Полагаю, теперь Гарри никогда со мной больше не заговорит, и хоть знаю, что поступила правильно, чувствую себя крайне несчастной.

* * *

Я снова виделась с Айвором, и он наговорил мне столько ужасных вещей о людях, которые меня окружают, не конкретно о каждом, а о сословии в целом. Из его слов следовало, что высшее общество нашей страны способно погубить весь мир. Не могу толком понять почему, но Айвор так утверждает, а со стороны виднее. Я спросила, чем я могу помочь, и тогда он сказал, что необходимо переделать мир и уничтожить классовый строй, но, похоже, начинать с этого очень сложно.

Не совсем понимаю, как человек может выбирать, где ему родиться — в Мейфэре или в Уайтчепле[13].

Я спросила у дядюшки Лайонела о международном положении, и он подтвердил, что обстановка очень сложная. На мой вопрос, что в этой ситуации собирается предпринять парламент, он не нашелся что ответить.

Получается, что все знают, до чего плохи дела, но никто не способен найти средство исправить положение, за исключением Айвора, идея которого, насколько я поняла, заключается в уничтожении аристократии.

Полагаю, что, будучи сама аристократкой, я не понимаю, почему ходить по ночным клубам и тратить там деньги такое уж большое преступление — ведь люди, которые туда ходят, в большинстве своем занимаются благотворительностью и не мучают бедных, как в России. Но Айвор говорит, будто мучают и что Англия — единственная страна, где не было кровавой революции, — скоро получит ее, и поделом.

Все эти разговоры произвели на меня удручающее впечатление. Однажды я спросила Дерека, что делать, если начнется революция. Не успел он и рта открыть, как в разговор вмешалась Бейба:

— Я-то знаю, что мне делать.

Все стали спрашивать, что, и она сообщила:

— Стать любовницей вождя!

— Прекрасно, — заметила тетушка Дороти, — только смотри не ошибись в выборе.

— О, уж тут-то меня не проведешь! — заверила Бейба и приторно улыбнулась Дереку.

Гарри теперь со мной совсем не разговаривает, отчего я чувствую себя несчастной и одинокой, так как он единственный, кто был ко мне добр в этом доме. Разумеется, не считая дядюшки Лайонела, но он целыми днями пропадает в Палате — по крайней мере я предполагаю, что в Палате. Однажды я слышала, как Бейба сказала тетушке Дороти:

— Новая рыбка клюнула на Лайонела.

— Вот и прекрасно, — отвечала тетушка Дороти. — Когда между поклевками случается перерыв, он становится совершенно невыносимым.

Я уже знаю, что «рыбка» означает подружку, и должна сказать, очень рада, если у бедного дядюшки Лайонела есть друзья на стороне, поскольку здесь ему никто не уделяет ни малейшего внимания.

Тем не менее очень трудно понять, кому в этом мире верить, а кому нет, кого считать искренним, а кого лицемерным.

Вчера я ходила с Моной на очередной прием для дебютанток.

Меня поразило, как рассуждали о жизни девушки моего возраста и даже моложе. В их речах было столько здравого смысла, практицизма и расчетливости, что я почувствовала себя наивной дурочкой. Похоже, они знают о жизни и людях гораздо больше, чем я.

Оказывается, им давно известно о романе тетушки Дороти с Гарри. Но было очень тяжело обсуждать с ними это, так что Мона, заметив мои переживания, сменила тему. Не могу сказать, что очень удачно. Она спросила, часто ли я вижусь с Тимми, я ответила, что за последнюю неделю-другую не часто.

— Он, конечно, пытался тебя поцеловать, — заявила она.

Я хотела отделаться шуткой, но она продолжала:

— Могу поспорить, он привозил тебя к себе на квартиру!

Я призналась, что привозил, а она изрекла:

— Старые методы! Он на всех нас их опробовал.

— Что опробовал? — удивилась я.

— Ну, уговаривал поехать к нему на квартиру, — пояснила она, — говорил, что там сейчас его сестра. Говорил про сестру?

— Да, — подтвердила я.

— Даже история та же самая, — презрительно фыркнула Мона. — У Тимми отсутствует воображение.

— А на самом деле она с ним не живет? — спросила я.

Девушки засмеялись над моим вопросом, и одна из них снисходительно ответила:

— Нет, конечно! Она никогда не покидает Шотландию! Тимми всем подряд рассказывает одну и ту же историю в расчете на девочку, которая ему поверит.

Я, конечно, почувствовала, что оказалась в глупом положении, но, с другой стороны, нельзя же жить в мире, не веря ни единому сказанному тебе слову!

Девушки продолжили свой разговор — они то посмеивались над знакомыми мужчинами, то хвастались своими победами над ними, Мона доложила, будто бы в этом месяце получила четыре предложения. Другая девушка заявила, что это все ерунда, а вот она получает любовные письма от артиста — она назвала имя, мне оно было неизвестно, зато на остальных произвело сильное впечатление.

Она принялась читать выдержки из этих писем. Мне они показались очень скучными, кроме того, я считаю, что нельзя читать вслух чужие письма да еще весьма интимного содержания, однако девушки слушали с жадностью и пришли в страшное возбуждение. Наконец наступила моя очередь рассказывать, и меня буквально засыпали вопросами о Росдине.

Я сказала, что он, на мой взгляд, чудовищен и кошмарно туп.

— Не будь дурочкой, — посоветовали они, — ты добилась невероятной победы! Он говорит только о тебе! Зита давно за ним бегает, и все безуспешно.

Я спросила, кто такая Зита. Оказалось, очень красивая девушка, но без денег и положения в обществе, так что все ее надежды только на замужество.

Тогда я сказала, что с радостью уступаю его ей.

— Какой абсурд! — возмутились все. — Росси от тебя без ума!

Я гордо объявила, что важно не то, как ко мне относится Росси, а то, как я отношусь к нему. После этого я стала собираться домой. Не нахожу общество девушек очень для себя интересным, по крайней мере компанию Моны.

А вернувшись домой, обнаружила Росдина за коктейлем в обществе тетушки Дороти.

Легок на помине!..

После недавнего разговора я держалась с Росдином холодно и отчужденно, но это, кажется, не произвело на него должного впечатления.

Он по-прежнему нес всякую чепуху, и все мои попытки осадить его успехом не увенчались. Разумеется, тетушка Дороти пригласила его обедать.

Судя по всему, она думает, будто он мне нравится, а это, с ее точки зрения, значит, что мы должны как можно больше времени проводить вместе. Боже, я уже сыта всем этим по горло!

* * *

Этот глупец Росси сделал мне предложение!

Вот уж действительно в высшей степени смехотворно!

Я опять разочарована: вместо радостного волнения судьба преподнесла мне горькую усмешку.

Я представляла себе, как буду сидеть в консерватории, под мелодию «Голубого Дуная», и кто-то прекрасный и благородный попросит меня стать его женой.

И что из этого вышло?!

Мы обедали дома, и, конечно, явились Бейба с Дереком — похоже, они и дня не могут прожить без тетушки Дороти, — а за ними еще несколько человек, не очень-то выразительных. Последним пришел Гарри.

Все эти дни он выглядит не слишком веселым. Я не обольщаюсь надеждой, что это как-то связано со мной. Скорее, думаю, потому, что тетушка Дороти на него за что-то злится.

Она то пристает к нему с кокетливыми вопросами, то отпускает в его адрес язвительные колкости. Ей словно хочется вывести его из себя. Не могу понять почему, но только Гарри явно расстроен и непривычно молчалив.

На меня он вообще не обращает внимания, разве что случайно бросит взгляд и тут же быстро его отведет.

На вечерние туалеты тетушка Дороти тратит уйму времени, так что до ее появления мне приходится занимать гостей. Так было и в этот раз.

Когда доложили о Гарри и он вошел в гостиную, мы обменялись краткими приветствиями, после чего он прошел в другой конец комнаты налить себе коктейль.

Росси тут же заметил натянутость в наших отношениях:

— Вы с Гарри поссорились?

— Нет конечно, — сказала я. — Из-за чего бы нам ссориться?

— Ох, — усмехнулся он, — стало быть, Гарри получил предупреждение не топтать чужой газон?

— Не понимаю, о чем вы толкуете, — сказала я и расплескала коктейль, который протягивала ему в тот момент.

Росси жутко трясется над своими нарядами и, увидев, что брюки его пострадали, поднял такой шум, что Ньюмен был вынужден принести горячей воды и полотенце, чтобы смыть пятна.

Очень рада, что отплатила ему! Хорошо бы эти пятна оказались несмываемыми.

После обеда мы все отправились в «Кафе де Пари» — довольно милое местечко, с балконом, где могут сидеть люди, не одетые в вечерние костюмы.

Мне показалось, будто в толпе промелькнула Поппи, но с точностью не могу утверждать. В любом случае это заведение не того сорта, куда ей захотелось бы заглянуть.

Я танцевала весь вечер, но только не с Гарри. Он ни разу меня не пригласил, и мне становится невероятно грустно при мысли, что нам уже никогда не суждено закружиться под звуки музыки.

Он прекрасный танцор, и я охотнее всего танцевала бы именно с ним.

Может быть, Айвор прав, утверждая, что танцы — всего-навсего один из способов для удовлетворения сексуальных влечений. Он всегда изрекает подобные вещи, и я не обращаю на них особого внимания.

Однако, возможно, в данном случае он прав — не то чтобы я чувствовала сексуальное влечение к Гарри (хотя, конечно, он единственный, с кем мне было приятно целоваться), но я испытываю рядом с ним некую радость и удовольствие.

С ним я не чувствую себя бездушной куклой, запущенной вертеться по залу, или соблазнительной приманкой для таких, как лорд Хьюго или Тимми.

Когда тетушка Дороти объявила, что пора домой, все высыпали на тротуар. Бейба с Дереком сели в свой автомобиль, тетушке Дороти подали ее «испано»[14]. Слегка поколебавшись, Гарри сказал: