Лили Феррари - Ангельское личико

— Ездила в кафе, — созналась она, сосредоточившись на бутылке с виски, — немного помогла папе. Ты не поверишь, какие там толпы, Барти, люди так возбуждены по поводу коронации…

— Надо было позвонить мне, — произнес муж довольно спокойно. — Мне бы хотелось, чтобы ты позвонила мне и попросила разрешения поехать в Сохо.

Сердце у нее упало.

— Прости меня, Барти, — начала она, но он ее перебил:

— Запомни это на будущее, — ровно выговаривал Барти, стряхивая пепел с сигареты в дорогую пепельницу из оникса, — ты не должна без моего разрешения выходить из дома. Я ясно выражаюсь?

Марионетта испуганно кивнула. Взяла стакан с виски и по пушистому ковру направилась к мужу. Когда она приблизилась, он схватил ее за запястье и взглянул снизу вверх маленькими блестящими глазками. Барти Моруцци всегда почему-то напоминал ей белку, по-видимому, из-за острого носа и узких губ.

— Тебе это пошло на пользу, — заметил он, с удовольствием оглядывая ее, — ты выглядишь почти что по-человечески.

Она уловила зловещие признаки. Ей хотелось разрыдаться.

— Что-нибудь интересное по телевизору? — спросила Марионетта как можно беззаботнее. — Ты заглядывал в «Рэдио таймс»? — Она безуспешно пыталась высвободить руку. — Я могу приготовить тебе ужин, пока ты смотришь…

Муж отрицательно покачал головой.

— Мы сегодня ужинаем не дома, — произнес он. — У меня остались кое-какие дела, и ты мне понадобишься. Для моральной поддержки.

Женщина постаралась побороть отчаяние. Она ненавидела куда-то ходить и встречаться с друзьями Барти. Они всегда слишком шумели и слишком много пили, насмехались над официантами и всех кругом унижали. Марионетта каждый раз возвращалась домой с чувством стыда и еще большим желанием вырваться из этого плена.

Наконец ей удалось отнять у него руку.

— Пойду переоденусь, — ровно сказала она.

Наверху Марионетта долго стояла в комбинации перед открытым шкафом, тупо уставившись на ряд вечерних платьев. Может быть, розовое шифоновое или синее с блестками. Это не имело значения. После первой бутылки вина никто на нее и не взглянет. Барти с друзьями начнут обмениваться грубыми шутками, обсуждать ставки на бегах или планировать отомстить какому-нибудь сопернику-гангстеру, а она будет одиноко сидеть в уголке, скучать и ждать возвращения домой, чтобы забыться в спасительном сне…

Тут Марионетта почувствовала на своем плече руку. За спиной стоял муж и разглядывал ее в зеркале в резной оправе. Глаза его одобрительно скользили по телу жены, хорошо видному сквозь прозрачное белье.

Сердце ее заколотилось. «Нет, пожалуйста, не сейчас, не сегодня. Я этого не вынесу…»

— Мне кажется, кружевной черный верх… — робко промолвила она.

— Хорошая мысль. — Голос звучал глухо. Она чувствовала его дыхание на своем плече, запах виски. Очень осторожно он сдвинул бретельку с ее плеча, по-хозяйски ухмыляясь. — Но куда торопиться?.. — Барти толкнул жену к постели, зарывшись лицом в ее груди, застонал и принялся сдергивать с нее белье.

Марионетта крепко зажмурилась, стараясь не расплакаться. Приходилось терпеть. Что тут можно сделать? Она попалась в ловушку этого ненавистного брака с человеком, которому желала смерти и от которого не могла убежать.

В ногах постели лежала не замеченная Барти маленькая кукла, которую положила там Марионетта. Ее деревянные руки и ноги, подтянутые нитками, изогнулись под странным углом, юбочка сбилась, а лицо — деревянная маска — уставилось в никуда, ничего не выражая.

Марионетта сидела на кухне, заворачивая рождественский подарок для Марио и тихонько подпевая песне, звучащей по радио. Она купила брату дорогой проигрыватель «Дэнсетт», зная, что все его приятели будут ему ужасно завидовать. «Почему нет?» — подумала женщина. Единственное удовольствие, которое она может извлечь из этого разнесчастного Рождества, это услышать вопль радости Марио, развернувшего свой подарок, и увидеть выражение лица отца, когда он найдет в свертке новый костюм, купленный дочерью.

В кухню вошла миссис Мак-Куин, застегивая пальто, надетое поверх нелепой формы, которую упорно носила.

— Я ухожу, миссис Моруцци, — сообщила она, натягивая скромную фетровую шляпу на перманент.

— Спасибо, миссис Мак-Куин, — рассеянно пробормотала Марионетта, занятая подарками.

Миссис Мак-Куин замешкалась в дверях.

— Вы уверены, что не хотите, чтобы я немного задержалась? — спросила она, кивком головы показывая на закрытую дверь гостиной. — Если мистер Моруцци захочет еще чаю…

Марионетта решительно покачала головой. Барти недвусмысленно наказывал ей «избавиться от старой перечницы как можно скорее».

— Вы очень добры, — вежливо заговорила она. — Но вам следует идти домой, к семье. Ведь сегодня Рождество.

Маленькая шотландка горько улыбнулась.

— Я живу одна, миссис Моруцци, но я благодарна вам за заботу.

Дверь за ней захлопнулась. Марионетта виновато вздохнула. Определенно, ей следует быть добрее к миссис Мак-Куин…

— Нетта! — заорал Барти из гостиной. — Там еще есть «Джонни Уокер»?

Она встала и поискала в буфете, вздохнув с облегчением, когда обнаружила бутылку виски на верхней полке. По крайней мере, ее не унизят при всех за то, что она не позаботилась заранее о выпивке.

Марионетта отнесла виски в гостиную. Братья Моруцци собрались вокруг искусственного камина. Они сидели, сгорбившись в креслах, и напряженно разговаривали. В воздухе висел густой сигарный дым. Женщина обошла комнату по стеночке, стараясь не попадаться на глаза. Барти сидел как раз напротив двери, занятый разговором с красномордым мужчиной в дорогом костюме. Марионетта его не узнала. Проходя за спинами Аттилио и Кармело, она слышала, как шепотом называются имена наиболее известных преступников Сохо.

— Не верю, чтобы Билли Хилл обстряпал это дельце с почтовым поездом, — услышала она голос Кармело.

— Ты что, пил с Джеком Спотом? Кто, черт возьми, мог это обстряпать, если не Хилл? — пренебрежительно ответил ему Аттилио.

Как обычно, они обсуждали недавние преступления. Они напоминали Марионетте старых баб, собравшихся в прачечной и перемежавших стирку со сплетнями. «Только эти — злобные негодяи, — напомнила она себе, — и рассказывают они друг другу об убийствах и насилии».

Она поставила бутылку на стол около локтя Барти, надеясь улизнуть, прежде чем он ее заметит. К несчастью, бутылка громко стукнулась донышком о стол, заставив ее мужа поднять голову. Прищурившись, он осмотрел жену сквозь сигарный дым и пьяно ухмыльнулся.

— А, маленькая женушка. Разреши мне тебя представить. — Крупный человек неуклюже поднялся с кресла, заставив Барти расхохотаться. — Сиди, парень, — приказал он. — Ради нее не стоит подниматься. — Мужчина поспешно сел. Как большинство людей, он побаивался Моруцци. — Спроси, Марионетта, как он поживает. Это мой друг. Мистер Смит. Мистер Джон Смит.

Она машинально пожала мужчине руку. Всех, приходящих в дом, звали «Джонами Смитами».

— Как поживаете? — вежливо спроеила она.

Мужчина нервно улыбнулся, не зная, какой должна быть его реакция на неожиданное появление жены Барти Моруцци.

— Правда, красивая? — спросил Барти своего собеседника, при этом крепко держа Марионетту за руку и фальшиво улыбаясь ей, оскалив зубы.

— Безусловно, — промямлил мужчина.

Со своего места на диване громко расхохотался Кармело.

— Тебе нравятся шрамы от бритв, так?

Мужчина быстро отвел глаза от лица Марионетты.

— Нет… я хочу сказать… да…

Внезапно раздраженно вмешался Аттилио.

— Ряди Бога, Барти, отпусти ее! Нам еще многое предстоит обсудить.

К облегчению Марионетты, Барти выпустил ее руку.

— На чем мы остановились? — спросил Аттилио. — Новый год. Верно. Значит, надо позаботиться, чтобы ночной сторож как следует принял… — Он замолчал, глядя на Марионетту и дожидаясь, когда та выйдет из комнаты.

Она с радостью повиновалась и поспешила к двери, потирая руку в том месте, где ее сжал Барти.

— И не попадайся на глаза несколько часов, слышишь, Нетта? — Слова Аттилио звучали как приказ, а не как просьба.

Марионетта закрыла за собой дверь и остановилась в холле, чтобы осознать услышанное. Он сказал, чтобы она ушла! Это значит, можно поехать в Сохо, он ведь фактически разрешил ей! Женщина нетерпеливо сорвала с вешалки пальто, схватила сумку и тихо вышла из дома, стараясь не хлопать входной дверью.

Шел дождь, тот упорный серый дождичек, типичный для английской зимы, и резкий ветер свистел в верхушках каштанов. Марионетта, борясь с ветром за зонтик, вышла на Хай-стрит, где надеялась поймать такси, чтобы доехать до западной части города.

На ходу она заглянула в сумку. Чековая книжка на месте?.. У нее были свои планы, появившиеся много недель назад. Женщина с трудом поверила своему счастью, когда деверь практически выставил ее из дома, торопясь избавиться от невестки. Это значило, что она сможет продолжить начатую работу, о которой ее муж не должен ничего знать. Каждый раз, как ей удавалось выбраться из дома, она ехала в Сохо, чтобы посмотреть, как претворяются в жизнь планы, которые она так долго вынашивала…

В пелене дождя появилось такси с горящим желтым знаком на крыше, и Марионетта замахала водителю. Он остановился, и женщина села в машину.

— Сохо, пожалуйста, — сказала он. — Грик-стрит.

Водитель в вязаной шапочке оказался болтливым уроженцем Ист-Энда, имеющим свое мнение по поводу состояния дел в мире и жаждущим его высказать. Марионетта откинулась на сиденье и молча смотрела в окно, слушая, как водитель разоряется по поводу войны в Корее, Уинстона Черчилля и смертной казни.