и смехом, словно самый шикарный пароход на Миссисипи. Во всех окнах горели лампы, а между колонн красовались цветные фонари. Высокие колонны украшали гирлянды из цветов. Ноябрьская ночь была прекрасной, ясной и звездной. В воздухе чувствовалась легкая свежесть.

Гостей охватывало радостное возбуждение. Это были разодетые владельцы плантаций с женами и старшими детьми. Они подъезжали в нарядных экипажах со слугами-рабами в ливреях и торжественно направлялись в дом. Бал, который давали Делакруа, был крупным событием в приходе. Никто не хотел бы пропустить его. Здесь подавались изысканные блюда, тонкие вина. Здесь звучала хорошая музыка, велись приятные беседы.

Оркестр играл вальсы Штрауса. Джентльмены кружили в танце дам, одетых в изумительные бальные платья. Из столовой доносились дразнящие запахи аппетитных креольских блюд, там было все: лангусты на льду, тушеные утки, овощи с приправами, разнообразный десерт.

Гостей встречали Ролан Делакруа, хозяин Бель-Элиз, и его жена, Анжелика. Многие уже видели красавицу жену месье Делакруа в приходской церкви. Некоторые уже смогли насладиться ее пением. И прослезились, слушая в ее исполнении хвалебную песню Пресвятой Богородицы.

Сегодня жена месье Делакруа выглядела великолепно в своем красном платье, с украшениями из жемчуга. Хозяин Бель-Элиз горделиво стоял рядом с молодой женой. Улыбаясь, он приветствовал гостей.

Анжелика рядом с Роланом чувствовала себя счастливой. Прибывающие гости были очень любезны. Ей казалось, что вечер будет очень приятным. Анжелика просила Бланш тоже принимать гостей у входа вместе с ними, но та отказалась. Оглянувшись, Анжелика обрадовалась: она увидела, что Бланш беседует с Анеттой Жюно. Только что Анжелика приветствовала Луи Жюно, симпатичного темноволосого мужа Анетты. Луи был искренне рад встрече с Анжеликой. А вот дочь Клара и на этот раз повела себя с ней достаточно холодно.