– Через несколько дней мы будем в Амарилло, – он попытался завязать с ней разговор, что безуспешно делал уже не раз за время их путешествия. – Мы сможем остановиться там на пару дней, поспать в настоящей постели в хорошей гостинице. Я смогу купить тебе платье. Красивое.

Мел на мгновение застыла с ложкой фасоли у рта. Она поняла, что он задумал, почему он хочет, чтобы она выглядела симпатичной и женственной. Ей все равно, что он говорит или делает. Он никогда не доедет до Санта-Фе. Вероятно, и она тоже, но это не имеет значения. Она все время видела перед собой умирающего Гейбриела. Его кровь на ее руках. На рукаве ее плаща, свернутого и привязанного к луке седла, пятно его крови. Седла красивой серой кобылы, прекрасной лошади, в ночи мчавшей ее к Гейбриелу.

– Ты меня пугаешь, дорогая, – Эдвард встал и швырнул остатки обеда в костер. – Можно подумать, что я застрелил тебя, а не твоего муженька.

Мел подняла голову: ее невинное тонкое лицо контрастировало с грязной одеждой и спутанными волосами.

– Так и есть, – прошептала она, снизойдя до разговора с ним. – Убив Гейбриела, ты убил меня.

Стоя на коленях, Эдвард смотрел на нее через пламя костра. Потухающий огонь плясал в ее глазах. Он почувствовал укол ревности. Даже его мать погоревала бы только день-другой после его смерти. Ревность скоро сменилась отвращением.

– Ты жива, Мелани, и должна этим воспользоваться, – грубо и холодно произнес он. – Ты можешь снова выйти замуж. На свете полно мужчин, и ты еще молода.

Мел не хотела, чтобы он узнал, что она подслушала его планы относительно ее «будущего».

– Таких мужчин, как ты, Эдвард Фаллон.

Отсутствие в ее словах каких-либо эмоций сдержало его, но он решил, что до окончания их путешествия он научится терпеть ее молчание.


Они добрались до Амарилло менее чем за две недели после начала путешествия. Эдвард снял для них комнату в гостинице, но прежде предупредил Мел, что сдержит свое обещание и уничтожит ее дом и семью, если она попытается бежать. Управляющему он сказал, что его «жена» больна и страдает галлюцинациями.

Комнатка была маленькой, и постель казалась неровной, но Мел мечтала лечь в нее после стольких ночевок на земле. Они не провели и часа в комнате, как Эдвард подарил ей ситцевое платье, поношенное, но в хорошем состоянии, чистое и только что выглаженное. Он приказал Мел принять ванну и одеться, пока он ищет проводника до Санта-Фе. Когда он ушел, Мел блаженно растянулась в постели.

ГЛАВА 31

Кармелита бесшумно двигалась по комнате, даже шорох ее юбки не нарушал гнетущей тишины. По настоянию Кэролайн шторы были плотно задернуты, хотя Такер считал, что без дуновения ветерка воздух в комнате сделался удушливым и спертым от влажной жары.

Впервые со времени ее приезда Такер видел, что Кэролайн сидит молча, не жалуясь и не пытаясь руководить кем– или чем-либо. Она мгновенно постарела, став седой и измученной.

Такер, стоя в ногах кровати, смотрел на своего кузена. Гейбриел был одного цвета с белой подушкой, на которой покоилась его голова. Как и все последние три дня, Кэролайн молча держала его безжизненную руку.

Из них троих единственным полезным человеком была Кармелита. Несколько раз в день она кормила Гейбриела жидкой пищей и проверяла повязки у него на груди и плече, чтобы удостовериться, что кровотечение не возобновилось. Она качала головой и шептала проклятия по-испански, которых ни Такер, ни Кэролайн не понимали.

Гейбриел уже давно должен был умереть. Даже врач сказал, что он чудом дожил до того момента, когда его в кромешной темноте обнаружил Барнетт, искавший Мел. Барнетт рассказал Такеру и Кэролайн, что он нашел там Гейбриела и Аризону, причем безжизненное тело его зятя лежало рядом с трупом молодого ковбоя. На следующее утро Барнетт вместе с Томом, Джорджем и Бреттом Томпсоном ушли по тропе от того места, где был найден Гейбриел. Барнетт не мог ждать, когда Гейбриел придет в сознание и расскажет, что случилось. Он сказал Такеру и Кэролайн, что должен найти свою дочь и ее похитителей.

В то же утро врач из Парадайса вынул пулю из груди Гейбриела, удивляясь, что тот еще жив. Молоденький врач, недавно приехавший в Техас, признался Такеру, что Гейбриел не мог выжить уже в течение нескольких часов после ранения и уж тем более не мог вынести переезда от места трагедии до дома Барнетта. Он был поражен, на что способен человеческий дух. Врач сделал все, что в его силах, и оставил Гейбриела на попечение Кармелиты.

– Есть изменения? – прошептал Такер. Кэролайн покачала головой.

– Совсем как Макс. – Голос ее дрогнул, и казалось, она сейчас опять разрыдается. – Я хотела уберечь Гейбриела от той жизни, которую вел его отец, от той смерти, которая настигла его. И что в итоге? Сбылись мои худшие опасения.

Веки Гейбриела задрожали, и глаза чуть-чуть приоткрылись. Комната поплыла, как в тумане, и Гейбриелу захотелось опять закрыть глаза и погрузиться в забытье, но он вспомнил события, которые чуть не лишили его жизни.

– Мел, – с усилием прошептал он.

– Тише, – негромко проговорила Кэролайн. – Тебе надо отдохнуть. Набраться сил.

Гейбриел глубоко вздохнул и попытался сесть.

– Он увез Мел.

Положив руку на лоб сына, Кэролайн мягко толкнула его назад на подушку.

– За ней поехал Ричард. Не волнуйся, – она остановилась, когда он схватил ее руку.

– Он не знает, где она. Я знаю, – прохрипел он. Лишь одним усилием воли он вытаскивал себя из темных глубин, грозящих поглотить его, когда лежал в грязи и слышал, как Эдвард Фаллон уводит Мел. Он дополз, подтягиваясь с помощью правой руки, до места, где лежал Аризона, и заставил ковбоя рассказать ему, куда Фаллон увозит Мел. Это было нетрудно. Перед смертью Аризона с облегчением поведал все, что знал, словно снимая с души грех.

Гейбриел потерял сознание вскоре после того, как Аризона испустил последний вздох. Он не помнил, как очутился в своей старой комнате в доме Барнетта. Мысли у него путались. Голову туманил жар, но он подозвал к себе кузена.

– Ты мой должник, Такер, – начал Гейбриел. Он потянулся, схватил кузена за крахмальный воротничок и притянул к себе так, что они оказались лицом к лицу. – Слушай внимательно, и если ты не сделаешь в точности так, как я скажу, я убью тебя. Не торопись, Такер. Я знаю одного индейца – воина из племени шайенов. Он учил меня… зачем тебе знать, чему он меня учил.

Гейбриел вновь попытался набрать в грудь воздуха, но почувствовал, что не может, и еще крепче сжал кулак у горла Такера.

– Все что хочешь, Гейбриел, клянусь. – Такер боялся смотреть в глаза Гейбриела, потемневшие и грозные. Он не сомневался в том, что раненый может выполнить свои угрозы.

Гейбриел перешел на шепот, и чтобы услышать его, Такеру пришлось придвинуться еще ближе. Кармелита и Кэролайн оставались поодаль, слегка напуганные угрозами Гейбриела, несмотря на его слабость.

Такер покинул дом и ранчо, как только Гейбриел отпустил его. Он был плохим наездником, но, оседлав самую быструю из оставшихся в конюшне лошадей, во весь опор помчался в Парадайс.

Гейбриел успокоился, услышав удаляющийся конский топот. Он опять стал впадать в забытье, но усилием воли вернулся к действительности, стараясь не обращать внимания на боль в груди. Собираться с силами времени не было. Он должен ехать сегодня.

Пальцами он дотронулся до того места на лице, куда упали теплые слезы Мел. Он вспомнил, как слушал ее признания в любви и как они поддержали его, а возможно, спасли.

– Сколько? – прошептал он. – Сколько я пробыл здесь?

– Три дня, – глухо ответила его мать. – Потребуется много времени, чтобы ты смог встать с кровати. Доктор сказал – не меньше месяца. Ты был при смерти, Гейбриел.

Собрав все силы, он сел в кровати:

– Где моя одежда?

– Тебе не нужно… – начала было Кэролайн, но Кармелита побежала за кожаными штанами, которые он оставил, переодевшись в одежду Барнетта, когда отправился выкупать Мел.

Кармелита положила одежду на кровать:

– Могу сделать травяной чай, который поможет вам восстановить силы.

Кэролайн резко повернулась к кухарке:

– Я тебе говорила, чтобы я больше не видела, как ты насильно поишь моего сына всякими колдовскими зельями.

– Дай немного сейчас и приготовь банку мне с собой, – попросил Гейбриел, не обращая внимания на возмущение матери и протягивая руку за кожаными штанами. – И еще немного еды и свежие бинты.

Кармелита выскочила из комнаты со словами:

– Я знаю, что вам нужно.

Кэролайн снова села подле кровати Гейбриела:

– Ты не хочешь слушать меня?

– Нет. – Он свесил ноги с кровати. Казалось, они налиты свинцом. – Я еду за своей женой.

Он смотрел, как его мать с удрученным видом медленно вышла из комнаты.

Гейбриел снова откинулся на подушки. Ему показалось, что он закрыл усталые глаза всего лишь на минуту, чтобы собраться с силами. Едва прикрыв глаза, он провалился в темную пропасть, где было спокойно и нет боли.

Пребывая в этом спокойном, лишенном грез состоянии, он смутно чувствовал, как Кармелита вливает ему в рот отвратительный на вкус чай. В его одиночество врывались обрывки разговоров, бессмысленные слова, ускользавшие от его понимания.

На восьмой день после ранения он открыл глаза, словно от толчка. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить все случившееся, и несколько минут, чтобы сползти с кровати и достать из комода свои кожаные штаны, чистые и аккуратно сложенные.

Амарилло, потом Санта-Фе… Только бы Джейк получил одну из телеграмм Гейбриела, отправленных Такером. По одной в Денвер, Крипл-Крик и Силвер-Валли. Джейка всегда было трудно отыскать, но награда в пятьсот долларов, обещанная Гейбриелом тому телеграфисту, который найдет и вручит послание Джейку, вселяла некоторую надежду. Только когда это случится?