Полуденный зной был невыносим, когда Анжелика, Ролан и Коко ехали в пролетке Миро на причал. Воздух был напоен запахами отбросов, забивших открытые коллекторы, и пищевых продуктов — мяса и мясных изделий, животных, кофе, рома, табака, которые везли мимо проезжающие уличные торговцы.

Наконец они подъехали к причалу, высадились и увидели длинную вереницу судов, стоявших по обе его стороны. Новый Орлеан расположен ниже уровня реки, и от этого казался как бы погруженным в воду. К северу вдоль набережной были пришвартованы большие океанские суда с парусами и гигантскими мачтами, к югу — мелкие плоскодонки и килевые шлюпки, а непосредственно перед ними красовались паровые суда.

В середине лета деловая активность в доках Нового Орлеана была не настолько высока, как в период сбора урожая. Слабый ветерок проносился над покачивающимися судами, и в доках грузчики не спешили с погрузкой бочек и мешков, набросанных в беспорядке по набережной.

— На каком пароходе мы поплывем? — спросила Анжелика Ролана, глядя, как кучер разгружает их багаж.

— «Принцесса Баю», — ответил Ролан, вынимая билеты из кармана сюртука и показывая на средних размеров судно, на которое уже началась посадка.

Они поднялись по трапу «Принцессы» с кучером, следовавшим за ними. Ролан купил дополнительно еще один билет — для Коко и сдал общий багаж.

Когда судно отчалило, Коко присоединилась к другим рабам, находящимся в носовом отсеке, а Ролан и Анжелика отправились выпить холодного лимонада в центральную каюту. Потом они последовали примеру других и поднялись на верхнюю палубу. Было приятно от того, что большой шумный город остался позади, навстречу им дул теплый влажный ветерок и судно плыло по необычно широкому фарватеру. Внимательно разглядывая берега, Анжелика заметила, что их покрывает густой смешанный лес, среди которого выделялись дубы и стройные кипарисы. У кромки воды виднелись заросли тростника. Поперек узкой протоки простиралась отмель, на краю которой вышагивали громадные голубые цапли и немного поменьше — белые, которые деловито выискивали раков. Над ними в лазурном небе медленно описывал круги ястреб. Воздух был пропитан запахом реки и острым ароматом густой зелени.

— Сколько плыть до твоей плантации? — спросила Анжелика Ролана.

— Около трех часов, так что мы прибудем задолго до наступления ночи.

Анжелика ничего больше не сказала, уйдя в свои мысли, но беспокойство, прозвучавшее в ее вопросе, не ускользнуло от Ролана.

— Анжелика, — после небольшой паузы обратился он к ней, — меня интересует…

— Да?

Он глубоко вздохнул и повернулся к ней:

— Я хорошо знаю, что для тебя замужество было неожиданным. И я подумал, что в твои семнадцать лет, возможно, не совсем понятны обязанности жены, поэтому, может быть, лучше будет, если ты поедешь в Париж на год-два. Там есть прекрасные школы для молодых девушек и, возможно, они лучше подготовят тебя к роли жены, чем я.

Анжелика вся сжалась, но все-таки робко произнесла:

— Мсье, это — исключено.

— Но почему? — Ролан не мог скрыть удивления.

— Да, — твердо сказала она. — Я прекрасно знаю, что значит быть женой.

— Действительно? — брови его поднялись.

— Да, и я не могу понять, почему вам пришла в голову мысль отослать меня в Париж, будто бы вы не знаете ничего о нашей договоренности.

— Договоренности? — переспросил Ролан.

— Да. Ведь наш брак заключен согласно договоренности между нашими родителями, и я обязана выполнять их желание. Исполнять свой христианский долг, став вашей женой, поэтому я не могу покинуть вас, уехав в Париж или куда-либо еще.

К ее удивлению, Ролан нахмурился, потом пробормотал:

— Хорошо. Но, может быть, ты не хочешь расставаться, потому что тебе будет недоставать меня? Или расставание со мной не вызывает у тебя ни малейшего сожаления, раз ты занята только выполнением долга перед родителями? Тогда я не буду навязывать тебе свое общество и оставлю тебя вместе с твоими мыслями о твоем христианском долге.

Ошеломленная таким поворотом, Анжелика попыталась протестовать, но Ролан, не слушая ее, ушел.


К полудню солнце припекало еще сильнее, на небе не было ни облачка, а воздух стал настолько влажным и душным, что казалось, его можно резать, как вафли. Анжелика пряталась от солнечных лучей под тентом на верхней палубе и, задумавшись, обмахивалась шелковым веером, подаренным накануне Эмилией.

Медленное путешествие по реке открывало ее взору великолепные картины: величавые колесные пароходы, загруженные бочками, мешками, скотом, проплывали мимо них в направлении Нового Орлеана; плоскодонки, килевые шлюпки, баржи. Иногда до Анжелики доносились звуки гармоники или восклицания палубных матросов, когда они играли в кости или карты. От реки ответвлялись поросшие мхом, заболоченные рукава, в них нежились под солнечными лучами в своих грязевых ваннах крокодилы, проплывали мимо громадные черепахи, над которыми вились диковинные стрекозы. Иногда в лагунах Анжелика могла разглядеть покосившиеся коттеджи. Временами она видела, как ей казалось, мужа с женой или отца с сыном, которые ловили рыбу с лодки, напоминая ей о прошлом, когда она с отцом выбиралась на рыбалку.

О, если бы только она могла сейчас поехать домой! Она знала, что деревня Сент-Джеймс находилась на расстоянии лишь двух церковных переходов вверх по реке. Там, конечно, мадам Сантони позаботилась бы о ней. С грустью глядя на свое золотое кольцо, она прощалась с прошлым. Она уже никогда не вернется в Сент-Джеймс, в свое детство. Сейчас она уже замужняя женщина, и у нее был странный муж, который не нуждался в ее присутствии и хотел от нее избавиться. Он даже разозлился на нее, когда она стала настаивать на выполнении воли родителей. А зачем Ролан женился на ней, если договор ее родителей так мало значил для него? Если он предложил уехать молодой жене всего через несколько часов после свадьбы? Желание Ролана отправить ее во Францию лишало уверенности в себе. А ее новый дом между тем приближался.

Громкий мужской смех прервал мысли Анжелики. Она посмотрела на Ролана и его компаньона, который показывал на величественный дом, стоявший на восточном берегу Миссисипи, к которому вела дубовая аллея. Анжелика уже видела дома плантаторов, когда ехала с дядей Жилем по реке двумя неделями раньше, но этот производил гораздо большее впечатление. Собеседник Ролана, между тем, ушел на нижнюю палубу. Ролан подошел к Анжелике поближе, встал рядом с ней, облокотился на поручни. Она искоса посмотрела на него, но не смогла понять выражения его глаз, наполовину скрытых под широкой панамой.

— Скоро мы будем в Бель Элизе, — заметил он.

И у Анжелики отлегло от сердца, потому что из его голоса ушли злые нотки, хотя чувствовалось, что в мыслях он далеко.

— Бель Элиз — красивое название для плантации, — сказала Анжелика.

Ролан кивнул.

— Мой дед, Арно Делакруа, дал ей такое красивое название в честь бабушки, Элизы, когда они эмигрировали в Луизиану из Санто-Доминго в середине прошлого века.

— Вы живете совсем один? — рискнула спросить она.

— Нет, — ответил он, поколебавшись. — Там живет еще моя сводная сестра.

— Да?

— Бланш — дочь второй жены моего отца. Ее звали Маргарет. Она поселилась в Бель Элизе лет пятнадцать тому назад, когда мой отец женился на ее матери. Позже Маргарет и отец умерли от холеры, и в доме осталась Бланш.

— Понятно, — пробормотала Анжелика. Таким образом, выходило, что отец и мачеха Ролана умерли всего лишь год спустя после того, как они договорились о браке между ней и Роланом. Эта мысль как-то не укладывалась в голове.

— Я сожалею о смерти ваших родителей, — сказала Анжелика.

Он пожал плечами, а потом проронил:

— Твоя потеря по сравнению с моей совсем недавняя, и я уверен, что ты больше переживаешь.

Она закусила губу, а затем спросила:

— Твоя сестра знает о нас?

Роланд тряхнул головой:

— Вся эта спешка, в которой прошла наша свадьба, не позволила ее уведомить…

— А почему ты не пригласил ее в Новый Орлеан на свадьбу?

Он нахмурился.

— Она — очень нерешительна и не смогла бы быстро приехать.

— Сколько же ей лет?

— Двадцать восемь.

— Она когда-нибудь была замужем?

Роланд вздохнул, потом начал объяснять:

— Понимаешь, у Бланш есть недостаток — довольно большое родимое пятно, которое портит ее лицо. Никто из мужчин не обращает на нее внимания, и она вся ушла в себя.

— Печально.

Ролан сжал губы, потом заметил:

— Иногда люди жестоки к ней, сами того не замечая, особенно дети. Когда мы были подростками, мы дразнили ее, и ей было очень обидно. Подобное не проходит бесследно!

Анжелика с интересом наблюдала за Роланом, слушала его и одновременно пыталась представить себе его сестру, их взаимоотношения, ее характер.

— У Бланш нет большого музыкального таланта, но она с удовольствием играет на фортепьяно. Вы с ней прекрасно споетесь и составите дуэт. У тебя ведь прекрасный голос.

— Откуда вы знаете, что я пою?

— Эмили упомянула как-то раз, что слышала, как ты поешь.

— О! — вздохнула Анжелика, еще больше смущаясь. — Надеюсь, что я ее не очень обеспокоила.

— Чепуха! — заключил Ролан. — Эмили сказала, что у тебя просто очаровательный голос.

Приободренная этими словами, Анжелика улыбнулась. Однако ответной реакции не почувствовала, так как Ролан целиком отдался созерцанию берега. Она опять вздохнула. Очевидно, что он все еще сердит на нее. Итак, теперь известно, что в Бель Элизе вместе с Роланом живет другая женщина, о которой ее муж говорит с уважением… Как отнесется эта загадочная Бланш к новой хозяйке?

Эти мысли были прерваны словами Ролана: