Она открыла глаза и увидела Маркуса, который смотрел на нее, с трудом переводя дыхание.

Сара постепенно возвращалась на землю, и в этот момент раздался лай собаки.

— Ну вот, теперь он еще и лает, — проворчал Маркус.

Он провел рукой по ее бедру и неохотно отпустил ногу Сары, затем привел в порядок ее платье, аккуратно расправив складки. Маркус поднялся, затянул и поправил корсаж и, присев, заглянул девушке в лицо. Он отбросил выбившийся локон с ее лба, успев нежно коснуться уха.

— Маркус, — прошептала Сара, — я…

— Не говори ничего. — Он приложил палец к ее губам. — Лучше познакомься со своей новой собакой, — сказал он и, взяв девушку за руку, повел ее к дороге.

Сару охватило смущение. Она никогда еще не была так близка с мужчиной и теперь не знала, как себя вести, но была абсолютно уверена в том, что собаки не вписывались в подобную ситуацию.

— Прости, но я не понимаю…

— Я говорю о твоем новом питомце, — пояснил он, останавливаясь перед Ленивцем.

Маркус отпустил руку Сары и достал из подседельной сумки небольшую собачку, которая выглядела так же смущенно, как чувствовала себя Сара.

У нее кружилась голова.

— Где ты ее нашел?

— Боюсь, это собака Фордэма. И это, — Маркус помолчал, передавая песика Саре, — означает, что ей нужен новый дом.

Собачку прижалась к Саре и положила мордочку ей на руку.

— Бедняжка, маленький, маленький…

— Худыш, я так его назвал.

— Бедный маленький Худыш, — приговаривала Сара, с умилением глядя на несчастное животное.

Маркус тем временем повернулся к Ленивцу и закрыл сумку, щелкнув пряжками. Металлический звук вернул Сару к недавним событиям.

— Мне не совсем удобно об этом говорить, но все-таки что это было? — потребовала ответа Сара, бросив взгляд в сторону деревьев, и вновь посмотрела на Маркуса.

— А ты не догадываешься? — спросил он с каким-то странным чувством, только Сара не могла понять, было это искреннее удивление или легкая насмешка.

Уклончивый ответ ее не устраивал, ибо она хотела разобраться в том, что произошло, прямо сейчас. Она отдалась этому мужчине или это он овладел ею — не важно. Сара была рада этому, и терять ей больше нечего.

— Лорд Уэстон! — заговорила она и, опустив собачку на землю, подошла к Маркусу и встала прямо перед ним. Сара расправила хрупкие плечи и, вздернув подбородок, гордо встретила его взгляд. — Вы мне нравитесь, это правда, возможно, я люблю вас, хотя мне трудно об этом судить, ведь я ни разу не была влюблена. Я не знаю, чего ожидать и к чему все это приведет. Я даже не уверена в своих желаниях. Но ложь меня не устраивает, особенно после того, что произошло между нами.

Она протянула руку и уперлась ладонью в его мощную грудь.

— Я понимаю, что не отношусь к той категории женщин, которые нравятся… или, вернее, вызывают желание у таких мужчин, как вы. Но если вы примете меня такой, какая я есть, я буду любить вас всю жизнь и помогать во всем.

Неожиданно страшная усталость навалилась на нее.

— Подумайте об этом, — твердо сказала Сара, развернулась, позвала собаку и, услышав позади себя топот маленьких лап, решительно пошла вперед.

Маркус стоял и обескуражено смотрел вслед хрупкой девушке, которая удалялась от него в сопровождении маленькой тщедушной собачки, пока не скрылась в спасительном полумраке леса.

Глава 11

— Эта женщина доведет меня до сердечного приступа, — бормотал Маркус, метаясь по комнате в безуспешной попытке содрать с себя этот проклятый сюртук для верховой езды.

Идеально подогнанный по фигуре, он как будто прилип и не хотел расставаться с хозяином, а Маркус был слишком нетерпелив, чтобы дожидаться, пока Салли соизволит ему помочь.

Лакей и горничная, которые имели неосторожность выйти в просторный холл именно в этот момент, мгновенно скрылись из виду, потупив взор в мраморный пол.

Салли терпеливо ждал, пока Маркус наконец успокоится, затем дернул его за рукав и одним ловким движением снял упрямый сюртук со своего хозяина.

— Что мисс Тисдейл натворила на этот раз?

Маркус направился на кухню, чтобы налить себе вина.

Он вовсе не собирался рассказывать Салли, что чуть было не занялся любовью с этой девушкой прямо в лесу у старого дуба.

Прямо дикость какая-то!

Глупость!

И в то же время это было невероятно чувственно и настолько восхитительно, что при мысли об этом его чресла скрутило от боли.

— Прежде всего мне очень интересно, откуда она узнала, что я поехал на поиски Фордэма? — спросил Маркус слугу, проходя через холл.

Его неожиданное появление на пороге кухни до смерти напугало кухарку и служанок.

Рассерженная кухарка собралась было отчитать графа, но передумала, когда Салли, ворвавшись вслед за хозяином, встал между ними.

— Все вон отсюда! — скомандовал Салли, бросив на кухарку умоляющий взгляд.

Маркус обошел кухню, прихватив две бутылки вина, ломоть свежего хлеба с толстой румяной корочкой, тарелку с маслом, половину жареного цыпленка и большой кусок сыра чеддер. Все это он положил на изрезанный кухонными ножами стол, пододвинул стул и сел.

Салли взял нож и собрался резать хлеб, но Маркус нетерпеливо вырвал у него ломоть и разломил на две части.

— Должно быть, я сообщил кухарке, что вы на целый день уедете в Борнмут, — сказал Салли, пододвигая Маркусу тарелку с маслом. — Но я совершенно уверен, что не упоминал о Фордэме.

Маркус намазал на хлеб толстый слой только что взбитого масла и впился в него зубами.

— Если хотите знать мое мнение, милорд, — мягко заговорил Салли, — что бы ни сделала эта девушка, мне нравится, как она влияет на вас.

Маркус, помрачнев, нахмурился, откусил еще кусок хлеба с маслом и начал жевать его с каким-то яростным остервенением. Салли никогда не изворачивался и не считал нужным скрывать свои мысли. В противоположность своему слуге холодный, сдержанный, обходительный лорд Уэстон с изысканными манерами, который чувствовал себя в высшем свете Лондона как рыба в воде, на самом деле был жалким притворщиком.

И Маркус это прекрасно понимал. Но, к сожалению, высший свет принимал в свой круг только самых модных, элегантных, изысканных аристократов — они хотели, чтобы их окружали джентльмены, и всегда получали то, что хотели.

Маркус наконец дожевал свой хлеб и жестом попросил бутылку вина.

— Только этой девушке удается вытащить на свет божий все лучшее, что есть в вас, — подмигнув, сказал Салли и вытащил пробку из бутылки, прежде чем передать ее хозяину.

Маркус запил хлеб с маслом большим бокалом вина.

— Мне кажется, тебе доставляет удовольствие, что она будит во мне зверя, — проворчал он.

— Согласен. Наверное, «лучшее» слишком сильно сказано. Но одно несомненно — с ней вы становитесь самим собой.

Маркусу не хотелось признавать, что Салли прав, и он сменил тему разговора.

— Марлоу сейчас выясняет, кто и каким образом заманил Фордэма в «Петушиный крик», — сказал он. — А как насчет тебя? Чем ты занят?

Салли жестом попросил бутылку, и Маркус передал ее.

— Готовлюсь к приезду нашего гостя, — просто ответил слуга, осушив половину бутылки.

Маркус отрезал кусок сыра.

— И кто наш гость?

— Скажу, если вы положите нож.

Но Маркус сжал рукоять ножа мертвой хваткой.

— Кто?

Салли прикончил бутылку.

— Кармайкл.

Маркус со злостью метнул нож.

— К черту все это!

Нож просвистел, рассекая воздух, прямо у самой головы Салли и воткнулся в дверь кладовой.

Маркус посмотрел на нож.

Салли посмотрел на нож.

Он воткнулся в дерево с такой силой, что рукоять все еще вибрировала.

— Я же просил вас положить нож, — сказал Салли, смотря на хозяина всепонимающим взглядом. — Вы мне чуть ухо не отхватили.

Маркус вонзил зубы в куриную ножку.

— Ты знаешь, зачем он приезжает? — спросил он с набитым ртом.

— Думаю, старик соскучился по вашей светлости, — заверил его Салли с совершенно невозмутимым видом. — Судите сами, вы уехали в Лалуорт, в самую глушь, можно сказать, у Клермона медовый месяц, так что Кармайклу стало одиноко. Наверное, хочет прикупить себе пару рулонов муслина вроде этого, — добавил он уверенно.

Маркус бросил обглоданную ножку на тарелку и схватил вторую бутылку вина.

— Ты испытываешь мое терпение, Салли! — прорычал он, вышиб пробку одним ударом и, запрокинув бутылку, долго и жадно пил.

— Хорошо, конечно, я знаю, почему он решил приехать, просто хотел развеселить вас немного, — ответил слуга, с вожделением посмотрев на бутылку вина. — Наш старик мог уехать из Лондона только по одной причине — все пошло не так, как он ожидал.

— И на этот раз он совершенно прав, — мрачно закончил Маркус.

— Не все еще потеряно, — возразил Салли.

Маркус с такой яростью ударил кулаком по столу, что бутылка задребезжала, а куриная ножка подпрыгнула на тарелке.

— Как раз наоборот, все из рук вон плохо. У меня мертвый подросток и целая куча сокровищ, которая, исходя из того, что нам известно, прямо сейчас направляется во Францию.

— А еще мисс Сара Тисдейл, про нее тоже не стоит забывать, — добавил Салли, всем своим видом показывая, что и не вспомнил бы о девушке при другом раскладе.

«Если бы я только мог забыть о ней», — подумал Маркус, барабаня пальцами по столу.

Сара Тисдейл скользкой змеей заползла к нему в душу и обвилась вокруг сердца. Хотя, если быть объективным, она не делала ничего подобного. Это слово «заползла» подразумевает хитрость и женское коварство — качества, которых эта девушка совершенно лишена.