Линда Джонс - Ангел-хранитель

Гейбриел остановился, когда Аделейд Томпсон с благоговейным страхом представилась ему. Она оказалась в точности такой, как описала ее Мел. Она пожирала его большими карими глазами, пока мать почти силой не оттащила ее. Гейбриел был несколько изумлен: девочке не больше четырнадцати лет, она все еще застенчивая, худая и угловатая. Она отошла, оглядываясь, и Гейбриел одарил ее восхищенной улыбкой.

Мел переводила оценивающий взгляд с одного мужчины на другого. К началу танцев на ее лице явно проступило разочарование.

– Мел Барнетт, – Лили Трент подошла к ней сзади, когда Мел уже собиралась предложить своему спутнику уйти пораньше. – Невежливо с твоей стороны не представить меня своему гостю.

Мел не нравилась эта темноволосая, с миндалевидными глазами вдова, владевшая убогой полоской земли шириной в милю.

– Лили, странно видеть тебя здесь вскоре после…

– Мартин наверняка не захотел бы, чтобы я носила траур всю жизнь. Надо жить. – Она повернулась к Максу: – Вижу, мне придется представиться самой. Я – Лили Трент, мистер Максвелл.

– Зовите меня Макс, мисс Трент, – вежливо сказал он, беря ее за руку, но не целуя ее, вопреки ожиданиям Лили.

– Вообще-то я миссис Трент, но, пожалуйста, зовите меня Лили. – Она смотрела ему прямо в глаза.

– Да, – добавила Мел. – Лили вдова уже целых два месяца. – Она не скрывала неодобрения. Даже не пыталась.

Лили склонила голову набок и лукаво улыбнулась:

– До меня дошли невероятные истории о твоем, Мел, маленьком визите на восток. Скажи мне, что это вранье.

– А если нет? – с вызовом ответила Мел. – Тебе продемонстрировать?

Музыка и гул голосов заглушали их разговор, а поскольку при этом обе женщины улыбались, со стороны все выглядело как вполне дружеская беседа.

Гейбриел понимал, что молодой вдове не дает покоя красота Мел, отвлекающая от нее самой внимание мужчин в зале. Одна Мел не замечала мужского восхищения.

Гейбриел чуть наклонился вперед, чтобы Лили услышала его вопрос:

– Вы когда-нибудь бывали в Бостоне? Она переключила свое внимание на него.

– Нет, не была. Хотелось бы когда-нибудь поехать. – В тембре ее голоса и поблескивании глаз было нечто, превращающее ее простую фразу в приглашении ему взять ее с собой. Гейбриел проигнорировал его.

– Я была в Сент-Луисе.

– Да? – Гейбриел старался отвлечь ее от Мел.

Лили обернулась.

– Замечательный город. Гораздо лучше Бостона, я уверена. Или Филадельфии. – Она со значением посмотрела на Мел. – Не думаю, что ты скоро вернешься туда. Или еще куда-нибудь, где люди ведут себя… цивилизованно.

Гейбриел отпустил руку становившейся все более неприятной ему женщины.

– Вижу, вы не поняли, – печально произнес он.

– Что не поняла? – Она подняла на него кошачьи глаза и самодовольно усмехнулась.

– У нас на востоке все по-другому. Месяц назад меня десятки раз упрашивали привезти Мел с собой обратно. Мужчины всего Бостона умоляли меня представить их Мел. – С его лица не сходила улыбка. – Мы простим ярость, когда нет другого выхода. Хамства мы не прощаем.

Лили в бешенстве отвернулась и стремительно пошла прочь, провожаемая удивленными взглядами ничего не подозревающих гостей. Гейбриел покачал головой, глядя ей вслед.

– Напрасно вы это сделали, – заметила Мел. – И все же спасибо, Макс. Лили никогда не ставили на место.

Мел приглашали танцевать. Она танцевала хорошо, но без энтузиазма. Гейбриел не мог не вспомнить ночь, когда она танцевала с Кармелитой, и томился желанием пригласить ее на танец. Но не осмеливался. Еще не время.

Весь вечер Бретт Томпсон избегал Мел. Гейбриел заметил, что он старается держаться от нее подальше. Наконец, Бретт набрался решимости и подошел пригласить Мел на танец.

Гейбриел не мог отвести от них глаз. Они были красивой парой, привлекавшей всеобщее внимание. Оба молодые, светловолосые, голубоглазые. Сила Бретта впечатляюще контрастировала с необыкновенной красотой Мел, несмотря на всю решительность девушки, подчеркивая ее изящество и хрупкость.

Посредине вальса Бретт вдруг остановился, что-то сказал Мел и повел ее из комнаты. Почувствовав ярость, Гейбриел стал медленно пробираться к двери, в которую они ускользнули. Так уже происходило: мужчина вальсировал с ней, увел ее в сад, поцеловал и украл ее сердце. А потом разбил его.

Еще не дойдя до двери, он услышал их голоса, без труда уловив музыкальный говор Мел.

– Мел, я должен сказать, ты хорошо выглядишь, – заикался Бретт.

Гейбриел прислонился к двери. Хорошо? Она хорошо выглядит? Другого слова он не нашел?

– Спасибо, Бретт, – устало произнесла Мел. – Что ты хочешь?

Ее нетерпение подняло настроение Гейбриела.

– Мел, я уже много раз просил тебя выйти за меня. – Бретт явно нервничал. – Я и сейчас этого хочу. Ты девушка разумная и понимаешь насчет ранчо, что когда-нибудь у наших детей будет самое большое владение на этой стороне Пекоса.

– Я тебе тысячу раз говорила…

– Не перебивай меня, Мел, – твердо сказал Бретт. – Мне и без того непросто. Я видел, ты разговаривала с этим парнем, Максвеллом. Вы с ним… Я имею в виду, мне нужно знать. Я долго тебя ждал.

– Я никогда не просила тебя ждать. – Мел теряла терпение.

– Но я ждал и подожду еще немножко. Думаю, из нас получится отличная команда. – Он говорил искренне, хотя это не было признанием в любви.

Гейбриел мысленно представил себе Мел двадцать лет спустя, – постаревшую от изнурительной работы, окруженную крупными, светлоголовыми, бестолковыми детьми. Будет ли она счастлива? Он знал, что не будет. Внезапно его озарило, чего не хватало этой почти совершенной паре, когда они танцевали, – никто из них не улыбался.

Гейбриел шагнул в дверь и оказался в маленьком внутреннем дворике в испанском стиле. Глубоко вздохнув, он перебил Мел на полуслове.

– Как здесь приятно, – преувеличенно громко произнес он. – Прохладно. – Не обращая внимание на раздраженный взгляд Бретта, он положил руку на плечо Мел. – Мел, когда я получу танец, который вы мне обещали?

Мел благодарно улыбнулась.

– Прямо сейчас, Макс. – Она отвернулась от нахмурившегося Бретта и взяла Гейбриела под руку.

Уроки танцев, которые устраивала для нее в Филадельфии тетя, очень пригодились. Мел легко скользила по полу в неестественно крепких объятиях Гейбриела. Она не произнесла ни слова. Он не мог вынести смятения на ее лице.

– Что случилось? Это вечеринка. Вы должны улыбаться.

– Я вам говорила, что не люблю вечеринок, – угрюмо ответила она.

– До этого вы выглядели вполне счастливо, – настаивал он.

– Я надеялась, что один человек будет здесь. А его нет. – Мел смотрела мимо него.

– Я его знаю?

– Вряд ли вы кого-нибудь знаете в Техасе. Почему вы думаете, что знаете его?

– Тот, кого вы искали в Парадайсе? Мел посмотрела на него внимательно.

– Вы вдруг стали слишком любопытны. Вы его не знаете. Я сама едва его знаю.

Отчаяние в ее голосе лишило Гейбриела всякой решимости, он не мог больше видеть ее растерянности. Как только танец закончился, он извинился и под предлогом, что хочет глотнуть свежего воздуха, вышел из комнаты.

Он легко нашел кабинет и стоял с ручкой и бумагой. Его записка была короткой, написанной четкими, со странным наклоном буквами. Он рисковал, но не видел иного пути облегчить страдания Мел. Он положил записку в конверт и "широким росчерком написал на нем ее полное имя. Улучив момент, он положил конверт на стол около графина с пуншем, где его наверняка кто-нибудь скоро заметит.

Мел очень удивилась, когда слуга протянул ей конверт, но при виде своего имени на конверте и обратного наклона букв у нее на лице появилась улыбка.

Не желая распечатывать конверт в переполненной комнате, она прошла во внутренний дворик и встала у открытой двери так, чтобы свет падал на записку у нее в руке. Мел читала, и с каждым словом ее сердце билось все чаще.

Почти не касаясь земли, она побежала к старому дубу, указанному в записке, и стала нетерпеливо ждать, поминутно оглядываясь и вставая на цыпочки.

Внезапно он появился у нее за спиной, обнял ее за талию и прижался губами к обнаженному плечу.

– Мелани, – прошептал он. – Ты волшебное видение. – Он крепко и нежно обнимал ее.

– Я думала, ты не придешь, – тихо сказала Мел. Он повлек ее подальше в тень, куда совсем не проникал свет из окон дома. Только тогда он повернул ее лицом к себе и впился жадными губами в ее губы. Он целовал ее яростно и жадно, и она с отчаянием отвечала на его страсть.

«Может быть, сейчас, – подумал он, неохотно отрывая свои губы и привлекая ее голову себе на плечо. – Мне всего лишь нужно шагнуть на свет и сказать ей, как я люблю ее».

«Она не поверит тебе», – подсказал ему неотступный внутренний голос.

Бретт, появившийся на тропинке и окликнувший Мел, заставил его мгновенно принять решение. Он не откроет себя перед этим болваном. Он легко поцеловал ямочки на щеках Мел и исчез в ночи.

Мел, все еще в вечернем платье, сидела на краешке кровати, задумчиво наматывая на палец прядь волос. Не зажигая ни ламп, ни свечей, она сидела в темноте и ждала.

Иногда при ярком свете дня она, случалось, сурово спрашивала себя: «Неужели я похожа на Кармелиту, которая любит мужчин вообще, или этот мужчина был особенным? Как получилось, что в его объятиях я забывала обо всем на свете, в объятиях человека, которого я даже не знаю?» Но каждый раз с наступлением темноты эти вопросы теряли смысл. Скорее бы он пришел, скорее почувствовать его руки, его губы.

Он бесшумно вошел в открытую стеклянную дверь, она встала навстречу, ощущая, как быстро забилось сердце.

– Тебе понравился вечер? – спросила она, протягивая ему руку.

– Нет, – хрипло прошептал он. – Мне неприятно было видеть, как ты танцуешь с другими мужчинами. Я сам хотел танцевать с тобой всю ночь.