— Я просто не представляю, насколько можно не любить человека, чтобы непускать его на порог своего дома, — задумчиво признался Глеб.

— Слушай, давай начистоту, — предложила я. — Ты богатенький буратино, решивший, что за деньги купишь любую и что тебе доступно всё, что ты только пожелаешь…

— Ты серьёзно? — удивился он. — Вот не думал, что произвожу такое впечатление.

Серо-зелёные глаза посмотрели на меня с полнейшим непониманием.

— Ты считаешь, что раз я сдала тебе избушку, ты мне симпатичен или можешь стать симпатичен, но нет! Потому что я не из тех, кто клюёт на смазливую мордаху, я вижу, какой ты!

— И какой же я? — он нагло заглядывал мне в лицо и ждал ответа.

Хочет знать, какой он? Да пожалуйста! Сам напросился!

— Противный, самоуверенный, бездушный прожигатель жизни! — высказалась я.

Он воспринял это спокойно. Кивнул и прокомментировал:

— Пафосно. И красиво. Так меня ещё никто не называл.

— И к вопросу о моём доме: я не пущу тебя в него! — решила поставить все точки над «и». - Потому что ты мне — никто, а я в свой дом, как и в свою жизнь, абы кого не пускаю!

— Но меня же пустила, — справедливо заметил Глеб, а стоило мне открыть рот для возражений, продолжил: — Признай хоть это: ты впустила меня в свою жизнь. Я гуляю с твоими подругами, хожу по твоему участку и живу в твоей избушке! Я уже в твоей жизни, Сомова!

— Тебя это так радует? — поразилась я.

— Нет. Как и тебя. Но это факт.

Божечки, как можно с ним вообще разговаривать? Он же неадекват!

— Ты уедешь послезавтра. — Сухо напомнила я.

— Конечно… — кивнул парень и немного помолчал.

Я допила свой кофе, показавшийся просто отвратительным.

— Вкусно. — Признался Глеб. — Спасибо. А теперь поможешь рубашку погладить?

— А, может, сразу и шнурки тебе погладить? Ты не обнаглел ли? — возмутилась я, поднимаясь и намереваясь покинуть беседку. — В мятой походишь, не обломишься!

— Как же? — озадаченно посмотрел на себя Глеб. — Меня все бросили, а так я и нового никого не найду, в мятой рубашке-то?

— Помирись с Машей. — Посоветовала я. — Или с Мариной. Или с кем-нибудь ещё! Они тебе и погладят!

— Да пошутил я, Нель! — донеслось до меня, когда я уже шла по тропинке к дому.

Надо купаться! Срочно идти и купаться!

Освежить мысли и немного остыть. Разобраться в чувствах и дождаться Гошку. Пусть он решит, прогонять Ивлева или пусть живёт дальше… Ведь он и правда заплатит немало… Но теперь это не подкупало меня, потому что я решила быть неподкупной!

34

— Какая же жара! — сказала мне Маша, которую я встретила на пляже.

— Это да, — кивнула я, оглядываясь по сторонам.

Глеба тут не было. Либо проведал про другие озёра, либо и правда не мог купаться из-за руки… Странно, что в такую жару он не пришёл сюда… Неужели не соврал и правда сломал?

— Ещё завтра такой денёк, а потом похолодание резкое… — продолжила о погоде Маша.

— Вообще пофиг, — честно ответила я.

Лето наступило — значит, я буду купаться при любой погоде. Хоть заморозки ударят — мне всё равно.

Я сидела и грелась на песке, а Маша возлежала на пледе. Не привыкла я загорать. Мне б высохнуть, согреться и снова в воду, плавать!

— А где Глеб? — поинтересовалась Маша, когда я уже было собиралась снова в озеро.

Пришлось остановиться и продолжить ненужное мне общение.

— Не знаю. — Ответила я. — А что? Думала, вы это… разбежались…

— Ну да, — кивнула девушка, поправляя солнечные очки. — Он оказался таким… ветреным. И за Маринкой ухлёстывал и, говорят, за Илоной подглядывал… Хорошо, Лёшка не засёк…Или и пусть б засёк! — мстительно сказала Маша. — А то развелось кобелей! Главное, чуть симпатичный парень попадается — обязательно сволочью оказывается! — пожаловалась она.

Я вздохнула. Странное чувство, но стало как-то неприятно. И от того, что Маша так говорит о Глебе, и от того, что это, в общем-то, правда.

— Вообще, надо Лёшке рассказать, — продолжала мечтать Маша. — Он Глебу быстро объяснит, что нечего на чужих девушек заглядываться!

Я передёрнула плечами. Ну их, эти сплетни и разборки… Глеб, конечно, негодяй, но и его «жертвы» тоже сами виноваты! По-моему, у Ивлева на лице написано, что с ним серьёзного быть не может! А Илона, я уверена, и не посмотрит на такого, как он. И ни на кого не посмотрит — она Лёшку своего любит.

Странно другое: что нашёл в Илоне Глеб? Она не такая «цыпочка», как его обычные девушки. Она красива, но при этом умна — одного взгляда хватит, чтобы понять: Ивлеву её никогда не добиться.

— Маш, я плавать, — сообщила я на случай, если девушка лежит с закрытыми глазами и продолжит говорить со мной, когда я уже уйду.

— Иди, конечно, а то ж похолодание скоро…

Какая же она зануда! И какой зануда Ивлев, раз мог встречаться с ней!

Я пошла купаться и потом выходила греться подальше от Маши.

Домой шла довольная, счастливая даже. Напевала бодрую песенку и подпрыгивала, потому что настроение было прекрасное.

Впрочем, таким оно было ровно до тех пор, пока я не заметила на крыше своего дома Глеба.

Он сидел и курил, глядя в сторону пляжа. Странно, никогда прежде не видела его с сигаретой…

Я решительно подошла ближе и прокричала:

— Ты специально, да? — разозлилась я, и голос мой звучал грозно. — Сидишь там, на озеро любуешься! Для этого лестницу и не убрал?

— У меня перелом, — напомнил он. — Потому и не убрал… А сижу тут, потому что здесь тенёк от деревьев и ветерок дует — не так хоть жарко…

Я посмотрела на него и даже немного прониклась сочувствием: в такую погоду тяжело без купания…

— Фу, ты ещё и куришь! — поморщилась я.

— Вообще-то не курю, — ответил Глеб. — Просто навалилось всё как-то…

— Вы хотите поговорить об этом? — деловым тоном спросила я.

— Пожалуй, — хмыкнул он.

— Начинайте, — разрешила я, усаживаясь на лавочку.

Глеб подошёл к краю крыши и уселся, свесив ноги вниз. У меня сердце ушло в пятки от такого зрелища, но парень не обратил на это внимания.

— Меня зовут Глеб, и я не алкоголик. Я хуже. — Начал парень свою печальную историю. — Я гораздо хуже. Я вчера обидел девушку, и теперь она просит меня уехать… Она не знает, как мне важно провести лето здесь, и она не представляет, как я противен сам себе сейчас… Мне нужно было жить с ней в мире и дружбе, чтобы она не прогнала меня, а я всё испортил… И теперь не знаю, как исправить… Что вы посоветуете, доктор? — спросил он.

Я смутилась. Знала ведь, что он так просто не уедет и не сдастся. Интересно, зачем ему это всё? Что, если Ира всё же права? Ведь бывает, что крутой парень, которого любят все девчонки, влюбляется в неприметную девочку и не знает, как к ней подступиться? И от этого делает одну глупость за одной…

— Не молчите, доктор, вы меня пугаете, — взмолился парень. — Неужели всё так плохо?

Нет! Нельзя поддаваться и идти на уступки!

Но он так смотрел… Божечки, он ведь просит всего лишь пожить в избушке! Мне просто надо самой быть осторожней и не сближаться с ним, не подпускать его, и всё будет хорошо! Ведь на крышу с ним я полезла по своей воле — значит, сама виновата!

Я недавно говорила, что больше не куплюсь на деньги, но теперь мне было очень любопытно, зачем же Глебу Осётрино…Уж не из-за меня ли?

— Случай не типичный, — поправив на переносице несуществующие очки, ответила я. — Но вам повезло, что вы обратились ко мне. Не хочу обнадёживать, но, думаю, у вас всё может наладиться. Стоит только ничего не портить, ведь скоро приедет важный гость. Если вы сможете вести себя достойно, то наверняка вас никто не станет прогонять… Тем более у вас что-то с рукой, не так ли?

— Да, — кивнул Глеб. — Перелом.

— Поправляйтесь. — Пожелала ему я, и он благодарно кивнул, а я перешла к нормальному разговору: — Серьёзно, Глеб. Сегодня приедет мой парень, так что давай безо всяких твоих шуток, а то он ревнивый, может не так понять.

— Я буду паинькой, — понимающе кивнул Ивлев. — Или зайчиком, моя лисичка.

— Ты будешь моим зайчиком, а я твоей лисичкой, когда я, наконец, выгоню тебя из избушки! Кстати, ты там не за мной с крыши подсматривал?

— За тобой. — Ответил Глеб. — Три захода, разговор с Машей… — принялся перечислять он.

— Ивлев! — разозлилась я. — Как ты смеешь?

— А чего такого? — пожал плечами Глеб. — Ты ж в общественном месте — любой мог на тебя пялиться. Чем я хуже-то?

— Ты — это ты. Этим и хуже. — Ответила я. — кстати, тут слухи ходят, что ты за Илоной подсматриваешь… — решила козырнуть знаниями я.

Лицо парня переменилось и стало напряжённым, но он беззаботно ответил:

— Ну да, было разок. Перепутал заборы — хотел за Машкой подглядеть, — и он подмигнул мне. — У вас тут всё такое однотипное, что и перепутал — с кем не бывает!

— Со всеми не бывает, кроме тебя, — буркнула я. — Совет доктора Сомовой в силе! Не накосячь, пока тут будет мой парень, и я прощу тебя!

— Не накосячу, будь спок! — отозвался Ивлев.

Зачем я пошла на такое щедрое предложение? На самом деле, мне не хотелось, чтоб Глеб уезжал… У меня появился к нему какой-то охотничий интерес: понять его и раскрыть его сущность. За то время, что он жил у меня, этот парень стал казаться мне сложнее, чем представлялся прежде. И, наверно, там, на крыше, меня больше всего расстроило, что я разочаровалась в нём, и на самом деле он обычный… Но его руки, участие, его учащённое сердцебиение — это всё тогда не смогло затмить обиду, но сейчас вспоминалось с теплом, и хотелось порыться в чувствах этого парня, чтобы понять, какой же он в глубине души.