— Можешь не беспокоиться, Рене, за этим младенцем присматриваю я.

— О, прости, Айвор, я и не знала, что посягаю на твою собственность, — сказала она.

— Ох, все не так, как ты думаешь, — сказал он, — только она, на мой взгляд, чересчур для тебя молода.

Женщина неожиданно рассмеялась и сказала:

— Все о'кей!

А когда я спросила у Айвора, что он имел в виду, он ответил:

— Ничего. Сама скоро поймешь.

— Что пойму? — не отставала я.

— До чего же ты любишь задавать вопросы, Максина, — с досадой посмотрел на меня Айвор.

Я напомнила ему, что он вечно толкует о поисках истины и о необходимости со всеми быть прямым и честным, а сам не хочет объяснить то, чего я не понимаю. Айвор буркнул, что он не нянька. На том наш разговор и закончился. Я попробовала обратиться с тем же вопросом к Поппи и пересказала ей свой разговор с Рене, а потом с Айвором.

— Ох, Рене — личность известная, — сказала Поппи и, подумав, добавила: — Но боюсь, Айвор прав, и от меня ты тоже ничего не добьешься.

Я страшно разозлилась и сказала, что, на мой взгляд, это свинство с их стороны — иметь от меня секреты.

— Никакие это не секреты, — воскликнула Поппи, — в противном случае ты их уже знала бы. Но для тебя лучше, если ты как можно дольше будешь оставаться невинной крошкой, ведь именно поэтому ты пользуешься таким успехом, Максина!

Я заметила, что не думаю, будто пользуюсь таким уж успехом у Айвора, который в моем обществе рассуждает лишь о мировой несправедливости или классовой ненависти.

А Поппи сказала:

— Не думай, что Айвор лишен сексуальности. Это не так! Но не жди полнокровной страсти от человека, который за весь день выпивает лишь чашку какао и закусывает половинкой сардинки.

Я удивилась: неужели чувства человека зависят от пищи, которую он принимает?! И Поппи подтвердила, что да, зависят, во всяком случае, голод приводит в раздраженное и сварливое расположение духа, далекое от состояния влюбленности.

Поппи говорила с таким волнением, что я поинтересовалась, откуда ей это известно, и она рассказала, что когда-то была сильно влюблена в одного человека, а он — в нее. Но им вечно не хватало денег, они не могли ни поесть досыта, ни помыться, ни заплатить вовремя за квартиру. В конце концов они стали ссориться, словно кошка с собакой, и разошлись.

После этой грустной истории мне стало так жаль бедняжку Поппи.

— А не лучше ли было тебе выйти за него замуж? — робко спросила я.

Но оказалось, что он уже был женат. Чтобы отвлечь Поппи от печальных воспоминаний, я рассказала ей про Гарри и спросила, как бы она поступила на моем месте.

— Если бы я решила добиться любви какого-нибудь мужчины, — сказала она, — я нисколько не беспокоилась бы, с кем он там живет. Пусть хоть с моей собственной бабушкой? Если он нужен тебе по-настоящему, нечего переживать из-за прошлого, ибо прошлое человека не имеет к настоящему ни малейшего отношения. Кроме того, разве ты вправе судить, если еще сама не подвергалась никаким искушениям?

Эта точка зрения показалась мне вполне резонной. Тетушка Дороти подвергала Гарри самым сильным искушениям. Она очень привлекательная, роскошная женщина, особенно когда разоденется.

— Люди только и заняты своими сексуальными делами, — сказала Поппи. — Не думай, будто я не придаю им большого значения, нет, они очень важны в жизни человека, и любой, кто будет утверждать обратное, просто врун. Хотя, конечно, есть и исключения — для некоторых эти проблемы несущественны.

Может, твой Гарри с теткой просто приятно проводят время и оба знают, до какого предела могут дойти, никому не причиняя вреда. Если бы он крутился возле молоденькой девочки, было б гораздо хуже, а она, в конце концов, замужняя женщина и должна сама за себя отвечать.

Я напомнила, что тетушка, будучи замужем за дядюшкой Лайонелом, влюблена в Гарри.

— Влюблена! Черт меня побери! — воскликнула Поппи. — Не уверена, что она до того влюблена, чтобы ради него отказаться от своего дома и положения. Люди, болтающие о любви, как правило, не понимают значения этого слова. Любовь в реальной жизни, Максина, вовсе не сказка про Золушку. Прекрасные принцы не выскакивают из-под каждого куста крыжовника. А когда они вдруг появятся в твоей жизни, будь уверена, у них уже есть жены или любовницы. Тебе еще повезло, что твой не женат, как мой.

Думаю, Поппи права. Многие мои представления почерпнуты из книжек и очень наивны. Я постоянно мечтала встретить идеального мужчину, который непременно захочет на мне жениться, а я захочу выйти за него замуж, и все очень легко устроится.

Но, наверное, в жизни так никогда не бывает. Кто из известных мне людей сочетался браком с прекрасным принцем? Никто. Однако все живут счастливо.

Так что, по-моему, не стоит слишком многого ждать от жизни.

— Мы все чересчур жадные, — продолжала Поппи. — Хотим много получать, а отдавать много не желаем. Живя с Джеком, я постоянно чего-то от него ждала, требовала, вместо того чтобы задуматься, сколько сама ему отдаю. Это жадность, Максина, и она в конечном счете вредит человеку. Если бы я снова встретилась с Джеком, у меня была бы только одна забота — сделать его счастливым, не думая при этом о себе. Я была страшно молода, вроде тебя, и считала, что делаю великое одолжение, живя с ним, женатым, столь юная, привлекательная и невинная. Я никогда не пыталась положить на другую чашу весов его опыт, и ум, и обаяние, которые я не всегда могла оценить в свои девятнадцать лет. Неудивительно, что он устал от меня и мы стали ссориться. Порой я была просто невыносима…

Тут голос Поппи дрогнул, и я поняла, что она плачет. Мы разговаривали, лежа в постелях. Услышав ее рыдания, я поднялась, в темноте подошла к ее кровати и обняла девушку. Она прижалась ко мне и вымолвила сквозь слезы:

— Ох, Максина, я была такой глупой… а теперь так одинока!

Я не могла найти подходящих слов для утешения и только обнимала ее крепко. Вскоре Поппи успокоилась и проговорила уже обычным тоном:

— Милое дитя, ты совсем продрогла! Прыгай скорее в постель и забудь обо всем, что я наговорила.

Я поцеловала ее, пожелала доброй ночи и, последовав совету, легла в постель. Только вот разговор наш постараюсь запомнить как следует!

А теперь вот подхватила простуду. На вечеринке мы пробыли почти до четырех утра, а когда вышли на улицу, пошел проливной дождь. Никто из нас не мог позволить себе взять такси, так что мы возвращались домой пешком под эскортом Айвора.

Подойдя к дому, мы обнаружили, что домохозяйка — исчадие ада — закрыла дверь на цепочку. Она боится грабителей, хотя какие грабители в районе, где грабить абсолютно нечего?!

Тем не менее миссис Хопкинс — так ее зовут — запрещает нам возвращаться после полуночи. Сегодня мы, разумеется, нарушили дисциплину и принялись изо всех сил колотить в дверь, но никто не вышел на наш стук.

Дождь хлестал не переставая, мы промокли до нитки.

Наконец Поппи сказала:

— Бесполезно, она либо мертва, либо пьяна. Пошли лучше к тебе, Айвор.

Айвор согласился, и мы еще минут пять брели под дождем до его жилища.

Открыв дверь ключом, Айвор спустился вниз по небольшой лестнице. Мы последовали за ним. Он живет в крохотной комнатке в подвале. Но какой оригинальный интерьер у этого жилища! Поппи сказала, что все это придумал сам Айвор. Стены сплошь разрисованы фантастическими картинами, там и сям развешаны забавные футуристические плакаты. Но эффектнее всего смотрятся американские ситцевые занавески, очень яркие. Они закрывают единственное в комнате оконце. В одном углу — кровать, в другом — диван, комод с выдвижными ящиками, над ним — большое зеркало.

Самое очаровательное — большой ковер в темных тонах на полу, единственная роскошь, которую позволил себе хозяин, и то лишь потому, что когда-то этот ковер принадлежал Бернарду Шоу.

Мы разожгли газовую горелку и попытались просушить одежду, потом мы с Поппи улеглись в кровать, а Айвор устроился на диване.

Я прижалась покрепче к Поппи, чтобы согреться, но волосы у меня, разумеется, были все еще влажные.

Утром я проснулась с ужасной простудой и до сих пор чувствую себя отвратительно — тело ломит, меня бросает то в жар, то в холод.

* * *

Утром Айвор привел ко мне врача. Это был очаровательный молодой человек, очень подвижный и совсем не похожий на докторов с Гровенор-сквер с величественными манерами и в цилиндрах.

Он буквально влетел в комнату, пощупал мне лоб, определяя температуру, тут же задал несколько вопросов, на которые обстоятельно отвечал Айвор, с невиданной быстротой нацарапал рецепт и, велев соблюдать постельный режим, так же стремительно исчез, словно и не приходил!

Ничего серьезного — просто сильная простуда. Айвор целый день за мной присматривает. До чего были б шокированы монахини, увидев мужчину, дежурящего возле моей постели, — но тут никто не обращает на это внимания.

В компании тетушки Дороти спальня тоже не считалась чем-то святым.

Когда тетушка уставала и ложилась в постель отдохнуть, посетителей проводили к ней в спальню, где гости пили коктейли.

Я как-то рассказала в присутствии тетушки и ее гостей, какой шум обычно поднимали монахини при каждом визите доктора к занемогшей воспитаннице. Тетушка Дороти, выслушав, заявила:

— Один только средний класс видит в спальне нечто аморальное. Однако аморальность следует связывать не с тем, где ты находишься, а с тем, как ты себя ведешь.

Я, конечно, с ней полностью согласилась, хотя Бейба вставила:

— Неоригинальная мысль, Долли, я читала об этом на прошлой неделе в газете.

Поппи очень заботлива и готовит для меня чудесный лимонад — из-за высокой температуры мне постоянно хочется пить.