— Ах ты, грязное животное! — теперь Анжелика чувствовала себя свободнее. Она почти кричала мужу в лицо, стараясь заглушить его вопли. — Да как ты смеешь говорить о своих супружеских правах, когда ты лишился их! Как ты можешь требовать, чтобы я вернулась, когда сам выгнал меня!

— Именно ты сказала, что хочешь уехать! — выкрикнул Ролан.

— Нет, не я! Я только сказала, что лучше буду петь в опере, чем спущу тебе это безобразное отношение к Жаку и Андре Бьенвилю!

— Ха! — Ролан отбросил руки с ее плеч, и его голос спустился до свистящего шепота. — Твое требование было лишь желанием замаскировать истинную цель. Ты никогда не хотела быть моей женой!

— Это — ложь! — возмущенно закричала Анжелика. — Я действительно старалась быть тебе хорошей женой! Но ты — все решал за меня! Это ты отослал меня!

— Черт возьми, но я…

— Да, ты — сделал это! — Анжелика уже не сдерживала чувств, и слезы полились из ее глаз от творящейся несправедливости. — Ты разбил мое сердце! Когда я звала тебя, ты не пожелал сделать и шага навстречу. Это ты велел мне убираться!

Ролан часто-часто заморгал: правда наконец стала доходить до него.

— Но… но я думал, ты хочешь… Ты что, не знала, что сердце мое разрывалось, когда я позволил тебе уехать?!

— Но почему же — тогда?..

— Потому что… — не находя слов, он принялся ерошить себе волосы, — я думал, что слишком плох для тебя. Дважды моя ярость чуть не стоила тебе жизни…

— Но ведь это твое мужество спасло меня сегодня… — вставила Анжелика.

— Да, — безразлично согласился Ролан, стараясь возбудить в себе утихающую ярость. — Выходит, я не так уж и плох для тебя. Послушай, тебе нужна поддержка, надежный руководитель — и дисциплина. Поэтому я и увожу тебя.

— Ты увозишь! Да ты что, так ничего и не понял?! — возмутилась Анжелика. — Все, чем ты занимался с первого дня — это командовал мной, указывал, что следует делать… Ты никогда не позволял мне думать и решать за себя. Даже в самом маленьком деле. А уж когда дело дошло до этой оперы, ты и здесь вырвал решение из моих рук, велев отправляться сюда…

— Я… — начал было Ролан и осекся, будто вконец лишившись сил. — Чего же ты хотела, наконец?

С твердостью в голосе Анжелика произнесла:

— Все, чего я хотела, Ролан, это чтобы ты позволил мне выбирать.

— Выбирать? — грустно рассмеявшись, повторил Ролан. — Выбирать, быть моей женой или нет? Ты действительно думаешь, что я мог сделать это?

Анжелика согласно кивнула.

— Ну, и если бы я позволил тебе выбирать?

— Я бы выбрала тебя!

— О Боже! — Ролан в восхищении заключил жену в объятия и крепко прижал к сердцу. Ярость его испарилась, на смену ей пришло чувство радости и успокоения. Слезы застилали ему глаза, когда он прошептал:

— Дорогая, прости меня! Как и обычно, я оказался полным идиотом, позволив своей гордости и гневу решать все за нас. Но я хочу, чтобы ты знала — я люблю тебя, Анжелика…

— О, Ролан! — воскликнула она. — И я тебя люблю… Так сильно!

Их губы слились в страстном, бесконечном поцелуе. В этот миг барьеры, разделявшие их многие месяцы, рухнули. Супругов подхватила и понесла мощная волна неудержимой страсти. Не переставая целоваться, они в лихорадочной спешке срывали с себя одежды, словно узники, вырвавшиеся на долгожданную свободу.

— Скажи, что ты — моя! — выдохнул Ролан прямо в губы жене.

— Я — твоя! — прошептала Анжелика. — Твоя навеки!

Ролан подхватил жену на руки и увлек в постель. Осторожно уложив ее, он страстным взглядом пожирал ее наготу.

— Мой ангел, моя любовь, — прошептал он, приникая к ее трепещущим губам.

— Мой муж, моя любовь, — томно ответила она.

Она наслаждалась его теплом, ощупывая мощную мускулатуру спины, его упругие ягодицы, ощущая его каменеющее естество. Ролан застонал от наслаждения и впился губами в соблазнительную ложбинку между ее грудями. Анжелика затрепетала, ощутив, как его каменный подбородок надавил на ее твердеющий сосок. А руки ее в это время продолжали свое путешествие по его телу — все ниже и ниже. Наконец они достигли его естества и принялись любовно поглаживать его.

Реакция Ролана была мгновенной и пламенной. Помогая себе руками, он вошел в ее трепещущую, переполненную ожиданием плоть. О, как он был огромен, горяч и тверд, как скала!

И Анжелика унеслась в божественный мир наслаждения…

С яростным стоном он изо всех сил впился в нее губами. Она обвила его ногами и отдалась его ритму безраздельно. Ее тело благодарно принимало все, что он мог дать, и ее размеренные ответные движения в полной мере возвращали Ролану даримое им наслаждение. А Ролан входил в нее все глубже и глубже, пока наконец не наступил чудный миг пламенного освобождения.

Еще одно конвульсивное движение, поднявшее супругов над кроватью, и они, истомленные страстью, слились воедино…

* * *

— Ты жива? — спросил Ролан много позже.

— Почти… — прошептала Анжелика.

— Надеюсь, моя любовь оставила тебя удовлетворенной? — спросил Ролан, устало отодвигаясь от жены.

— Никогда, — с улыбкой заверила его Анжелика, довольная тем, что он задал этот вопрос. Она приподнялась и снова прижалась к мужу. — Но я должна быть кое в чем уверена, Ролан. Когда я вернусь с тобой домой, все и вправду изменится? Будешь ли ты мне доверять на этот раз?

Ролан лишь улыбнулся в ответ.

— Я никогда не могла понять, — задумчиво продолжала Анжелика, — отчего ты был так бескомпромиссен, так повелителен. Я ведь не пыталась обмануть тебя. Неужели ты боялся, что я поведу себя, как Луиза?

— Сердцем я чувствовал, что ничего такого никогда не случится, — ответил Ролан, уставившись в пустоту, — но после свадьбы призраки прошлого вновь стали терзать меня. Видишь ли, в моем первом браке не было любви, не было доверия — одна только злоба и предательство. И когда мы поженились, я вынужден был решать: кому доверять — себе или тебе. — Он принялся задумчиво теребить ее локон цвета воронова крыла. — И то, как я женился на тебе, мой ангел, не делало этот выбор легче… Да тут еще эта твоя ослепительная красота, заставлявшая желать тебя каждого мужчину… А когда ты начала петь, все стало еще хуже. Если честно, это было для меня страшное время. Я не знал, как побороть свою ревность.

— Я всегда была честна с тобой, Ролан.

— О да, — с усмешкой пробормотал он. — С самого начала ты ясно дала понять, сколь много значит для тебя долг, — приподняв подбородок Анжелики, он страстно прошептал: — Но дорогая, ты никогда не говорила, что хочешь быть моей женой. А ведь это я фактически принудил тебя к замужеству. И если я никогда не предлагал тебе выбирать, то лишь потому, что боялся, что ты выберешь свободу…

— Я бы не выбрала, — вздохнула Анжелика так, что Ролан понял — эти слова идут от сердца.

— Сейчас я знаю это… Но именно неуверенность и была причиной моего грубого поведения… Хотя это и не извиняет меня… — он долго молчал, затем взял руку жены и искательно заглянул Анжелике в глаза. — Но есть еще нечто, что, я считаю, ты должна знать. Нечто, о чем я больше не могу молчать и что долго не мот себя заставить рассказать тебе…

— Да?

— Помнишь, я рассказывал тебе, как умерла Луиза? — спросил Ролан, сплетая пальцы Анжелики со своими так, что она ощутила сотрясавшую его дрожь.

— Да…

— Боюсь, я не сказал тебе всей правды, — он сидел, уставившись в пространство. — Там был некто, кого я должен был защитить…

— О… о?

Он кивнул и повернулся к жене.

— Сначала я должен тебя кое о чем спросить — ты слышала эти сплетни, ну, обо мне и Эмили?

Анжелика смело встретила взгляд мужа.

— Да.

— И ты веришь им?

До сегодняшнего дня Анжелика не знала бы, что ответить, но события этого вечера заставили ее выдохнуть:

— Нет!

— Я рад, — благодарно ответил Ролан, продолжая крепко сжимать ей руку, — потому, что эти сплетни не имеют под собой оснований. Не могу сказать, что был безгрешен в первом браке, но мне никогда не пришло бы в голову спать с женой брата.

— Я знаю это, Ролан, — прошептала Анжелика.

— И тем не менее, Луиза была одержима мыслью, что я изменяю ей с Эмили, а Филипп — мой сын. Видишь ли, она очень хотела иметь ребенка, просто зациклилась на этой мысли, но наш брак оказался бездетным… Тогда, в день своей смерти, она услышала замечание о том, как мы с Филиппом похожи. И, к несчастью, вечером у меня в кабинете она застала Эмили и ее сына…

— Подожди! — вскричала Анжелика, в удивлении уставившись на мужа. — Я же слышала, что в тот вечер вы были с женой вдвоем!

— Нет! Именно я настаивал на этой версии, но в действительности все было так, как я тебе говорю.

— И значит, именно Эмили ты и защищал все это время?

— Да, — Ролан согласно кивнул. — Она зашла тогда посоветоваться со мной касательно обучения Филиппа, как часто делала в первое время после смерти мужа. Когда Луиза ворвалась к нам, пьяная, она подумала, что стала свидетельницей романтического свидания. А затем ее взгляд упал на Филиппа, и она совсем обезумела… Похоже, именно его она обвиняла во всех своих несчастьях. Боже, как она была неправа! — на мгновенье он замолк, чтобы проглотить стоявший в горле ком, а затем продолжил рассказ: — Как бы то ни было, пока я успел понять что-нибудь, Луиза схватила мой пистолет и направила его на ребенка, крича при этом, что сейчас разделается с моим ублюдком.

— О нет! Как она могла?! — Анжелика была сражена.

— Наверное, совсем свихнулась, подняв руку на невинное дитя. Конечно, я бросился к ней, чтобы отнять оружие, но Эмили оказалась проворнее… Она ударила по пистолету, когда Луиза спускала курок, раздался выстрел, и моя жена рухнула на ковер смертельно раненная. Остальное… остальное ты знаешь.