Возможно, ему следует вернуться в гостиную и увести супругу, пока она не услышала что-нибудь такое, что могло бы привнести дополнительные сомнения? Придется, пожалуй, ее кое-чем занять…


— Моя дорогая, Вы очаровательны! — сказала Анжелике мадам Жюпо с милой улыбкой. — Я никогда не слышала такого потрясающего голоса! Бланш, а ваша игра как всегда несравненна! А теперь я хотела бы послушать другую вещь. Скажите, вы знаете «Дом, мой любимый дом»?

Анжелика собиралась уже ответить, когда Ролан опять появился в гостиной. — Милые дамы, — спросил он посетительниц, — вы не станете возражать, если я похищу у вас жену на пару минут?

Он повернулся к Анжелике:

— Дорогая, очень не хотелось бы тебя прерывать, но боюсь, что возникло одно дело, которым мы должны неотложно заняться.

Анжелика почувствовала, что краснеет под пристальным взглядом мужа.

— Конечно, мы понимаем, Ролан, — из-за ее спины произнесла мадам Жюпо, — так или иначе, нам с Кларой пора идти…

— Мои наилучшие пожелания Луису, — он протянул руку Анжелике. — Пойдем, дорогая?

Ей осталось только извиниться перед дамами и покинуть их. Она вышла из гостиной, держась за руку Ролана, — в ногах она ощущала противную дрожь.

— Мы пойдем в ваш кабинет? — спросила его Анжелика, выйдя из гостиной.

— Нет, наверх.


После того, как Ролан и Анжелика удалились, Бланш вместе с дамами Жюпо направились к парадной двери. Все трое увидели, как Ролан и Анжелика поднимаются по лестнице. Юная Клара наблюдала за этим восхождением, дрожа от возмущения, в то время как ее маменька чувствовала себя крайне неловко и бессознательно теребила завязку ридикуля.

— Бланш, было так приятно, и вскоре, я думаю, мы появимся здесь снова.

— Конечно, — пробормотала Бланш.

Проводив визитерок, она задержалась в холле и посмотрела на опустевшую лестницу, ощутив при этом, что на нее накатывается волна зависти. Она знала — Ролан и Анжелика поднялись наверх заниматься любовью. «Похоже, они занимаются этим с того дня, как брат притащил жену с причала!»

Она не ревновала к Ролану — хотя одно время, много лет назад, она представляла, что влюблена в него. О нет! Бланш давно поняла, что по-настоящему любит другого. Однако доступ в его мир был заказан ей навсегда. Большую часть времени она умудрилась просуществовать, реально ощущая потерю, и могла загнать страдания в дальние уголки сознания, однако сегодня трагедия ее положения вновь обострилась со всей жестокой откровенностью.

Бланш охватывало чувство ревности потому, что Ролана и Анжелику объединяло что-то особенное, то, чего у нее никогда не будет. «То, как Анжелика, дрожа всем телом, глядела на брата, вся — горящий призыв во взоре, «то», как он смотрел на нее. Каждый взгляд, преисполненный любви, которым они обменивались, буквально кричал, что они находятся где-то далеко: в своем маленьком мирке, полностью поглощенные друг другом.

Кончиками пальцев Бланш провела по родимому пятну, затем отдернула руку. Самое тяжелое, то, что было трудно простить, — это их счастье.


А наверху Анжелика дрожала всем телом, пока Ролан вел ее по холлу. Когда она направилась было в свою комнату, он задержал ее и сказал:

— Нет, в мою спальню.

«О, ради всех святых!» — подумала она. Ее сердце учащенно забилось, когда он привел ее в свою комнату и закрыл дверь. Она отстранилась и посмотрела с опаской, в то время как он оглядывал ее с головы до ног так, будто она была его собственностью.

— Не бойся.

— Ролан, что, это было так необходимо: тащить меня наверх на глазах у гостей? Теперь они подумают… — она закусила губу, раздражаясь все больше и больше.

— Пусть думают, что хотят! — огрызнулся он, но через мгновение с полуулыбкой добавил: — В конце концов, это будет правдой.

За замечанием Ролана последовала пауза, и Анжелика ощутила биение сердца. А как же он на нее смотрел: о Боже, она опять потеряет над собой контроль, и он добьется своего! Он выглядел сильным и статным, в его голубых глазах сквозил животный голод. Внезапно она почувствовала себя очень маленькой.

— Дорогая, я бы хотел знать, почему ты меня избегаешь, — произнес он несколько мгновений спустя.

— Избегаю вас?

Он приблизился и заключил ее в объятья. Его запах — запах мужчины, аромат кожи и табака — действовал на нее, как сильное возбуждающее. Когда он прикоснулся к ее губам, она поняла, что вот-вот умрет. Поцелуй был продолжительный, нежный и соблазнительный. Несмотря на все страхи, она застонала и плотнее прижалась к нему. Он посмотрел на ее раскрасневшееся лицо и ласково провел пальцем по ее губам.

— Почему ты избегаешь… этого?

Анжелика высвободилась из его объятий и подошла к окну.

— Анжелика, тебе следует знать, что я не допущу, чтобы ты скрывала от меня правду. Скажи, мои прикосновения отталкивают тебя? — услышала она его требовательный голос.

— Нет, — прошептала она.

— На прошлой неделе я просто не знала, чего ожидать, — она повернулась к нему. — Что это будет — ну, так, как оно и было.

— Анжелика, каждой женщине первый раз всегда бывает больно. Но я обещаю… за этим последует удовольствие, — приблизившись к ней, Ролан положил руку на ее плечи. — Прости меня, если я вел себя как нетерпеливый молодожен. Я так хотел тебя, дорогая. После того, как ты убежала на причал и почти покинула меня…

— Вы никогда не спрашивали меня, согласна ли я была остаться с вами после… — Анжелика гордо вздернула подбородок, пытаясь бороться с расслабляющим эффектом, который вызывали его слова.

— На самом деле это то, о чем я тебя никогда не спрошу, — прервал он ее с мрачным видом.

Она потупила взор и стиснула зубы.

— Ради всех святых, что это значит? — нетерпеливо спросил он, разводя руки в стороны. — На прошлой неделе ты сказала, что понадобится несколько дней, чтобы прийти в себя, а затем ты переберешься ко мне. А сейчас…

— Но есть Каролина… — она рискнула посмотреть на него.

— Анжелика на прошлой неделе ты сказала, чтобы нога этой женщины не ступала в этом доме, и я сделаю все от меня зависящее, чтобы так и было, — он бросил на нее сердитый взгляд. — Да, раньше мы были близки, но сейчас ты — моя жена, и все зависит от тебя.

— Прошу прощения? — сердце Анжелики на секунду замерло.

Он притянул ее еще ближе к себе, и она почувствовала, что будто тонет, когда он прошептал:

— Дорогая, на прошлой неделе мы кое-что начали, и просто так ты хлопнуть дверью не можешь! С тех пор я мечтаю о тебе каждую минуту. Тебе не приходит в голову, что я истосковался по тебе? Я хочу быть с тобой каждый день!

Он вновь пытался поцеловать ее, и на сей раз по телу Анжелики пробежала дрожь. Она ответила мужу со всей страстью. Спустя мгновение он принялся целовать ее в шею. Она высвободилась и спросила:

— Сейчас?

— Ты только усложняешь ситуацию этими проволочками, — сказал он, и от его горячих губ по спине у нее побежали мурашки. — Давай же займемся любовью, — продолжал он уговаривать ее. — Дозволь мне доказать тебе, что ты можешь получить истинное наслаждение в моих объятиях.

Его жаркие губы и шепот заставили Анжелику испытывать странное головокружение.

— Могу я раздеть тебя, — спросил он хриплым голосом, — моя любовь?

Она кивнула, не в силах произнести ни слова. Он повернул ее и принялся расстегивать крючки на платье. Сняв его, нижние юбки и туфельки, он присел на кровать.

— Иди сюда, мой ангел, — сказал он, широко раскинув руки и пожирая ее глазами.

Нетвердой походкой она приблизилась к нему, сама удивляясь, как ноги держат. С силой притянув ее к себе, Ролан усадил Анжелику между коленей. Раздвинул губами края рубашки и прильнул к ее груди.

Очарованная, она замерла, а он нежно прошептал:

— Тебе приятно, дорогая?

— О, да, да! — воскликнула она и, отбросив всякую ложную стыдливость, взъерошив волосы, вплотную прильнула к нему.

— Расстегни рубашку, — попросил Ролан. Она подчинилась, и через мгновение ее взору предстала мощная грудь, покрытая растительностью.

Он притянул ее к себе. Ее нежные груди тесно прижались к его торсу. Долгое время он не отрывал от нее глаз, наблюдая, как ее зрачки расширяются от страсти.

— Поцелуй меня, — прошептал он.

Их губы слились в долгом поцелуе. Анжелика и не заметила, как он уложил ее на спину. Покрывая всю ее поцелуями, он осторожно снимал с нее нижнее белье.

Застыв на минуту в восхищении от вида ее обнаженного тела, Ролан принялся ласкать ее… Тело Анжелики содрогалось от наслаждения. В тот миг, когда он оставил ее, чтобы раздеться, она ощутила уже почти невыносимое возбуждение. Когда Ролан вернулся, она стала бесстыдно разглядывать его. Однако то, что она увидела — мощный монолитный клубок мускулов — встревожило ее.

— Не ранее, чем ты будешь готова, — нежно поцеловал ее и пообещал он, сразу уловив тревогу в ее глазах.

Ролан продолжал соблазнять ее ласками и взглядами. Анжелика чувствовала себя беззащитной и страстно желала, чтобы ее тело принадлежало мужу. Прикосновения его губ к ее грудям были утонченной пыткой, и, когда они начали путешествие к животу, она почти покинула реальный мир. Но Анжелика запротестовала, когда они приблизились к заветному месту. Муж не стал принуждать ее и поцеловал в губы. Но когда через минуту его пальцы нащупали тот самый эпицентр желания, в ней проснулась необузданная страсть.

— Пожалуйста… — всхлипывая, умоляла она, — пожалуйста.

И только после этого он приступил к делу. Когда Ролан начал входить в нее, она слегка вздрогнула, но такой ужасной боли, как прежде, не было. Она ощущала, что сопротивление ее тела постепенно пропадает по мере того, как он наращивал темп, как бы стараясь раствориться в ее плоти. А когда он достиг вершины блаженства, все ее страхи окончательно рассеялись. Ощущение было непередаваемым.