Мари-Бернадетт Дюпюи - Ангелочек

Анжелина пребывала в растерянности. Она помнила, как дядюшка предостерегал ее от опасности обвинить кого-либо, не имея веских доказательств. У нее не было доказательств. Да и у кого они были?

— Если вы действительно считаете меня виновным в этих жутких преступлениях, почему вы не дрожите от страха и ужаса, стоя передо мной? Почему вы не убежали, почему не стали звать на помощь?

Анжелина признала справедливость замечаний Луиджи. Рассерженная, но отнюдь не испуганная, она не знала, как поступить.

— Полагаю, вы настолько мне омерзительны, что я забыла об осторожности, — наконец сказала Анжелина. — Но, если вы ни в чем не виноваты, почему вы всегда оказываетесь там, где совершено преступление? Так было и с Люсьеной, и с Мартой. Вы соблазнили их своими речами, а потом их нашли убитыми.

— Могу ответить вам, моя дорогая Виолетта, что вы тоже каждый раз оказываетесь на месте преступления, — насмешливо возразил Луиджи.

— Что?! — возмутилась Анжелина. — Не вижу никакой связи. И потом, я вас просила не называть меня Виолеттой.

— Вы тоже можете быть убийцей, Виолетта, — рассмеялся Луиджи, приходя в возбуждение. — За время своих странствий я и не такое видел. Женщины вовсе не белые голубки с чистыми сердцами. Некоторые из них бывают более порочными, чем мужчины. Правда, меня очень легко обвинить во всех грехах? Черт возьми! Вы же умная девушка! В день нашей первой встречи я искренне доверился вам, а со мной такое нечасто случается. Но я ошибся, думая, что вы не такая ограниченная, как остальные. Послушайте, посмотрите мне в лицо и вы поймете, что глубоко заблуждаетесь.

Луиджи устремил пламенный взгляд на Анжелину, которая не отвела глаз, но почувствовала смутную тревогу.

— Что вы делаете? — воскликнула она, отступая назад. — Пытаетесь меня соблазнить, как и других? Вы демон, дьявол во плоти! Более того, вы осмеливаетесь обвинять меня!

— Я просто рассуждаю, следуя вашей логике. Почему я должен отказывать себе в таком удовольствии? В Тулузе вы были в парке в ту ночь, когда убили Люсьену, и вечером, когда пылал костер святого Иоанна, вы тоже были здесь.

Нелепость этих слов, которые, к тому же, оскорбляли ее, вновь пробудили подозрения Анжелины. Она прониклась убеждением, что этот мужчина был не только подлецом, но и сумасшедшим. Вероятно, Луиджи догадался о намерениях Анжелины, поскольку крепко сжал зубы и отпрыгнул назад.

— У меня нет ни малейшего желания получить еще одну пощечину, — заявил он. — К тому же я теряю время, пытаясь убедить вас.

Но тут на помощь Анжелине пришла сама судьба. Со вчерашнего вечера жандармы Масса патрулировали окрестности верхом на лошадях. Три жандарма рысцой выехали из соседней улочки. Луиджи, едва увидев их, изменился в лице. Побледнев, он бросился бежать по дороге, идущей к реке, бросив осла, поклажу, забыв даже скрипку. Анжелина расценила его бегство как неопровержимое доказательство виновности. Словно в дурном сне, она услышала свой голос:

— Это он, убийца служанки, вон там!

Двое жандармов пустили лошадей галопом, а третий, который оказался бригадиром, принялся расспрашивать Анжелину:

— Как вы узнали об этом, мадемуазель?

— Я уже свидетельствовала против этого мужчины в Тулузе. Я давала показания офицеру полиции Даво. Это произошло недели две назад. Я училась в школе повитух, и одна из моих подруг, тоже ученица, была изнасилована и убита при таких же обстоятельствах, что и Марта. Тогда единственным подозреваемым оказался этот мужчина.

— Разрази меня гром! — прорычал бригадир, пришпоривая лошадь.

Услышав конский топот, жители соседних домов стали выходить на улицу. Потом прибежали те, кто жил подальше. Анжелина стояла неподвижно. Сердце бешено билось, кровь стучала в висках. Ноги вдруг стали ватными, лицо побледнело. Ей хотелось вернуться в таверну, найти утешение в объятиях дядюшки, но она стояла и ждала, что будет дальше. Какой-то мужчина похлопал ее по плечу:

— Что случилось? Его нашли, этого мерзавца? — громко спросил он на местном диалекте.

Анжелина кивнула головой. Местные жители тут же принялись распространять новость. Со всех сторон раздавались крики. В них звучали ярость и ненависть. Вскоре собралась толпа. Люди прибегали с площади около церкви и боковых улочек. Из уст в уста передавался грозный призыв: «Смерть ему! Смерть!»

Две женщины принялись расспрашивать Анжелину. Но она не могла вымолвить ни слова и лишь кивала головой в знак согласия. Спаситель заволновался. Он оскалил зубы и зарычал. Анжелина сильнее вцепилась в его ошейник. Она боялась, что собака убежит.

— Будь умницей, Спаситель! Стой спокойно! — с трудом выговорила она.

Анжелина надеялась, что вот-вот вернутся жандармы и успокоят толпу. Но начался настоящий кошмар. Женщина увидела, как один мужчина стал размахивать вилами, другой вооружился серпом, а третий прибежал с толстой палкой в руках.

— О нет! — вдруг простонала она.

Высоченный здоровяк пинал осла ногами, какая-то женщина нещадно лупила его веткой по морде. Обезумевшее животное пыталось порвать веревку, чтобы убежать. Старик схватил футляр со скрипкой и бросил на землю, его жена тут же принялась топтать футляр.

«Это моя вина! Какой ужас! Я во всем виновата! — думала расстроенная Анжелина. — Вероятно, я дала им понять, что это осел Луиджи».

Растолкав группу подростков, собирающих камни, Жан Бонзон подбежал к племяннице и схватил ее за плечи.

— Анжелина, что за бардак? Не стой здесь, несчастная! Что с ними? Кажется, жандармы арестовали убийцу.

— Не знаю, — ответила Анжелина. — Умоляю тебя, спаси несчастное животное. Того осла, что привязан к кресту.

— Черт возьми! Сейчас не время думать об осле, — проворчал Жан. — Да не убьют они его. Он же стоит несколько су. Пойдем, я отведу тебя в таверну. Если они доберутся до этого типа, зрелище будет не из приятных. Держу пари, они забьют парня камнями до того, как он окажется за решеткой.

— Но его надо судить, — тихо возразила Анжелина. — Дядюшка Жан, это я его выдала. Луиджи, скрипача. Я видела его, и он разговаривал со мной. Я уверена, что это он.

Горец побледнел от ярости. Схватив Анжелину за запястье, он потащил ее в противоположную от церкви сторону, к улице Лавуар.

— Если он невиновен, Анжелина, его смерть будет на твоей совести. Слышишь меня? Всю свою жизнь ты будешь раскаиваться. Всю жизнь! Подумай об этом. Утром и вечером, ночью, во сне, ты будешь вспоминать этот летний день, когда тебе захотелось поиграть в поборницу справедливости. Я не должен был отпускать тебя одну. Посмотри на них! Отцы семейств, мальчишки, которые не причинили бы вреда и собаке, вдруг превратились в стервятников, жаждущих наброситься на беззащитную добычу. Даже если этот мужчина виновен, он имеет право на справедливый судебный процесс.

— Мне очень жаль, — простонала Анжелина. — Я не знала.

Жан Бонзон махнул рукой, ничего не ответив. Они оба посмотрели на толпу, устремившуюся вслед за жандармами. Анжелина бросила взгляд на осла. Его перестали мучить, и это немного успокоило молодую женщину. Охваченное паникой животное не выдержало и опорожнилось прямо на обломки скрипки. Анжелине показалось, что она опять слышит чистую напевную мелодию, которую так талантливо играл Луиджи и на ярмарке, и несколько месяцев назад.

Анжелина попыталась вырваться, но дядюшка крепко ее держал.

— Ты сейчас увидишь, как обращаются с заблудшими овцами, отверженными, новыми катарами! — воскликнул он, грубо волоча за собой племянницу.

— Замолчи! — закричала Анжелина. — Ты все валишь в одну кучу. Сжалься надо мной, дядюшка Жан! Я хочу вернуться в таверну.

Но Жан Бонзон не слушал ее. Через несколько минут Анжелина очутилась в первом ряду. Рядом стояла Жанна Сютра. Она громко выкрикивала оскорбления и проклятия в адрес человека, которого жандармы привязывали к одной из своих лошадей. Луиджи бросало из стороны в сторону. Лицо его было в крови, руки в порезах. Из-под разорванной рубашки виднелось тело, покрытое кровоподтеками.

— Назад! Назад! — орал бригадир, размахивая саблей. — Дайте пройти! Все, хватит! Мы должны отвезти его в тюрьму.

Собравшиеся не унимались. Большинство что-то кричало на местном диалекте, некоторые изо всех сил плевали в сторону Луиджи. Полетели камни. Один камень угодил в кобылу бригадира. Почувствовав боль, животное, и так напуганное суматохой, встало на дыбы.

— Назад! — рявкнул жандарм.

Именно в этот момент Луиджи поднял голову. Хмурый, он смотрел на Анжелину, словно на улице больше никого не было, и она прочла в его взгляде такую печаль, такой ужас, что закрыла глаза. Все поплыло, все стало смутным, нереальным. Не будь рядом Жана Бонзона, она упала бы на землю. Он вовремя подхватил племянницу. Анжелина потеряла сознание.

Анжелина пришла в себя, почувствовав во рту крепкий вкус алкоголя. Она захотела выплюнуть его, но смогла только слабо кашлянуть. Чья-то сильная рука помогла ей сесть.

— Ну вот, она возвращается к нам, — услышала Анжелина голос Жанны Сютра. — Черт возьми, ваша племянница напугала нас! Я тоже едва не лишилась чувств, увидев дочь в луже крови в тот вечер, когда она рожала. Но сердце мое не дрогнуло при виде этого негодяя в руках жандармов.

Эвлалия лежала на кровати. Она с интересом смотрела на молодую женщину, которая часто моргала, сидя на стуле возле камина. После родов Эвлалия без устали расхваливала Анжелину, которая помогла ей избежать худшего, а именно грязных рук местной матроны и ее ржавого крючка.

— Возможно, в толпе ее кто-то сильно толкнул, мама, — предположила кормилица. — Дай ей еще водки с сахаром.

— Нет, спасибо, этого хватит, — сумела выговорить Анжелина. — Мне очень жаль, что я доставила вам столько хлопот.