— Спросил, может ли он нанести нам визит на этой неделе и узнать подробности о концерте Дженни Линд, ведь он не смог на него попасть.

— Ну и что ты ему ответила?

— Я сказала, что мы будем рады видеть его в Бель Элиз, — она вздернула подбородок.

— Не говорила ты этого, — рявкнул он.

— Вне всякого сомнения, сказала, — отрезала она.

— Тогда пойди и скажи ему обратное, — упрямо продолжал Ролан. Анжелика кивнула в сторону удаляющейся кареты Джорджа.

— Я не могу. Он уже уехал.

— В таком случае отправь ему письмо сегодня же. Я считаю, что это верх неприличия для него — заглядывать к нам на плантацию. Я, надеюсь, ясно выражаюсь?

Голос Ролана был холоден и жесток. Между супругами возникла напряженная атмосфера недоверия. Анжелика сжала зубы с такой силой, что они чуть слышно хрустнули. Она не успела ничего ответить, когда Ролан схватил ее за руку и потащил к повозке.


Наглое требование Ролана прекратить общение с одним из соседей вывело Анжелику из себя. Она никак не могла поверить, что он фактически запретил ей принять Джорджа Бентли в их доме. Не вторгалась же она в его отношения, очень непростые, с Эмили Миро — ведь в этом случае у нее значительно больше поводов для ревности. Она ничего такого не сделала, чтобы разбудить недоверие Ролана, и его несправедливое требование вызвало в ней только неприятие и сопротивление. Она видела, что будет практически невозможно избежать столкновения по такому пустяковому поводу. Чувство собственника стало проявлять себя еще больше с тех пор, как они вернулись из Нового Орлеана.

Во время ланча Жак, как всегда, уводил компанию от разговоров на серьезные темы и веселил их россказнями о том, как он встретил королеву Викторию и принца Консорта в Англии, слушал Франца Листа в Париже. Бланш, это было заметно, жадно впитывала каждое слово, которое он произносил. Рассказ Жака плавно перетек на визит Дженни Линд в Новый Орлеан. Он сообщил им, что Барнум и Линд поплывут вверх по течению и устроят концерты в Найгезе и Сент-Луисе.

— В Новом Орлеане будет тоскливо без мисс Линд, — он подмигнул Анжелике и как бы между прочим сказал Ролану: — Хотя мой друг Андре Бьенвиль, без сомнения, отдал бы свою правую руку, чтобы привезти Анжелику в Новый Орлеан и устроить ее концерт.

На этом месте Ролан со всей силой стукнул стаканом по столу. Глядя прямо в глаза Жаку, он прошипел:

— Тогда, по всей видимости, рука останется у твоего друга, поскольку моя жена никуда не собирается и никаких концертов давать не будет!

Взбешенная грубостью мужа, Анжелика бросила на него уничтожающий взгляд, который тот явно проигнорировал. Остальная часть обеда протекала в напряженном молчании, прерываемом редкими фразами. В конце трапезы Жак извинился и попросил Бланш сопровождать его на прогулке. Как только Анжелика и Ролан остались одни, она с вызовом посмотрела на него, обнаружив, что выражение его лица нисколько не изменилось. Он был исключительно хорош — и тиран до мозга костей!

— Ты ничего не забыла отправить, дорогая? — спросил он угрожающе мягким тоном.

Не желая сказать лишнего, Анжелика бросила на стол скомканную салфетку и выбежала вон из комнаты. В кабинете она написала записку Джорджу, быстро пробежала по ней глазами и затем, бормоча что-то явно не из лексикона леди, разорвала ее в клочья.


В бодрящей прохладе Жак и Бланш прогуливались вокруг дома.

— Это был такой приятный сюрприз — увидеть вас снова, — начала Бланш с робкой улыбкой.

Он остановился и положил руки ей на плечи. Внимательно посмотрел на нее; холодное солнечное сияние высвечивало его высокую фигуру.

— Дорогая, я приехал сюда, чтобы просить тебя смягчить свою позицию.

Когда она с опаской и выжидающе посмотрела на него, он добавил:

— Я уезжаю с друзьями, чтобы встретить весну в Нью-Йорке. Ты присоединишься ко мне?

Она покачала головой, глядя себе под ноги.

— Жак, мы опять останавливаемся на том же самом месте. Вы же знаете, я не могу поехать с вами.

— А ты знаешь, что я не могу ждать вечно.

— Жак, я когда-нибудь пыталась вас удержать?

— Хотела ты этого или нет, однако ты преуспела в этом, моя дорогая, — прошептал он. — Я должен тебе сказать, что позже в этом году собираюсь в длительную поездку по Европе. Меня не будет несколько лет. И я должен знать — прежде чем уехать — есть ли у нас надежда?

Она хотела было ответить, но он продолжил:

— Я так много хочу разделить с тобой — очарование Вены, прекрасные галереи Мюнхена и Дрездена, великолепие Рима.

Бланш вновь пыталась заговорить, но он покачал головой.

— Не отвечай сейчас. Скажешь мне, когда я вернусь из Нью-Йорка. Если ты не поедешь со мной в Европу в качестве моей жены, я тебя об этом больше никогда не спрошу.

Бланш уныло кивнула.

— Но вы ведь вернетесь — в этом году?

— Да, за твоим ответом.

Наступило молчание. Бланш уже знала, что, когда Жак вернется, ответ будет отрицательным. Но у нее не хватало смелости сказать ему — не возвращайся. Она наслаждалась минутным удовольствием, находясь с ним.

Он оглянулся.

— Ну тогда, дорогая, мне пора. Но сперва…

Жак притянул ее к себе и поцеловал. От этого поцелуя у нее перехватило дух. Она прильнула к нему, дрожа всем телом и сознавая, что все, чего она хотела в жизни, находилось здесь, у нее в руках, однако — хоть видит око, да зуб неймет. Она почувствовала ответную дрожь Жака.

Он осторожно отпустил ее и двинулся, опустив плечи, походкой, лишенной всякой бодрости. Проведя пальцем по губам, Бланш впервые задумалась, а не было ли чувство Жака к ней несколько большим, чем жалость.


После того как Жак ушел, она направилась к теплице, все еще пребывая в расстроенных чувствах. Она увидела свое отражение в стеклянной панели — жалкий уродец со слезами, стекающими по распухшему, обезображенному лицу.

Бланш устремилась в тень, с треском захлопнув за собой дверь. Тело ее содрогалось от рыданий. В отчаянии она схватила горшочек с цветком и с размаху бросила его на пол. Затем второй, третий, пока не осталось ни одного.

29

На следующий день, когда Ролан отправился на собрание Ассоциации плантаторов округа Святого Чарльза, явился Джордж Бентли. Анжелика была благодарна ему за то, что он пришел в отсутствие мужа. Она до сих пор считала, что имеет право принимать его, однако испытывала некоторую неловкость. Бланш отказалась выпить с ними чаю и, сославшись на головную боль, вышла.

Анжелика получала громадное удовольствие, рассказывая Джорджу о концерте Дженни Линд и приеме, устроенном Жаком Делакруа. Он внимательно слушал ее, а собравшись уходить, задумчиво произнес:

— Между прочим, мадам Делакруа, как же нам поступить с этими черенками и луковицами? Как я уже говорил вам, они все вымерзли, даже лозы, не говоря уж о гладиолусах и бегонии…

— Конечно, мне было бы очень приятно помочь вам, но я не уверена в своих познаниях относительно условий, в которых они растут. Бланш знает, но она нездорова.

— Без проблем, — улыбнулся в ответ Джордж. — Большинство из тех, что мне нужны, находятся в теплицах за домом, самая близкая из них около болота. Как я говорил вам вчера, Бланш раньше помогала мне в саду, и, если вы не против, я займусь этим сам.

— Я буду очень рада и провожу вас.

Она взяла пальто и капор… По пути из дома она сказала Бенжамену, чтобы он подогнал коляску к дому, и приказала садовнику Эдену встретить их у теплицы.

На улице их встретил бодрящий, свежий воздух солнечного январского утра. Когда Анжелика и Джордж направились к теплице, в окне гостиной колыхнулась занавеска. Анжелика подумала, что это Бланш решила спуститься вниз. Она нахмурилась.

Внутри теплицы они были поражены, увидев, что все кругом разорено. Везде валялись черепки, комья земли, корешки, увядающие растения. Во влажном воздухе теплицы витал запах раздавленных и иссеченных растений.

— О Боже! Кто это сделал? — спросил Джордж, не веря своим глазам.

— Понятия не имею, может быть, животное — лиса или пума? — Анжелика покачала головой.

— Которое любит цветы и закрывает за собой дверь?

Происшедшее не укладывалось ни в какие рамки.

— Так или иначе, я прошу вас извинить. Бедняжке Эдену придется разобраться, кто это сделал. Может быть, вы приедете завтра?

Джордж отрицательно покачал головой, потом нагнулся, чтобы поднять обрубок лаванды.

— Мне кажется, Эден придет в ужас от такого разгрома. Он хороший садовник, но уже стар и страдает от артрита… Ему будет трудно привести все в порядок. Если аккуратно не пересадить и не полить растения, они к завтрашнему дню погибнут, — добавил он, оглядевшись еще раз.

Затем снял шляпу, пальто, сюртук и, повесив все на гвоздь, закатал рукава.

— Я займусь этим сам.

Анжелика кивнула головой в знак согласия, потом спросила:

— А я могу вам помочь?

И, не дожидаясь ответа, тоже сняла пальто и капор. На большом столе они освободили место и аккуратно стали вынимать растения из-под черепков. Вскоре в теплицу вошел Эден. Глаза у него округлились от ужаса. Джордж принялся ему объяснять, что кто-то, видимо, был в теплице, но он и мадам Делакруа наведут порядок и как можно скорее, потому что время неумолимо.

Старик кивнул головой и, молча взяв метлу, начал заметать мусор.

Джордж взял стопку горшочков с полки, и они с Анжеликой начали пересаживать уцелевшие растения. Анжелике понравилось это занятие, запах, исходящий от растений — терпкий, резкий и в то же время сладкий. Она даже не заметила, что измазала платье, порвала юбку о гвоздь. Но им удалось спасти некоторые из пострадавших растений. Опасность, кажется, миновала, и Анжелике пришлось вспомнить о своих обязанностях хозяйки: