Мелоди Томас - Ангел в моей постели

Англия

Осень 1873 г

Порыв холодного ветра ворвался в таверну «Дикий вепрь», и вместе с ним вошел Дэвид Донелли. Край плаща, бившегося о его ноги, взметнул позади него груду шуршавших сухих листьев. Холодная неустойчивая погода вполне соответствовала его настроению, когда он темной тенью застыл под аркой двери, ведущей в общий зал кабачка. С высоты своего роста он оглядел комнату, наполненную дымом: на вертеле с шипением жарился поросенок. Дэвид нисколько не смущался, чувствуя устремленные на него взгляды посетителей. Он знал, что большинство из них прикидывает, какие ценности он имеет при себе.

Широкий плащ скрывал черные брюки, рубашку и сапоги для верховой езды. Большой капюшон закрывал голову и лицо. С презрительной усмешкой на губах он осматривал комнату, где, по слухам, обслуживали убийц, контрабандистов и воров. Из-за голенища сапога у него торчал кинжал, на боку висела морская сабля. Дэвид приготовился к охоте.

– Чего желаете, господин? – Светловолосая проститутка пропела ногтем по его бороде, прежде чем он успел Схватить ее тонкое запястье рукой в черной перчатке. – Я доставлю вам любое удовольствие.

– Покажи, где Стиллингз, – обронил он, демонстрируя полное безразличие к ней и снова оглядывая посетителей. – Я знаю, что он здесь.

– Вы хотите что-то продать? – Она тряхнула густыми волосами, когда его темные глаза снова остановились на ней. На этот раз он не спешил отвести взгляд. Кивнув в сторону мужчины, сидевшего в углу и наблюдавшего за Дэвидом, она пожала плечами. – Скорее бросит вас в реку, чем купит что-нибудь.

Дэвид криво усмехнулся и, вложив ей в ладонь полкроны, наклонился к самому ее уху.

– Высоко ценю твое предупреждение, – сказан он с чуть заметным ирландским акцентом.

Она подняла на него ярко-синие глаза:

– На случай, если вам понадобится быстро уйти, в конце вон того коридора есть дверь.

Взглянув на темный коридор, он кивнул. Она взвизгнула – кто-то сзади обхватил ее за бедра и потащил к ближайшему столу. Дэвид увидел, как двое мужчин дрались из-за нее. Он начал пробираться между немытыми телами к задней стене. Запах, с каждым вдохом проникавший в легкие, заставил его поморщиться от отвращения. Он приехал в этот приморский город на берегу реки Какмиер с определенной целью, и на него не производило впечатления грубое проявление силы местными жителями, как и безнравственность их ночных развлечений.

Потягивая пенный эль, Стиллингз наблюдал за направлявшимся к нему Дэвидом, как солдат, почуявший у своих ворот врага. На Стиллингзе поверх синей шерстяной рубашки с расстегнутым воротом была кожаная безрукавка. Если бы не прищуренный, оценивающий взгляд, выражение его лица можно было бы считать вполне дружелюбным.

Дэвид остановился у его стола, заслонив свет, и Стиллингз вынужден был поднять голову.

– Стиллингз, если не ошибаюсь? – Дэвид не подал руки. Стиллингз толкнул носком дорогого сапога сидевшего за его столом человека и приказал:

– Уступи место, Фрэнке. Разве не видишь, у нас важный гость?

Дэвид сел на предложенный стул спиной к обитой деревом стене.

– Я – шериф, – сказал Стиллингз. – Назначен самим наиблагороднейшим Неллисом Манро, судьей и покровителем этих скромных берегов. Он владеет почти всеми землями в этих краях. Или почти всеми. – Щелкнув пальцами, Стиллингз подозвал служанку. – Что желаете, господин?

Дэвид желал бы смыть запах этого места со своей одежды.

– Нам надо кое-что с вами обсудить. Чем скорее мы это сделаем, тем скорее я смогу заняться более приятными делами.

– Естественно, – согласился Стиллингз, отослав служанку. – Но такой человек, как вы, не выживет в этом городе и пяти минут.

Любезно улыбаясь, Дэвид заметил в комнате людей Стиллингза. Шериф явно хотел запугать его.

– Почему вы так думаете?

– Потому что это опасное место для чужаков, – с усмешкой объяснил шериф.

Существовала лишь одна причина, заставившая Дэвида покинуть место, где он, отойдя отдел, жил в полном уединении, и вернуться в Англию.

Он достал из складок плаща красный бархатный кошелек. Развязав его, бросил на стол небольшую вещицу. Серьга с кроваво-красным рубином и бриллиантом упала на стол на круг золотистого света, падавшего от пламени свечи. Драгоценные камни блеснули, привлекая жадные взгляды.

– Я выяснил, откуда эта сережка, и приехал сюда, – сказал Дэвид. – Готов заплатить хорошие деньги за ожерелье, которое входит в этот гарнитур.

– Простите меня. – Стиллингз почесал подбородок. – Напомните, откуда вы прибыли?

– Ростовщик, у которого была эта серьга, направил меня сюда. – Дэвид отклонился от полосы света, пряча в перчатке рукоять кинжала. – Он уверял, что у него были дела около Олфристона. Сказал, что если кто-то и знает о предыдущем владельце этой безделушки, так это вы.

– Странно. – Шериф скрестил на груди свои мощные руки. – С чего он взял?

– – Вы – шериф. Должно быть, он предполагал, что вы знаете всех жителей в этих краях. Дело в том, что сережка связана с нераскрытой кражей, совершенной в Индии несколько лет назад.

– В Индии? – В карих глазах Стиллингза мелькнул интерес. – Каким образом вы узнали о существовании такого же ожерелья? Кстати, мне о нем ничего не известно.

– Не все ли вам равно, как я узнал? Я готов заплатить за ожерелье тысячу фунтов, – сказал Дэвид, зная, что за такую сумму любой продаст собственную семью. – Те, на кого я работаю, согласны предложить долю прибыли человеку, который поможет найти место, где находится ожерелье.

Глаза Стиллингза загорелись.

– Тысячу фунтов, говорите?

На самом деле ожерелье считалось бесценным, оно входило в число артефактов, украденных десять лет назад в Калькутте из королевской сокровищницы. Эта кража стоила жизни одному из друзей Дэвида и оставила неизгладимый след в его душе. Никто не знал, почему после стольких лет вдруг появилась одна серьга. Девять лет назад, как предполагали, похищенные сокровища находились на пароходе, затонувшем у берегов Бомбея со всеми, кто был на его борту.

– Кража, говорите? – Шериф потер гладко выбритый подбородок. – Может, вы и не ищете ожерелье. Может, вы вор и ищете вора, у которого есть что-то еще, что нужно вам, – сказал он, уставившись наконец на бриллиантовую серьгу, блестевшую на столе. – Если эта серьга увеличивает ценность ожерелья, полагаю, она стоит больше, чем вы говорите. – Стиллингз протянул руку в перчатке, намереваясь взять серьгу.

Дэвид вонзил кинжал в столешницу, и шериф невольно отдернул руку.

– Эта серьга принадлежит мне, шериф.

– Сомневаетесь, что в моей власти дать делу законный ход?

– Послушайте, Стиллингз. Вы не возьмете то, что принадлежит мне. Я предложил хорошо заплатить за нужные мне сведения.

Стиллингз встал, скривив губы в усмешке:

– У нас возникла проблема.

– Значит, у нас есть что-то общее.

– Взять его! – крикнул шериф.

Дэвид схватился за край стола и опрокинул его. Кружки, тарелки и столовые приборы посыпались на пол. Дэвид одним движением вскочил на ноги и мгновенно оказался на соседнем столе. Швырнув горсть монет, он откинул плащ и повернулся так, что все увидели у него на боку саблю.

– В другой раз, шериф.

Посетители и служанки, сбившись в кучу, дрались, собирая шиллинги. Раздался крик: «Не дайте ему убежать, идиоты!»

Дэвид перескочил на другой стол и пробежал по нему, расшвыривая сапогами деревянные блюда и кружки. Крики усиливались по мере того, как все больше людей ввязывалось в драку. Стекла дрожали, кто-то опрокинул скамью. Дэвид ступил на другой стол и обернулся. Шериф пробивался сквозь клубок рук и ног, с трудом избегая ударов кулаком и подбираясь к столу, на котором Дэвид оставил ему серьгу. ..

Капюшон взметнулся на его плечах, когда Дэвид спрыгнул сначала на скамью, затем на пол и распахнул дверь в холодную, наполненную ярким лунным светом ночь.

– Здесь так холодно.

Виктория, загружавшая в тележку корзину с горшочками желе, оглянулась на голос падчерицы. Свет луны освещал семнадцатилетнюю Бетани, которая стояла, обхватив себя руками от холода. Между ними было всего одиннадцать лет разницы, и их скорее можно было принять за сестер, чем за мачеху и падчерицу.

Одинокий фонарь, висевший на двери амбара, бросал луч света на белый халат Бетани.

– Что ты тут делаешь в такой час? Да еще в такую ночь? – пожурила ее девушка.

– Мы помогаем твоему дедушке доставить все это завтра его пациентам. – Звякнуло стекло, это Виктория поставила на тележку вторую корзину. – Поскольку из-за болезни он больше не может...

– Кузен Неллис опять был здесь сегодня вечером. Я видела, как ты спорила с ним в саду, – сказала Бетани. Она подбежала к Виктории и обняла ее. – Этот ужасный человек хочет согнать нас с нашей земли? А Пипо ничего не может сделать.

Поскольку Неллис был ближайшим родственником сэра Генри по мужской линии, он хотел объявить деда Бетани недееспособным, что было вполне вероятным, если состояние здоровья сэра Генри и дальше будет ухудшаться. Виктория собиралась бороться с этим подлым вором, племянником сэра Генри, за каждый дюйм, не дожидаясь, пока Неллис станет опекуном семьи и отберет у них все имущество.

Виктория накрыла тележку брезентом и наклонилась, чтобы закрепить его. Она не сомневалась, что они продержатся зиму и у них до прихода весны будет кров над головой, невзирая на махинации Неллиса, но не знала, что их ждет в следующем году.

– Ты затеяла опасную дуэль с Неллисом, Виктория. Он становится все настойчивее в своих требованиях. Неужели тебе не страшно?

В свои семнадцать лет Бетани, ее падчерица, оставалась слишком наивной, чтобы понимать истинное зло. Но Виктория в этом прекрасно разбиралась. Она сумеет справиться с Невиллом, убеждала себя Виктория.