– Здравствуйте, – мягко произнес он.

Люк не смог удержаться от неприязненной гримасы.

– Ангеловский, – пробормотал он. – Я буду весьма признателен, если вы воздержитесь от своих даров моей семье.

Вы и так уже достаточно сделали для Стоукхерстов.

Улыбка застыла на лице Николая.

– Я долго думал над подарком и решил принести этого котенка моей кузине Эмме, покровительнице раненых животных.

Люк глянул на дочь, склонившуюся над дрожащим полосатым комком, как озабоченная мать. Ангеловский сделал правильный выбор. Ничто другое не смягчило бы так сердце Эммы.

– Посмотри на него, папа, – сказала Эмма, в то время как тигренок шумно лакал молоко. – Он же такой маленький… Он ведь не займет много места!

– Он вырастет, – предостерегающе произнес Люк. – Взрослые тигры весят до двухсот пятидесяти килограммов, а некоторые даже больше – Неужели? – Эмма с сомнением взглянула на тигренка. – Он будет такой большой?

– Мы никак не можем оставить тигра в своем доме! – Люк переводил яростный взгляд с Ангеловского на жену и обратно. – Кому-то следует подумать, как от него избавиться. Или это сделаю я.

Тася вмешалась осторожно и дипломатично: она поспешила к нему, шелестя шелком юбки, и легонько коснулась его руки.

– Люк, – тихо сказала она, – мне надо поговорить с тобой наедине. – И, бросив взгляд на Николая, добавила:

– Уверена, что тебе следует больше отдыхать, Николай. Тебе не надо переутомляться, а то не выздоровеешь.

– Пожалуй, мне следует удалиться, – согласился Николай, поднимаясь с дивана.

– Я провожу вас, – предложила Эмма, укладывая тигренка на плечо, где он и повис с полным удовлетворением.

Когда Эмма и Николай покинули комнату, Тася стала на цыпочки и шепнула на ухо Люку:

– Пожалуйста. Она будет так счастлива, если он останется.

– Бога ради! Мы же говорим о тигре. – Люк откинул голову и, нахмурясь, смотрел на жену. – И потом, мне не нравится, когда я, приходя домой, застаю в своей гостиной кого-то вроде Ангеловского.

– Его визит был полнейшей неожиданностью и для меня, – с раскаянием сказала Тася. – Но не могла же я прогнать Николая с порога.

– Я не допущу, чтобы он влез в нашу жизнь.

– Разумеется, – отозвалась Тася, направляясь вместе с Люком в холл. – Николай пришел, чтобы помириться. Не верю, что он хочет причинить вред кому-то из нас.

– У меня не такой всепрощающий характер, как у тебя, – пробормотал Люк. – Что касается меня, то я радоваться его посещениям не намерен.

Тася собралась было возразить, когда, случайно повернувшись, увидела Эмму, стоявшую с тигренком на руках перед Николаем. Она что-то говорила ему, смотря ему в лицо, а Николай в этот момент протянул руку, чтобы погладить тигренка по голове. Делая это, он бережно дотронулся пальцем до блестящего рыжего локона Эммы. Этот жест был кратким, едва заметным. Но предостерегающий озноб пробежал у Таси по спине. Перед ее глазами пронеслось видение: Николай рядом с повзрослевшей Эммой. Он смотрит на нее, обольстительно улыбаясь, и уводит ее шаг за шагом в бесконечную тень…, и оба наконец исчезают.

Означает ли это, что Эмме в будущем грозит какая-то опасность со стороны Николая? Тася наморщила лоб, раздумывая, стоит ли говорить Люку о своем видении. Нет, она не станет его тревожить зря. Они вместе позаботятся об Эмме и, если понадобится, защитят ее. Ничто не грозит Эмме теперь, когда они одна семья.:

– – Может, ты и прав, – обратилась она к Люку, тихонько пожимая его руку. – Я найду возможность сказать Николаю, что он не должен часто к нам наведываться.

– Хорошо, – удовлетворенно откликнулся Люк. – Теперь насчет тигренка…

– Пойдем со мной, – воркующим голоском проговорила она, подталкивая его к слабо освещенному уголку за парадной лестницей, которая скрыла их от всех взглядов.

Люк снова начал:

– Так насчет этого тигра…

– Подойди поближе. – Она притянула его прохладную руку к своей груди, скрытой бархатом платья. Машинально его ладонь скользнула в вырез платья, охватывая упругую округлость, и продолжила свой путь далее – в нежную теплоту между грудями. Тася вздохнула от удовольствия. Она прижалась к нему всем телом, пышно расцветшим беременностью.

– Ты ушел утром до того, как я проснулась, – пробормотала она. – Я по тебе скучала.

– Тася…

Она притянула к себе его голову, слегка покусывая за шею. Люк слепо повернулся и нашел ее губы. Поцелуй становился все глубже, он почувствовал, как жар разливается по всему телу. Как всегда, ее близость, ее вкус будоражили его, заставляя кровь быстрее струиться по жилам. Маленькая рука Таси легла на его большую и вжимала дальше в вырез лифа, под бархат, пока его ладонь не накрыла острый сосок.

Он еще раз поцеловал ее, и Тася откликнулась с пылкой страстью, всем телом прильнув к нему.

– Ты пахнешь зимой, – проговорила она.

Люк вздрогнул, ощутив ее губы у себя на шее.

– На улице холодно.

– Отнеси меня наверх, и я тебя согрею.

– Но как же насчет тигра…

– Позже, – прошептала она, ослабляя на нем узел галстука. – А сейчас отнеси меня в постель.

Люк поднял голову и насмешливо улыбнулся ей:

– Я прекрасно понимаю, когда мной манипулируют.

– Тобой не манипулируют, – успокоила она его, наконец развязав галстук и бросая его на пол. – Тебя соблазняют. И перестань мне сопротивляться.

Оказаться в постели с ней, прижать к себе ее тело… Устоять против этого Люк не мог. Сколько бы он еще ни прожил на свете, нет и не будет ничего лучше – соблазна сильнее, удовольствия глубже, страсти ярче, – чем то, что испытывал он с ней!

Бережно подняв ее на руки, он пробормотал:

– Кто же сопротивляется? – И понес ее в постель,