— Почему бы и нет? — возразил Маркус, дразня девушку, хотя ее реакция тронула его сердце.

— Потому что это неправда, — ответила Сара и посмотрела ему прямо в глаза. — И ужасно, глупо! — сказала она, разразившись веселым смехом.

Маркус не сдержался и присоединился к Саре. Услышав смех, впереди идущие гости начали оборачиваться, удивленно глядя на молодых людей.

— Вы совсем не такой, как другие джентльмены, не правда ли, лорд Уэстон? — спросила мисс Тисдейл и тут же пожалела о своей несдержанности.

— Я не такой. Но вы тоже не такая, как другие дочки джентльменов, — заговорщицки прошептал Маркус ей на ухо.

Учащенное дыхание девушки явно говорило о том, что ей нравится находиться с ним рядом. Граф выпрямился, и нежный аромат ее кожи тут же улетучился.

— Мисс Тисдейл я уже спрашивал вас, будете ли вы завтра дома, но, к сожалению, не получил ответа.

Ее пальцы отбивали нервную дробь по рукаву его куртки.

— Вы помните, что я вам говорила о своей матери, лорд Уэстон?

— Да, конечно.

— И вы все-таки собираетесь нанести нам визит — и не боитесь, что пожалеете об этом? — настаивала Сара, нервная дробь ее пальцев теперь больше походила на быструю кадриль.

Маркус накрыл ее руку ладонью, сожалея, что белые перчатки отделяют его от теплой шелковистой кожи девушки.

— Вы же знаете о моем происхождении, мисс Тисдейл, не так ли?

Сара кивнула и нахмурилась, пытаясь понять, к чему он ведет.

— Мы, горцы, встречали на своем пути противников более грозных, чем ваша мама.

— При всем уважении, милорд, — заговорила Сара, придвигаясь к Маркусу, — вы больше похожи на лондонского денди, чем на сурового шотландского воина.

Маркус растерялся и не знал, как себя вести — возмутиться или согласиться с тем, что она сказала. В который раз сомнения, к какому миру он принадлежит, завели его в тупик, заставляя вновь и вновь решать этот ребус.

— Вы, как всегда, говорите то, что думаете?

— Да, я именно такая, милорд, — сказала она, открыто улыбаясь ему.

— Верно, — согласился Маркус.

Эту игру можно продолжать до бесконечности.

А если остановиться? Тогда все в корне изменится.

* * *

Саре было трудно дышать. Клер настояла, чтобы она надела именно это платье для предстоящего ужина. Прекрасное платье нежного персикового цвета изумительно оттеняло кожу девушки, как и ожидала Клер.

Однако оно было чуть-чуть мало, несмотря на то, что его уже перешили под располневшую фигурку Клер. Сара ерзала на стуле, принимая разные позы, но без особого успеха — запас материала по бедрам был не более дюйма, что несколько сковывало свободу движений.

А ее грудь! Девушка опустила голову и ужаснулась — казалось, что грудь почти касается подбородка. Прошлым летом Клер уезжала на некоторое время в Озерный край, где провела свой медовый месяц в районе гор Скофелл. Считалось, что это самые высокие горы во всей Англии.

Сара еще раз склонила голову, лишний раз убеждаясь, что любой желающий сможет без особых усилий полюбоваться «горной грядой Тисдейл».

— Думаю, что вы обе можете поспорить с горами Скофелл, — пробубнила она себе под нос.

— Что ты сказала?

Сара мгновенно подняла голову.

— Ничего! Просто мысли вслух, — выпалила она, отвечая на вопрос сэра Хью Дарлингтона.

Сара знала Хью с незапамятных времен. Она была всего на год младше, и они все детство провели вместе: убегали в лес, играли в контрабандистов и таможенников, постоянно болтали, пересыпая свою речь отменными ругательствами. И, несмотря на все старания Леноры, между ними так и не возникло романтических чувств, они остались только друзьями.

— Ага, сама с собой разговариваешь? — посмеиваясь, сказал Хью и смешно пошевелил густыми черными бровями.

Сара закатила глаза к небу.

— Перестань, Хью, мы уже взрослые и должны вести себя соответственно, — с укором сказала она и добавила: — Во-первых, это было всего один раз, и — должна тебе напомнить — нам было не больше восьми. К тому же говорить с самим собой не выходит за рамки приличного поведения.

Служанка принесла черепаховый суп и поставила супницу из фарфора Уэджвуда прямо перед Хью, но его внимание было приковано к девушке, сидевшей напротив него.

— Ну да, — сказал он рассеянно.

— Хью, ты сейчас со мной разговариваешь или с Лотти Данворт? — спросила Сара, принимая чашку с супом и кивая в знак благодарности, залюбовавшись изящно выполненным золотым гербом и переплетающимися лентами, которые украшали белую чашку напротив нее.

Хью, не отрываясь, заворожено смотрел на Лотти, которая, так же заворожено, смотрела куда-то еще.

Сара проследила за ее взглядом, скользившим вдоль огромного стола розового дерева. Стол был великолепно украшен: посередине на всю длину расположились искусно составленные букеты из свежих цветов, собранных в саду Беннингтона, и сияющие серебряные канделябры, увенчанные тонкими изящными свечами из самого лучшего воска. Белоснежная скатерть служила великолепным фоном для тяжелого столового серебра и прекрасных хрустальных бокалов. Иначе, как совершенством, нельзя было назвать это великолепие — и все благодаря изысканному вкусу Клер и ее умению украшать свой быт. Но внимание Лотти было занято вовсе не изысканным убранством и отменными яствами.

Сара посмотрела на дальний конец стола, где по правую руку от Клер сидел лорд Уэстон. Он близко склонился к ней и что-то шептал на ухо, отчего Клер весело смеялась.

— И что женщины в нем находят? — задумчиво произнес Хью и рассеянно взялся за ложку.

Сара тоже зачерпнула из своей чашки и поднесла ложку ароматного супа к губам. «Он отчаянно красив, обольстителен и загадочен, и все это сочетается в нем самым изысканным образом. И, похоже, ему абсолютно наплевать, умеет женщина играть в крикет или нет…»

— К счастью для большинства из нас, он никудышный землевладелец, а то и зацепиться было бы не за что.

Сара с трудом проглотила суп.

— Хью, что ты имеешь в виду?

Он поднес к губам вторую ложку и, причмокивая, проглотил ее содержимое.

— Неужели ты не понимаешь, Сара? У его семьи очень плохая репутация. Взять хотя бы его дикого папашу, который свалился нам на голову из своей Шотландии и украл у лорда Стила единственную дочь…

— Прекрати, Хью, — перебила его Сара, вовремя останавливаясь, чтобы не высказать свое мнение по этому поводу, ведь она считала эту историю… чрезвычайно романтичной.

Она не знала родителей лорда Уэстона, но мысленно представляла его отца в ярком клетчатом килте, а его мать с не менее яркой счастливой улыбкой на лице.

Хью положил ложку и потянулся за бокалом кларета.

— Хорошо, согласен, все это полнейшая чушь, но вполне достаточно, чтобы настроить против графа большинство наших соседей, — сказал он, окинув взглядом сидящих за столом гостей, многие из которых были явно заняты пересудами, время от времени бросая недоброжелательные взгляды в сторону лорда Уэстона.

— А остальные? — настаивала Сара, чувствуя, как внутри у нее все закипает от злости.

— Ты и сама прекрасно знаешь, что титулованные землевладельцы имеют определенные обязательства перед общиной, — заговорил Хью и, вернув бокал на место, снова взялся за ложку. — Особенно перед теми членами общины, которые работают на его земле. Уэстон отвернулся от большинства из нас — как от фермеров, так и от крупных землевладельцев. Со стороны может показаться, что он считает себя выше всех остальных в Лалуорте.

Злость Сары поднималась горячей волной, обжигая сухими языками пламени горло.

— Неужели никому не приходило в голову, что, возможно, долгое отсутствие лорда Уэстона в Лалуорте как-то связано с его ранением, которое он получил на службе?

— Послушай, Сара, что это меняет? — сказал Хью, хмурясь.

— Тогда позволь и мне тебя спросить, — ответила Сара и вцепилась в ложку с такой силой, как будто боялась, что та упорхнет у нее из рук в любую секунду. — Вот мистер Диксон, — начала она и посмотрела туда, где почти во главе стола сидел этот надутый несносный человек. — Он — самых «чистых английских кровей» и самый что ни на есть хозяйственный землевладелец, даже, пожалуй, слишком хозяйственный.

Сара замолчала, выжидательно глядя на Хью, чтобы он лучше проникся тем, что она пыталась сказать.

В Лалуорте все без исключения знали, что Диксон — мошенник, который постоянно обманывает тех, кто трудится на его земле, но скользкую змею трудно поймать.

— Неужели ты будешь утверждать, что мистер Диксон как человек лучше лорда Уэстона? — закончила она свою речь и только сейчас обнаружила, что указывает на Хью ложкой, как обвинитель в суде.

Хью с опаской взглянул на ложку.

— Уэстон что-то значит для тебя, Сара?

— Да дело совсем не в этом, Хью! — воскликнула Сара, смущенно опуская ложку.

Некоторые из гостей обернулись, надеясь услышать, о чем они спорят. Хью улыбнулся, а затем весело рассмеялся.

— Ну, хорошо, — сказал он примирительным тоном, — признаю, ты права. Но, к сожалению, мы имеем то, что имеем. Здравый смысл редко творит историю, моя дорогая.

Сара взяла свой бокал и подняла его, чествуя Хью.

— Это мы еще посмотрим! — сказала она и весело засмеялась, а затем отпила большой глоток тягучего темно-красного напитка.

— Да поможет нам Бог, — ответил Хью и залпом осушил свой бокал.

* * *

— Ну, что Диксон? Нутром чую, с ним что-то не так.

Было уже далеко за полночь, и хотя Маркус подозревал, что Салли скорее предпочел бы погреться под боком у кухарки, чем составить компанию хозяину и пропустить пару стаканчиков с ним в кабинете, ему нужно было срочно поговорить о деле.