Через час Улите позвонил старик, попросил разрешения приехать и, извинившись, выдвинул условие — чтобы они были только вдвоем.

Макс, почти не видя дороги от слез и ветра в лицо, мчался на своем «Харли» в Славинск, где жил, как оказалось вдруг, самый нужный сейчас ему человек — молоденький парнишка по имени Ангел.

17.

Опять этот неуемный Казиев и с тем же вопросом:

— Ну как? Ты уже прочла? За ночь можно прочесть!

— Не забывай, я в плохом состоянии, — напомнила ему Улита.

— Ах, да! — с досадой воскликнул он. — Но все же сказать что-то можешь?

— Пока ничего, — отрезала она, — дай мне отлежаться.

— Сколько же ты намерена «отлеживаться»? — еле сдерживаясь, чтобы не заорать, с натужной иронией спросил он.

— Сколько нужно, — бросила она.

— Даю тебе час! — завопил уже он.

Она бросила трубку.

Казиев был уверен, Улитка крутит. Она, конечно, прочла сценарий. И хочет сама договориться со стариком. Каким же идиотом стал он вдруг — он, умница и хитрец, — когда обратился за помощью к Улите! Он все еще считает ее принадлежащей ему сердцем и душой! А она давно думает только о себе. И ее вовсе не греет, что он обещал ей роль, не верит. И правильно делает, усмехнулся ядовито Казиев. Она хочет захапать сценарий, сама найти режиссера и вертеть им, как ей того будет надо.

Большая роль и участие в сценарии, соавторство!.. Они со стариком — два сапога!

Казиев бегал как ошпаренный по квартире. И не знал, что предпринять. Ехать к Улите? И нагло сидеть у нее?.. Нет, так, пожалуй, не пойдет. Может появиться этот ее юный сволоченок, которого почему-то Казиев не слабо побаивается. Почему? А потому что бандит, с красивеньким личиком, кучей адвокатов, вышибал и охраны!

Хорошо же, Улитка! Он засечет время! И ровно через час позвонит, и пусть-ка она попробует отвертеться!

Ведь это он привлек ее, она ж в этом деле — ни мур-мур! И ни хрена бы не узнала! Мало что мог болтать Родя! Его давно нет. Казиев сел с бутылкой джина на тахту и стал ждать.

Улита озверела от того, что ее бывший муж так нагло лезет в общем-то ни с какой стороны, не принадлежащее ему дело! Она поняла, что со стариком у нее будет какой-то серьезный и необычный разговор. Потому он и попросил, чтобы, кроме нее, никого не было. Ей показалось еще вчера, а теперь почти на сто процентов уверена, что старику нужна именно она — Улита Ильина. И ей он нужен, чтобы проверить свои фантастические, однако ей казалось, вполне реальные догадки. В общем — сумбур и страх. Да именно так: ею владели сумбур и страх.

Старик приехал скоро. Сегодня он был более скованным, чем накануне.

Уселся скромно на стул, никаких подношений, никаких цветочков. Она этому удивилась — этот человек не мог забыть, он мог специально не принести, но почему? Скоро она узнает.

— Так как мне вас называть? — спросила она, пытаясь быть ироничной, хотя было не до иронии.

Он посмотрел на нее каким-то собачьим затравленным взглядом и спросил, скорее — попросил:

— Прошу, никто, кроме вас, не должен знать, кто я.

Она ответила серьезно:

— Конечно, никто. Да я и не знаю, кто вы.

— Да, да, я вам полностью доверяю, это так, старые привычки дают себя знать… Зовите меня… — Он посмотрел ей прямо в глаза. — Андрей Андреевич.

Ее ударило током. В сценарии тот, кто… — Андрэ, Андрей! И Алекс! Алексей! Значит… Возможно ли такое, что все это — документ, а не закрученный умело сценарий?! И на фото — он, этот старик, Андрей Андреевич, и тореро — Алекс-Рафаэль?.. Но тогда?! Она задрожала, и ей захотелось немедленно прогнать старика, пихнуть ему в руки «сценарий» и никогда-никогда этого монстра не видеть! Но надо пройти весь путь. Надо.

Старик внимательно смотрел на нее и видел изменения в ее лице. Когда на нем появился ужас, он вздохнул:

— Я так и знал. Но все равно. Я ждал этого момента всю жизнь. Я должен. Обязан вам все сообщить.

Ей еще страшнее стало от его слов, и она вскрикнула:

— Не надо! Это было так давно! Давайте забудем о сценарии, обо всем!.. Прошу… Забудем… — совсем тихо попросила она.

— Давайте забудем, — согласился спокойно старик, — как скажете. И о вас, и обо всех тех, кто… Страшнее мне. Но как вы захотите. — Поставил он твердую точку и как бы утерял что-то к ней — почитание, что ли, интерес…

— Но мне страшно, — призналась она.

— Так я пойду… — откликнулся он глухо. Встал и потянулся за своей папкой. — Всего вам доброго. Прощайте, Улита Алексеевна.

Она поняла, что если он сейчас уйдет, она никогда себе этого не простит!

— Нет! — закричала она. — Нет! Останьтесь! Простите меня… — слезы вдруг появились у нее на глазах.

— Да, я понимаю… — вздохнул он с каким-то надрывом.

Она довольно неуклюже постаралась сгладить момент:

— Может быть, чаю, кофе?

А хотелось спросить совсем другое: «Это вы приходили к нам, принесли ордена?» Но почему-то испугалась вопроса и главное — ответа.

Он прошелестел:

— Ничего не надо… — Помолчал и спросил: — Может быть, тогда не все рассказывать вам, а прояснить что-то?..

— Нет, нет! — снова вскрикнула Улита. — Все!

— Хорошо, все, — согласился опять спокойно старик.

Она крепко сжала руки.

— Начинается эта давняя история, как начинаются сказки: много, много лет назад жили два сводных брата, младший и старший. Отслужили в армии, и им предложили, как способным, грамотным парням работать в организации, которая находилась на Лубянке. Первым, по идейным соображениям, пошел старший, за ним потянулся и младший, братья любили друг друга и были друзьями. Оба оказались талантливыми в своем деле и быстро пошли в гору. Скоро они работали за границей — нелегалами. Чтобы вам было понятнее, назову их старым героическим словом — разведчики. Братьев разбросали по разным странам, далеко друг от друга. Младший свое самое главное время пробыл в Испании (испанский он знал как свой родной, очень способный был к языкам). Старший был то в Аргентине, то в Канаде и последний год во Франции и Швейцарии… Они были классными шпионами… Асами своего дела. Там все сказано, вы читали. Кстати, это не сценарий и не роман. Записано это все для того, чтобы ничто не было забыто.

Ну и сумасшедший тореро (младший стал знаменитым тореро в Мадриде!) влюбился, нет, вломился, не знаю даже, какое тут подобрать слово самое точное, в «Принцессу Дагмар» — так называли в Испании дочь шведского посланника, весьма ученого и богатого человека. Даг стала его любовницей, красавица Дагмар… — это она на фото. На Валенсийском побережье. Коста Асахар, что означает «берег апельсиновых цветов»… — Старик на секунду замолчал и тут же продолжил: — Даг забеременела. И младший решил на ней жениться, бросить все и уехать с ней в Швецию. Он вызвал старшего из Франции особым, их тайным кодом, но потом, много позже, старший узнал, что этот код знал еще кое-кто, пронюхать — тоже талант в своем деле, — старик усмехнулся и закурил. — Этого нет в записях. Вообще о том человеке не написано. Из всех нас он был самый страшный типаж, хотя и мы не были милашками.

Он замолчал. Молчала и Улита, с бьющимся, как колокол, сердцем.

— Рафаэль (младший брат, это было имя его как тореро) совсем сбрендил. Он сказал о том, что они с Даг любят друг друга… И что он, младший, готов бросить все ради любви и их будущего ребенка! Старший предупредил его, чтобы он не делал эту страшную ошибку, и впрямую сказал, что с этой историей надо кончать, потому что она может иметь слишком высокую цену. Пусть Даг едет к себе в Швецию и… все. В то страшное время их всех втроем и сфотографировал случайно, а, скорее, как раз и не случайно, бродячий фотограф — на берегу моря. Я рассказываю вам все подробно, ведь там, — он кивнул на папку, — многое затемнено специально или написано эзоповым языком, а я хочу, чтобы вы в точности поняли и время, и братьев, и ситуацию, в которую они попали…

— Прошу вас, я слушаю… — прошептала Улита и еще больнее сжала руки.

Старик замял сигарету и сразу же закурил другую.

— Младший на слова старшего отреагировал счастливым смехом, он прямо-таки поглупел от любви… Он сказал, что где надо, там знают и, наоборот, довольны, что он подружился с дочерью господина Бильдта. Старший испугался страшно, именно «благожелательность», значила, что дела младшего плохи. А тот как бы и не помнил уже, что за организация, вернее — организм, винтиками которого они оба были, каковы там правила и какова… расплата. Старший уехал, а в душе его поселилась черная кошка с когтями тигра…

Старик разволновался. Щеки порозовели, глаза раскрылись и оказалось, что они светло-коричневые, довольно большие, и он сразу же стал очень похож на того, с бородкой. Ошибки не было!

Улита онемела, она понимала, что сейчас не сможет вымолвить ни слова, только ждала… Она прочла сценарий, но когда вот так человек рассказывает, кажется, что что-то будет иначе… Вдруг! Как в сказке все окончится счастливо.

Старик глубоко затянулся сигаретой.

— Не буду пересказывать, что вы знаете: как старший прибыл в Москву и получил задание… Сообщили, что Рафаэль раскрылся и стал двойным агентом. Это было вранье. Даже умирая, лежа в крови на арене, он смог сказать только два слова. И сказал их по-испански: «Амор, Даг…» Это уже сверх всех человеческих возможностей. Ни слова по-русски, умирая, в полубреду, корчась от дикой боли, — Хуан разворотил ему весь живот, и сам валялся рядом, с мулетой в холке… Вы не понимаете, но это… — он помолчал, — это очень… большой профессионализм. Именно в таком вот бреду прокалываются даже асы из асов, последнее слово говорят на родном языке, человек уже не контролирует себя, а тут… Дальше вы знаете. Даг родила дочь, и младенца отвезли в деревню, где девочка скоро умерла. Даг была в нервной клинике… Но вот чего нет в записях… — Он замолчал и сказал Улите: — Дайте, мне Ради Христа, выпить, — так и сказал: — Ради Христа…