Она рассмеялась:

- Хорошо, всё, убедил! Приезжай, отважный воин, я жду.

- А печенек напечёшь? - Заискивающе спросил он.

- Эй, ты оборзел!

- Ну хотя бы оладиков? Я целых… одиннадцать месяцев не ел твоих оладиков! Я похудел на двенадцать килограмм!

- Ладно, будут тебе оладики, приезжай.

- Правда? Ура! Всё, еду. Давай.

Она рассмеялась, нажала отбой и смахнула с щеки одинокую слезинку. Спрыгнула с подоконника, пошла на кухню, за ней потопали пёс и я.

Я был умиротворён и доволен. Я неделю носился по городу, подстраивая ситуации, натолкнувшие худого и страшного, женатого меня на мысль сделать повторный анализ. С Бесом я больше не дрался, упирая в нашем противостоянии на свою более сильную способность убеждать, и остался в выигрыше. С трудом, но всё-таки.

Сейчас я сидел на полу, удобно облокотившись на кудрявый бок Мишки. Как оказалось, пёс меня видел, но агрессии не проявлял, даже когда я через него спотыкался. Я подозревал, что он вообще не способен злиться, Ксюха воспитала большого доброго бегемота, который мухи не обидит.

Я смотрел, как она зажигает все конфорки газовой плиты и заводит тесто в колеблющемся свете огня. Пёс неожиданно вскочил и бросился к двери — точно, звонок же не сработает. Ксю вытерла руки и пошла открывать. Хотя я и смотрел на страшного другого себя уже довольно много времени, привыкнуть к этому ходячему кошмару мне так и не удалось.

- Привет.

- Привет…

Они оба смущенно замерли в коридоре, я шепнул:

- Обними его.

Ксюха шагнула ближе и уткнулась лбом в его грудь, он поставил сумку и погладил её по плечам:

- Я скучал.

- Я тоже.

Мишка почувствовал себя обделённым вниманием и поднялся на задние лапы, положив передние на наши сцепленные руки, и мокро лизнул меня в лицо.

- Фу, блин, Миша! - Я скривился и стал вытирать лицо, Ксюха рассмеялась, прикрывая лицо руками, сказала:

- Разувайся, проходи на кухню.

Она зажгла свечи, мы пили чай, заедая целой горой притащенной мной еды, хотя я больше налегал на горячие оладьи. Болтали о всяком, смеялись, иногда замолкали и долго смотрели друг на друга.

Я не вмешивался – всё что было нужно, я уже сделал. Теперь оставалось только валяться на полу, почёсывая Потапыча и смотреть на дело рук своих.

В разговоре в темноте есть своя неповторимая прелесть… В темноте стираются грани и условности, становится легче и проще говорить о тонком и неосязаемом. Мерцает отблеск свечи в расширенных зрачках, в спутанных волосах пробегают искры, в причудливой игре света и тени знакомое до каждой чёрточки лицо кажется непривычным и по-новому привлекательным.

- Ты очень красивая, - вдруг невпопад сказал. Она смутилась, опустила глаза, прячась в тень от чёлки. - Правда. Очень. А я никогда тебе этого не говорил.

- Слава…

- Иди сюда, - тот я похлопал по диванчику рядом с собой, она прикусила губу, покраснела.

Я приподнялся с пола, тихо сказал:

- Ну сделай человеку приятное, он год тебя не видел.

Из-за спины донёсся гораздо более грубый голос:

- Сиди, не дёргайся, сейчас начнёт опять клеиться.

Я обернулся, обречённо посмотрел сверху вниз на наглого Беса, простонал:

- Ну вот какого ты явился, а? Изыди, нечистый!

Он презрительно усмехнулся, закатил глаза:

- Перекрести меня!

Я уронил голову на руки:

- Ну можешь ты хоть немного… Эх!

Пёс поднялся на лапы, отряхнулся и пошёл в сторону двери. Аккуратно обойдя Беса, поднял на него задумчивый взгляд, шевельнул ухом.

- Миш, съешь его, а? В благодарность за то, что я подарил тебе такую классную хозяйку.

Пёс посмотрел на меня, потом на Беса и пошёл дальше в коридор. Моё кривое отражение усмехнулось, сложило руки на груди:

- Что, силы добра и света уже вербуют четвероногих помощников? Из-за профнепригодности действующей армии, надо полагать?

Я смотрел, как высунувшиеся из коридора челюсти аккуратно примериваются к заднице моего соперника и изо всех сил старался не заржать. Мои усилия были вознаграждены сполна, когда челюсти наконец сомкнулись, мигом переключив Беса с режима «наглая самоуверенная дрянь» в режим «какого хрена?!» а потом и в долгожданное мной состояние «эта ситуация не заслуживает моего монаршего внимания», когда он исчез, тщетно пытаясь сохранить лицо. Отсмеявшись, я похлопал водолазище по хребтине:

- Молодец, молодой! Объявляю благодарность от лица всей армии Её Величества! Печеньку хочешь?

Он не отказался. Я стащил со стола целую горсть, пока Ксюха и другой я были заняты игрой в гляделки. Я вздохнул:

- Ну чего ты ждёшь? Не хочет подсаживаться – подсядь сам!

Мой исходник улыбнулся, пересел к Ксюхе и осторожно обнял её. Она хихикнула:

- Если гора не идёт к Славику…

- Значит, гора сама нарвалась! - Закончил он и поцеловал её в макушку. Она прижалась к нему, меня сжигала дикая зависть – я тоже хотел обниматься!

Пёс ткнул меня мокрым пятаком в шею, я обернулся к нему:

- Тебя тоже забыли?

Мы с ним вместе вздохнули и улеглись на пол, забытые и одинокие.

Другой я аккуратно взял девушку под колени, усадил себе на руки, обнял, зарывшись лицом в её волосы, потом наклонился ниже и тихонько поцеловал в щеку… и замер.

Я замер вместе с ним, внутренне сжавшись, готовый к чему угодно. Моя Любовь заскулила, задрожала…

А Ксюха подняла голову и поцеловала его в губы.

Я выдохнул, потрясённо уставившись на них, если бы я не лежал на полу – у меня бы подкосились колени. Ксюха целовала меня, нежно и очень медленно, пока совсем не остановилась и не спрятала лицо у меня на шее.

- Ух ты… Что это было? - Он дышал как после стометровки, я с середины комнаты слышал, как колотится его сердце. Впрочем, как и её.

- Я много чего поняла за этот год, Слав…

- Например? - Я перебирал её волосы, она играла моим крестиком, не поднимая головы.

- Например, что всё меняется — мальчики, подружки, друзья, жизнь вообще… А ты остаёшься. Всегда рядом. Всё сможешь и всё простишь… И что без тебя очень плохо. И что когда тебе плохо – мне тоже плохо.

Я провёл пальцем по её щеке, приподнял подбородок и с улыбкой заглянул в глаза:

- Знакомься, это – любовь. Интересная зверушка, с характером, но очень забавная. Говорят, она лечит бессонницу и головную боль, а ещё, если с ней спать, избавляет от кошмаров. У меня есть одна, отдам в хорошие руки. Возьмёшь?

Она тихо засмеялась, коснулась губами моей щеки:

- И давно она у тебя?

- Давно, - вздохнул я. - Очень.

- Так чего ты раньше жадничал? Отдавать не хотел?

- А ты бы взяла?

Она задумалась, её тон вдруг стал серьёзным:

- Знаешь, я полжизни отдала бы за то, чтобы вернуться в то лето, когда мы познакомились и всё исправить. Чтобы не было Джо, не было этой идиотской ссоры, чтобы ты не женился…

- Так что, изобретаем машину времени? - Хмыкнул я.

- С меня эскизы, с тебя ПО и железо! - Хихикнула она.

- Так нечестно! - Возмутился я.

- Ну, что поделать, жизнь такая штука! Каждому своё, - она подмигнула. - Кто-то всех мальчиков растерял, а у кого-то и любовь собственная имеется!

- Так мне же не жалко, - я осторожно её обнял, зарываясь лицом куда-то в воротник, глубоко вдохнул, блаженно прищурился. - Забирай, если хочешь.

- Знаешь что, - она взяла его лицо в ладони, заглянула в глаза. - Давай кормить и выгуливать её по очереди?

Они опять начали целоваться, пёс отвернулся и накрыл морду лапой, я тоже почувствовал себя лишним. Вышел в её комнату, сел на подоконник, посмотрел на полную золотую луну... Хорошо!

Ну что ж, я – машина времени, со встроенным исправлятелем всего и климат-контролем. И я только что получил задание. Так что стройся, армия Её Величества Любви, равняйся на «то лето» и шагом марш всё исправлять.

Я всегда рядом. Я всё смогу и всё прощу.

Я улыбнулся луне и прыгнул в небо.

***

Насколько я помню, всё началось здесь.

В парке было ярко и весело, с приправами из сессии, пива и мини-юбок, безбашенных роллеров и акустических гитар. Раскрасневшийся Егор шутил и смеялся, размахивал руками, обнимался с девчонками. Я на его фоне выглядел большим молчаливым увальнем, меня частенько брали в компании «для тела», когда шли знакомиться с девчонками. Так что я ходил прямо и молча, старательно изображая тело, пока Егор изображал широкую болтливую лыбу где-то на уровне моей груди.

Я пристроился на гранитном бордюре клумбы, прямо напротив той лавочки, где сидели намеченные моим другом девушки. Через пару минут к ним подойдут подружки, среди которых будет моя зелёненькая Ксю.

Опять посмотрел на старого себя со стороны, усмехнулся – чудик, смешной такой. Одна из девчонок облизывает его глазами, совершенно откровенно, другие хихикают, но в его сторону подчёркнуто не смотрят — по ходу, уже всё обсудили и всех поделили. Другие мои друзья уже уселись к компании знакомых, оттуда уже звучал смех и визг, там тоже нескучно.

Девчонки пялятся на меня и Егора, Егор пялится на девчонок, а я пялюсь на банку пива, как будто там написана великая истина. Я верю в пиво и секс, и старательно не верю в любовь. Вернее – верю, но знаю, что штука это опасная и неприятная, и что без неё живётся гораздо легче…

И появляется Ксю. Гиперактивный зелёный человечек, которого слышно ещё с конца аллеи. Я поворачиваю голову в ту сторону и на моём лице расплывается такое блаженство… Ксюха скачет спиной вперёд перед хохочущей Кариной и рассказывает что-то, активно жестикулируя, с соседней лавочки срываются ещё несколько человек, все смеются и обнимаются. Один из парней подхватывает Ксюху под колени и забрасывает на плечо, она пищит и отбивается, продолжая смешить всю компанию… А у старого меня такое лицо, как будто он любуется вознёй двух любимых котят, чуть не плача от умиления.