Потом он взглянул на ее раскрасневшееся лицо и провел пальцем по ее влажным губам.

— Почему ты избегаешь… этого?

Анжелика выскользнула из его объятий и подошла к окну.

— Анжелика, я не хочу, чтобы ты что-то от меня скрывала, — сказал он тверже. — Признайся, мои прикосновения тебе неприятны?

— Нет, — прошептала она.

— Тогда что же?

Она повернулась к нему, у нее был жалкий вид.

— На той неделе я просто не знала, чего мне ожидать. И вот… так получилось.

Он сделал успокаивающий жест.

— Анжелика, каждая женщина испытывает какую-то боль, когда это происходит в первый раз. Но удовольствие придет к тебе, это я обещаю. — Приблизившись к ней, он положил руки ей на плечи. — Извини меня, если я был тогда слишком нетерпелив. Но я весь горю желанием. И я чуть не потерял тебя…

— Ты ни разу не спросил меня, хочу ли я оставаться здесь после того…

Он резко перебил ее:

— В самом деле я никогда не стану тебя спрашивать об этом, потому что все это совсем неизвестная для тебя вещь.

Она опустила глаза.

— Ради всего святого, в чем дело? — спросил он, убирая руки. — На прошлой неделе ты сказала мне, что тебе нужно несколько дней, чтобы прийти в себя. И ты тогда согласилась перейти ко мне. А теперь…

Она осмелилась взглянуть ему в лицо.

— Это из-за Каролины…

Он недовольно ответил:

— Анжелика, на прошлой неделе ты сказала, что не желаешь, чтобы нога этой женщины ступала в наш дом. Клянусь тебе, так и будет! Да, она раньше была моей любовницей, но теперь ты моя жена. Только ты тоже должна выполнять то, о чем мы договорились.

У нее екнуло сердце.

— Что же?

Он снова притянул ее к себе, и она почувствовала, что тонет в его объятиях. Он прошептал:

— Дорогая, на прошлой неделе мы были близки, и ты не должна теперь закрывать дверь. С тех пор ты целиком завладела моими мыслями. Ты даже не понимаешь, как я изголодался по тебе. Но теперь я должен обладать тобой каждый день.

Он снова поцеловал ее, и на этот раз она, охваченная трепетом, приоткрыла рот. Потом, когда его губы опустились ниже, лаская ее нежную шею, она прошептала:

— Прямо сейчас?

— Будет только хуже, если мы это отложим, — сказал он. Его жаркие поцелуи бросали ее в дрожь. — Позволь мне любить тебя, — умолял он. — Позволь мне доказать, что ты можешь познать наслаждение в моих объятиях. — Он прижался ртом к ее уху и спросил охрипшим голосом: — Можно мне раздеть тебя, дорогая?

Анжелика лишь кивнула. Она слишком ослабела, чтобы ответить. Он повернул ее спиной и принялся расстегивать платье. Когда платье и туфельки были сняты, он отошел и сел на кровать.

— Иди ко мне, мой ангел, — сказал Ролан, протягивая к ней руки и не отрывая горящего взгляда от ее тела.

Она неловко приблизилась, удивляясь, что ноги еще слушаются ее. Он обхватил ее и притянул к себе между расставленных колен. Он взял губами ее сосок, она вздрогнула и попыталась вырваться, но он крепко держал ее.

— Ну разве тебе это неприятно, дорогая? — прошептал он. Анжелика застонала и, забыв о стыдливости, запустила руки ему в волосы, прижалась к нему.

— Расстегни мне рубашку, — попросил он.

Она сделала это, обрывая пуговицы, и ощутила тепло покрытой жесткими волосами груди.

Он притянул ее к себе. Ее нежные груди прижались к его мускулистой груди. Он долгим взглядом посмотрел ей в глаза — глаза, полные страсти.

— Поцелуй меня, — прошептал он.

Она коснулась его губ и застонала, когда его язык проник к ней в рот. Он положил ее на постель. Ей показалось это таким естественным. Осторожно снимая с нее белье, он покрывал все ее тело поцелуями. Долго любовался красотой обнаженного тела и ласкал его кончиками пальцев, заставляя ее трепетать. Сильная волна желания охватила ее. Он оставил ее на минуту, чтобы освободиться от своей одежды. Она смотрела на его тело — красивое и сильное. Но при виде его напрягшегося мужского достоинства она тихо охнула. У нее расширились глаза.

— Только когда ты сама захочешь, дорогая, — пообещал он, нежно целуя ее.

Он все ласкал ее губами и руками. Она лежала раздетая, покорная и трепещущая, томясь от его жара. Он целовал ее грудь, и это было для нее сладкой пыткой. Потом его умелые губы стали перемещаться на живот и ниже. Ее чувства еще больше обострились. Но она воспротивилась, когда его рот добрался до бугорка между ее ногами. И он не сделал ни одного движения, чтобы принудить ее к чему-то. А когда его палец прокрался к ней между бедер и дотронулся до самого нежного места, она забилась от желания, судорожно поворачивая голову из стороны в сторону.

— Пожалуйста… — услышала она свой голос, — пожалуйста.

И только сейчас он лег на нее всем своим сильным телом. Она чуть поморщилась, когда он начал входить в нее, но дикой боли, как в первый раз, не ощутила. Она сгорала от нетерпения.

— Дорогая, ты само совершенство, — прошептал он, глядя в ее глаза. — Я не сделал тебе больно?

— Нет! Нет! — вскричала она.

Но если бы и на этот раз ей было больно, она, разгоряченная ласками, даже не почувствовала бы этого.

Ролан начал двигаться, сводя ее с ума медленными, осторожными движениями. Она вцепилась ногтями ему в спину, раскрываясь под ним и стремясь, чтобы он проник в нее еще глубже. Она прерывисто дышала, ожидая того волшебного момента, когда станет частицей его, а он — частью ее самой.

Она слегка качнула бедрами ему навстречу, и он обезумел, обхватил ее за спину и стал делать быстрые, резкие движения, от которых у нее на глазах навернулись слезы. Но легкий барьер боли был тут же сметен взрывом наслаждения, перевернувшим весь ее мир и заставившим ее кричать и извиваться…

Он сделал последний толчок, излился в нее и, задыхающийся и расслабленный, остался лежать на ней. Этот момент был таким волнующим, что Анжелика залилась слезами.

— Дорогая, что это? Мучиться мне в аду, если я снова причинил тебе боль.

— Нет, мне не было больно, — ответила она, всхлипывая.

— Тогда в чем дело?

Она не могла объяснить ему своих ощущений. Это было так ново для нее. Она испытывала смущение от этой их близости. Она так и не смогла сказать ему, «то больше не принадлежит себе, а целиком отдана ему…

Но она не знала, что он умелый любовник.

Он снова коснулся губами ее уха, а его руки начали скользить вниз по ее телу.

Вдруг он повернул ее. Теперь она сидела на муже, а он коленями подпирал ее спину. Его взгляд снова загорелся желанием, он медленно опустил ее тело вниз, на себя, чтобы она ощутила его возбужденную мужскую плоть. Она подумала, что умрет от страсти и не дождется момента, который снова перевернет ее всю…

— Анжелика, ты хочешь этого? — спросил он.

— О да! — вскричала она, наклоняясь вперед и впиваясь в его губы своими горящими губами.

Глава 18

Скоро по всему приходу Сен-Шарль стало известно, как проводит вечера хозяин Бель-Элиз.

А для Ролана и Анжелики, настали счастливые дни. Дни страсти. Ночи неописуемого экстаза.

Анжелика расцвела. Ее щеки покрывались румянцем, а дыхание учащалось, стоило только увидеть Ролана. Она тонула в любви. Каждую минуту он целиком владел ее мыслями. Сидя за завтраком и глядя на него, она думала о восторге любви, который испытала всего час назад. Его руки ласкали все ее тело. Он медленно входил в нее, и вместе они достигали вершины блаженства.

По его ответной улыбке она понимала, что он тоже думает об этом…

И ничто ее не тревожило.

Она узнала его лучше за эти несколько дней. Он оказался неистовым любовником и заботливым мужем: расчесывал ей волосы, читал любимые рассказы и стихи, приносил кофе по утрам. Заботился о ее здоровье. Ролан не хотел, чтобы Анжелика вставала вместе с ним рано утром. Сам он при первом свете зари выезжал осматривать поля вместе с мистером Юргеном. После занятий любовью она обычно засыпала. Они встречались за завтраком, если только он не возвращался раньше и не входил неожиданно в их комнату с подносом.

Анжелика любила мужа, но не решалась сказать ему о своих чувствах. Какие-то сомнения беспокоили ее. В конце концов они вступили в брак по договору родителей. Ролан делал все, что мог, и она вполне удовлетворяла его. Он явно желал ее, как женщину…

Но была ли она для него единственной? Стала ли настоящим другом сердца? Он никогда не говорил ей, кто она для него. Никогда не говорил ей, что любит ее.

Назойливые мысли о тех, кто был у него раньше, о Луизе и Каролине, продолжали мучить ее. Анжелику беспокоило и то, что Бланш стала заметно холоднее к ней после того, как она перебралась в комнату мужа. Они с Бланш, как и прежде, проводили время за роялем, но отдаленность этой женщины была слишком явной. Бланш отвечала односложно. Иногда внезапно прерывала их занятия музыкой.

Как-то вечером они вдвоем пили чай.

— Бланш, скажите, не сделала ли я чего-то такого, что обидело вас? — напрямик спросила Анжелика.

Бланш была захвачена врасплох. Она оказалась в затруднительном положении.

— Дорогая, чем же вы могли обидеть меня?

— Но мне кажется, что вас что-то тревожит.

— Вот как? — насторожилась Бланш. — Но если это и так, то вы здесь совершенно ни при чем.

— Бланш, меня это беспокоит, — честно призналась Анжелика.

— Правда, есть причины для плохого настроения, но это касается только меня.

— Я бы могла помочь. Скажите же мне, пожалуйста.

— Ну хорошо. Я заметила, что вы с Роланом выглядите сейчас гораздо счастливее. И я этому, разумеется, очень рада. Однако… есть некоторые вещи, касающиеся моего сводного брата, которые очень волнуют меня… вещи, о которых вы не знаете.

— Что же это?

— Вам известно, например, что Ролан отклонил приглашение семьи Жюно на обед, которое те недавно прислали?

Анжелика нахмурилась.

— Нет, я даже не знаю, что такое приглашение было.