— Почему не рассказала про то, что твоя Рыбка разрушила твою семью? — удивилась я. — Не предупредила, что ища Рыбку, ты найдёшь Виктора?

— Про Виктора… Она вообще без понятия, остался он с твоей матерью или уже поменял десяток женщин, — пожал плечами Глеб. — А про тебя… Она знала, что я… люблю тебя… До сих пор люблю… С этого и начался наш разговор тогда… Ну, и решила, чтобы сам всё узнал и сам разобрался… Нель, да, ты не будешь первой моей девушкой, если даже мы бы оба этого хотели, но… Ты не могла не заметить, что всегда встречался с «куклами», с теми, кто не может ничем зацепить… Я выбирал таких, чтоб не дать шанса кому бы то ни было вытеснить Рыбку, пока я не отыщу её… Признаться, у тебя получилось меня зацепить… И это особенно бесило.

— Потому что я любовница твоего отца? — усмехнулась я.

— Да… да уж… — он вздохнул и отвернулся, признавая поражение. — Знаешь, наверно, это и правда не имело смысла — говорить тебе… Никому ведь не стало легче от того, что мы нашли друг друга… Ты разочаровалась, а я понял, что вряд ли ты решишь быть со мной. Надо было просто уехать и не начинать эти разговоры…

Он был прав. Не стоило так сразу всё вываливать… Лучше б я сперва узнала, что он сын Виктора и потом, привыкнув к этой информации, стала узнавать его больше и пришла бы к тому, что он и есть Грач…

Он продолжил:

— Я хотел сделать всё, чтобы мы отдалялись друг от друга всё больше, но… как видишь, не выходило у меня…

Даже если он и правда делал всё, чтобы мы отдалялись, то странным образом действовало это иначе — он привлекал внимание, я замечала его и уже не выпускала из поля зрения. Знала, что он ненавидит меня, но была рада попытаться узнать причины, понять этого парня…

Может, у нас есть шанс? Он и правда не такой плохой, как Мрачный, и он действительно мой Грач… И он не охотник даже, и его первая любовь — я. Что ещё нужно для счастья? Вон, мама счастлива с Виктором, несмотря на то, что в прошлом у них годы жизни с другими людьми…

Я оглядела Глеба. Он был расстроен, и мне очень хотелось сказать ему что-то обнадёживающее, но я не находила слов. Я люблю Грача. Я люблю его, Глеба. К этому просто надо привыкнуть.

Мне было хорошо в его объятиях, мне нравилось тонуть в его глазах, мы часто чувствовали одинаково…

Невероятно, что тот мальчишка — это этот статный парень… Невероятно, что мы нашли друг друга.

Всё должно было быть иначе! Это должен был быть самый счастливый день в моей жизни! А я портила его и себе, и Глебу из-за своих глупостей!

Да, он обнимал и целовал многих, но так, как будет целовать и обнимать свою Рыбку — не обнимал и не целовал никого, в этом я уверена! Он любит меня, он отыскал меня!

Я буквально чувствовала, как от этих мыслей мои глаза разгораются блеском счастья с примесью слёз.

К чёрту всё! И наших родителей с их ошибками, и наши странные взаимоотношения, и недопонимания, и страхи! Мы встретились вновь, через столько лет, мы не забыли друг друга и мы должны, просто обязаны попытаться быть вместе, ведь оба так долго ждали этого момента!

Я смотрела на Ивлева и ждала, когда же он поднимет взгляд и разделит со мной моё невысказанное решение, но он не смотрел на меня.

Наверно, зря я тогда призналась, что не могу сказать, что полюблю его…Растерявшись, ляпнула… Как много раз и он сам говорил глупости от неожиданнности.

Ивлев поднялся на ноги, по-прежнему не глядя на меня.

— Думаю, мне лучше уехать, Рыбка, — сказал парень, погладив моего кота и так и не подняв на меня взгляд. — Осенью мы снова будем видеться в универе, и я больше не стану задевать тебя. Ты сможешь сама решить — сделать вид, что ничего этим летом не произошло или решиться узнать своего Грача заново.

Он полез рукой в карман, достал что-то и протянул мне это в кулаке. Я подставила ладонь, и на неё упал белоснежный кварц, который в далёком детстве казался мне по форме сердечком.

— Нифига не похож на сердце, — прокомментировал Глеб. — Но пусть будет у тебя. На память. Мне — не нужно, Рыбка и так всегда была и останется со мной.

Пафосно. Но я почувствовала, как слёзы умиления выступают на глазах. Хотела отвернуться и спрятать их, но заметила, как парень уходит прочь. Он сказал всё, что считал важным, и сделал всё возможное, чтобы дать мне выбор.

Конечно, далеко не уйдёт — у него вещи в избушке, но…

Поглядев на кварц, нервно сглотнула. И правда, совсем не похоже на сердце.

На миг прикрыла глаза, позволяя слезам сбежать с ресниц на щёки, и перед глазами встал Грач — мальчишка, которому я тогда, много лет назад, вручила этот камень. Вручила, со словами:

— На память тебе. Зима долгая, ещё забудешь меня.

— Не забуду, — отвечал он. — Никогда не забуду тебя, Рыба!

И не забыл. Столько лет прошло, а он не забыл! И хранил этот камень… Это ли не лучшее доказательство, что он действительно мой Грач. Тот, которого я ждала и любила, и который ждал и любил меня.

Я вскочила на ноги и помчалась к парню со всех ног.

Он, услышав меня, обернулся и даже успел развернуться, прежде, чем я повисла на его шее, уткнувшись носом в широкую грудь.

Он прижал меня к себе, обхватив руками и приподняв над землёй, я почувствовала его дыхание на своей шее, а тихий голос сказал самые важные слова. И именно так, как они и должны были звучать:

— Я люблю тебя, Рыбка. — Сказал Глеб.

Это было вроде бы и так понятно, но от услышанного захотелось радостно кричать, захотелось расцеловать этого парня и не думать больше ни о чём! Он был прав — не стоило никому звонить — лишние, ненужные мысли едва не испортили мне этот долгожданный день.

— А я люблю тебя, Грач. — Прошептала я то, что минуту назад думала, никогда не скажу ему.

Этот невзрачный, непохожий на сердце камешек помог мне осознать, что даже если Грач и изменился, то мой, родной и любимый мальчишка, всё равно существует в глубине души Ивлева. И если парень только позволит ему, то он снова явит себя и миру, и мне…

Я искала его. И нашла!

Глеб бережно отстранил меня, поставил на землю и заглянул в глаза осторожно. Я знала, что он хочет увидеть в них — отражение моих слов, подтверждение моих чувств.

Судя по вспыхнувшим счастьем серо-зелёным глазам, он увидел, понял и ощутил ту самую незримую нить, по которой наши эмоции порой так хорошо передавались друг другу.

— Поцелуй с Нелей Сомовой и с Осетриной Рыбкиной у меня уже какой-никакой был, — начал Глеб, с улыбкой глядя на мои губы. — А с Рыбкой — не было…

— Надо это исправить, — улыбнулась я, обвивая руками его шею.

Глеб наклонился ко мне и поцеловал. Коротко, одними губами.

— Мне нравится. — Поделился впечатлениями он, прежде чем продолжить поцелуй.

Наш первый, прекрасный и долгий поцелуй. Если кто-то типа наших детей однажды спросит про наш первый поцелуй — мы расскажем ему именно об этом моменте. О признании в любви, о жарком лете и о поцелуе, который был таким желанным и сладким. Так и должно быть — всё романтично и логично. Мы расскажем это, а сами переглянемся и вспомним о другом первом поцелуе — в избушке, когда Глеб пытался отобрать у меня свой телефон, а я хотела во что бы то ни стало узнать правду.

И, подумав, мы, конечно, расскажем всю историю нашей любви доподлинно, потому что кому, как ни нам, знать, что знать историю любви своих родителей и интересоваться их жизнью порой очень даже полезно. Тем более, когда история такая, как у нас: занятная и с хорошим концом.

В тот же день мы пошли на наше место, на высоковольтную линию, где выкопали молодую берёзу. Деревьям под проводами не место, и мы решили, что теперь она будет расти у нас — там, где раньше рос ориентир для Грача. И пусть теперь Грач всегда был рядом, воссоздать берёзу очень хотелось, как и воссоздать наши прежние отношения.

Мы оба знали, что у нас всё получится!

Эпилог

— Мммм, какая гадость! — промычал Глеб, морщась от кислого недоспелого яблока, которое сорвал с яблони по дороге к озеру.

Я весело рассмеялась: здорово, что как бы не менялись мы оба в течении этих лет, всё равно могли сейчас идти за руку и жевать эту кислятину с чужого огорода.

Мы шли купаться, хоть приближающаяся осень уже золотила листья на деревьях и они, отрываясь, плавно падали на воду и плавали в озере, напоминая, что лето подходит к концу.

Грустно от этого совершенно не было, потому что просто не может быть грустно, когда рядом тот, кого любишь и кого так долго ждала!

Пустынный пляж встретил нас спокойствием и тишиной, которую даже не хотелось нарушать плеском воды.

— Хочешь? — поинтересовался Глеб, протягивая мне надкусанное яблоко.

— Грач бы сорвал мне новое, — деланнно насупилась я.

— Точно! — кивнул Глеб, улыбаясь. — Отличный был парень, да? И в кого превратился?

— В не менее отличного парня, — ответила я, принимая угощение и откусывая кусочек.

Ужас! И правда редкостная гадость!

Я сморщилась от кислятины во рту, возвращая Глебу его яблоко. Всё-таки в детстве всё по-другому. Если уж яблоки мне тогда казались слаще, то неудивительно, что и Грач казался идеальным.

Но, надо признать, я больше не сравнивала их всерьёз. В смысле, не Грача с яблоком, а Грача с Глебом. Разве что иногда, в шутку могла припомнить Глебу, что мой Грач никогда бы не поступил так или не сказал эдак. Ивлев не обижался. Кажется, ему тогдашний он нравился тоже, и потому мой шутливый тон парень всегда легко подхватывал.

Мы дошли до пирса и разделись. Странно, но холодно не было — ветер дул южный, слабый, да и не до холода было мне, ведь Глеб обнял меня и развернул к себе лицом. О каком холоде может идти речь, когда мурашки по телу бегут от горячего дыхания любимого парня на губах, от тёплых ласковых ладоней, что легли на мою талию и от осознания, что хоть мы, может, и многое упустили, но зато сейчас стоим здесь, на этом пирсе, как и много лет назад, и собираемся занырнуть, когда никто уже не купается. И во рту ещё стоит привкус кислых яблок…