С потерянным видом она грустно возила тонким хвостиком по пыльной земле.

— Ты идиот, Маркус, — пробубнил он себе под нос.

Конь переступил с ноги на ногу, выражая свое согласие.

Маркус спрыгнул на землю.

Он намотал поводья на руку, пролез под шеей коня и подошел к худенькой собачке.

— Ну что, — обратился он к песику, — хочешь пойти со мной?

Маркус присел на корточки и дал собаке обнюхать свою ладонь.

Пес тут же вскочил на ноги и начал лизать его руку маленьким розовым языком.

Свободной рукой Маркус почесал его за ухом по короткой шелковистой шерсти. Собака наклонила голову и прикрыла глаза от удовольствия.

— Будем считать, что это «да», — сказал Маркус с удовлетворенной улыбкой.

Он взял собаку на руки и повернулся к лошади.

— Знакомься, Ленивец. Это… — Маркус запнулся и посмотрел на собаку, — Худыш.

Гнедой внимательно обнюхал песика с головы до хвоста и через секунду со скучающим видом посмотрел на хозяина.

Худыш испуганно задрожал и спрятал голову у Маркуса под мышкой.

— Все хорошо, не бойся. Если бы Ленивец хотел тебя съесть, то уже давно бы сделал это, — заверил Маркус песика, с трудом оторвав его от груди.

Он опять вдел ногу в стремя и осторожно взобрался в седло, держа собаку одной рукой.

Пережив знакомство с Ленивцем, собака прекрасно восприняла новый вид транспортировки и удобно устроилась впереди Маркуса, положив голову ему на бедро.

— Ленивец, придется идти медленным шагом, у нас попутчик по прозвищу Худыш. Понятно?

Маркус мог поклясться, что Ленивец закатил глаза к небу.

* * *

Не то чтобы Сара злилась.

Она нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, стоя посреди дороги, ведущей к заливу. После дневных забот солнце уходило на покой, купаясь в восхитительных красках заката, но Саре было не до того.

И все-таки она злилась, хотя понимала, что не имела права распускаться.

Дело в том, что она узнала от конюшего лорда Уэстона, которого встретила по дороге в город, что тот услышал от кухарки Мэри, к которой он рискнул заглянуть на кухню, чтобы разговеться немного, и которой сказал сам слуга лорда Уэстона, что граф еще на рассвете уехал в Борнмут.

— Вот именно поэтому, — громко сказала Сара, — я нужна ему.

Если бы они поменялись местами, то граф не смог бы разузнать, где она находится, ибо он не располагал нужными связями.

Хотя где-то в глубине души затаилось подозрение, что лорд Уэстон просто спросил бы ее отца, который очень привязался к графу за последнее время. Интерес Маркуса к коньяку и астрономии вызывал у баронета глубокую симпатию.

Сара пнула ногой камень, валявшийся в пыли. Ее раздражение нарастало с каждой минутой.

Вдалеке появился всадник, и девушка прищурилась, пытаясь разглядеть его.

Всадник приближался, из-под копыт лошади поднималось пыльное облако и стелилось по дороге.

Сара сначала узнала мощную стать гнедого скакуна, а затем и наездника, чьи золотистые волосы растрепались от долгой езды. Она почувствовала облегчение, увидев улыбку на его лице.

Однако это разозлило ее еще больше.

— Мисс Тисдейл, — сказал лорд Уэстон, останавливая коня, — как приятно видеть вас здесь. Посреди дороги. На закате. Прямо посреди дороги!

— Да как вы посмели? — прошипела Сара.

Брови Маркуса поползли вверх от удивления.

— О чем вы говорите?

— Вы умчались в Борнмут, не сказав мне ни слова.

Лорд Уэстон спешился. Сара подошла слишком близко к Ленивцу, и Маркус, спрыгнув, оказался так близко к девушке, что буквально навис над ней, почти касаясь лацканами сюртука для верховой езды ее груди.

— Мы же договорились, — выдавила из себя Сара. — Мы пришли к взаимопониманию, что вы помогаете мне, а я…

— Мисс Тисдейл, — перебил он девушку, его губы были так близко, что завитки на ее висках зашевелились от его дыхания, — я просто оберегал вас.

— Оберегали меня? Это я должна вас защищать и оберегать! — с гордым негодованием возразила Сара. — Я знаю, кому можно доверять в, графстве, я знаю людей, которые…

— Фордэм мертв! — выпалил Маркус. — Заколот ножом в спину. Я почти уверен, что убийца связан с контрабандистами.

Сара не мигая уставилась на графа, лицо которого помрачнело. Новость так потрясла ее, что девушка не могла вымолвить ни слова.

— При всем уважении, наша договоренность не предполагает, что вы обязаны оберегать меня, — заключил он.

Сара вышла из оцепенения, отогнав страх, и дала волю накопившемуся гневу, причиной которого послужило его явное нежелание воспринимать ее как равного партнера в их договоре.

— В серьезных ситуациях, как эта, я не уступаю мужчинам и могу действовать так же решительно и хладнокровно, и попрошу вас не забывать об этом, лорд Уэстон!

С этими словами она сжала кулак и нанесла короткий резкий удар прямо в грудь Маркусу, чуть выше цепочки от часов.

— Вот чертовка, — сказал он на шотландском наречии, с трудом восстанавливая дыхание.

И вдруг она поцеловала его. Сара обхватила ладонями это прекрасное лицо, которое так притягивало и одновременно бесило ее, и прильнула к его губам.

Поцелуй был далек от совершенства, да и практики было маловато, зато энтузиазма предостаточно.

Она прижалась к нему всем телом, и соски напряглись от возбуждения, когда ее грудь разбилась о преграду его стальных мышц.

Сара обвила шею Маркуса руками, притянула его к себе и сомкнула пальцы в шелковом золоте его волос.

От такого неожиданного натиска граф совершенно растерялся — его губы не ответили на поцелуй, и руки безжизненно повисли вдоль тела.

Но Сара так долго мечтала об этом, что не обратила внимания на его неадекватную реакцию. И днем и ночью она думала о нем, томилась сомнениями, билась над тайной его очарования — и теперь с какой-то необузданной агрессивностью и страстью накинулась на него, и ей даже в голову не пришло, что, может быть, стоило остановиться. Его губы были твердыми и теплыми. Она вдыхала его запах, но этого было мало, и ей непременно хотелось узнать, так ли прекрасен его вкус, как и аромат. Сара приоткрыла рот и кончиком языка провела по его губам.

Невнятно пробормотав какое-то ругательство, Маркус обнял девушку и прижал к себе еще сильнее. Его губы приоткрылись и захватили в плен ее нежный язычок с чувственной жадностью, заманивая все глубже и глубже.

Сара инстинктивно прижалась бедрами к его чреслам.

Он застонал и, подхватив ее на руки, скрылся с драгоценной ношей в лесу подальше от дороги. Маркус опустил девушку на землю у большого дуба и прижал ее к мощному стволу.

— Ты играешь с огнем, женщина, — шептал он, его голос дрожал и прерывался от нарастающего желания.

Нежными легкими поцелуями он покрывал ее шею, пока не добрался до груди, которая призывно округлялась над глубоким вырезом украшенного кружевом корсажа.

Сара не сопротивлялась, когда он рванул вырез платья, выпустив на волю горячую плоть, которую охладил вечерний ветерок, и обхватил ладонями ее груди. На краткий миг она запаниковала и схватила его за руки.

— Скажи, ты так же сильно хочешь меня, как и я тебя? — потребовала она ответа осипшим от страстного желания голосом.

— Даже больше, — простонал он, глядя ей прямо в глаза.

Бешеный огонь в его глазах обжег ее, воспламенил и… успокоил. Влажными горячими губами он ласкал ее нежные розовые соски.

Тело Сары прогнулось, инстинктивно стремясь к его чреслам. В отчаянном вожделении она приподнялась на цыпочки и одной ногой обхватила его, издав тихий стон облегчения, ибо в этом положении она лучше чувствовала его жаркую плоть. Он пошевелился и начал двигаться ритмично и волнообразно, направляя усилия именно туда, куда требовало ее разгоряченное тело.

Желание поглотило ее и, безумным огнем сжигая вены, скопилось внизу живота.

Она жаждала его тела. Потеряв разум, забыв о приличиях, Сара сорвала с него шарф. Маркус не отставал, быстро расправившись с пуговицами на рубашке.

Не в силах больше ждать, она просунула руки под рубашку и жадно прижалась ладонями к теплой обнаженной коже. Его фигура была безупречна, загорелое тело под ее чувственными пальцами было шелковистым и гладким. Мощные рельефные мышцы широких плеч и торса элегантно переходили в тонкую талию.

Ощущение его обнаженного тела было волшебным. Но Сара хотела большего.

— Пожалуйста, прошу, — бормотала она, не имея представления о том, чего так отчаянно добивается.

Маркус склонился к ней, и долгий жадный поцелуй был ей ответом. Одной рукой он взял ее за лодыжку и поднял ногу чуть выше. Другая рука скользнула под юбки, нежно касаясь бедра, пока не задержалась на ягодицах, изучая, лаская, пощипывая. Затем он с силой прижал ее бедра к своим.

Он задрал ее платье выше талии и положил руку на живот, поглаживая большим пальцем ямку пупка, затем его рука скользнула ниже, и Сара, хватая ртом воздух, судорожно вцепилась в него.

Маркус слегка коснулся пальцем завитков волос ее лона, и Сара замерла от неожиданности.

Он тут же остановился, ожидая ее реакции.

Но безжалостное лезвие страсти уже пронзило ее сердце, и она всецело отдалась вожделению, прильнув к его телу и губам, мечтая только об одном — слиться с ним в единое целое.

Его пальцы возобновили сладкую пытку, а затем скользнули во влажное лоно, лаская нежную плоть скользящими ритмичными движениями. Обостренное чувство опустошенности и желания, которого она никогда еще не испытывала, охватило Сару.

Она не сомневалась, что вот-вот растает от этого невыносимого, сладкого, тягучего удовольствия. И вдруг огонь страсти улегся, и на смену ему пришло глубокое удовлетворение, растворившись в стоне наивысшего блаженства. Почувствовав слабость, Сара прислонилась к дереву, все еще ощущая пульсирующие отголоски неземного наслаждения.