— Я многое знаю о подобной вражде, мисс Стюарт. Мне несколько раз случалось бывать в самом центре таких схваток.

Касси кое-что знала об этом, по крайней мере до нее доходили слухи, что одно такое враждующее семейство наняло его решать спор силой оружия. Но она решила не говорить Ангелу об этом.

— И все же эти люди — не тупые фанатики, они не требовали, чтобы все окружающие поделились на лагеря — за ту или за другую сторону. И я сохраняла хорошие отношения с обеими семьями, особенно подружились с Дженни Кэтлин, моей ровесницей, и с Морганом Маккейли.

— Это тот самый упрямый молокосос, с которым вы разговаривали? И вы называете такие отношения дружескими?

От его насмешливого тона она покраснела.

— Он был расположен ко мне, пока я не настроила против себя всю его семью.

— И как же вы умудрились проделать это?

— Выступила в роли свахи. Решила, что проще всего покончить с враждой, связав две семьи узами брака. Ведь неплохая идея? Как вы считаете?

— Что ж, если молодые супруги ладят, то, — думаю, это вполне может сработать. И что же из этого вышло? Они прикончили друг друга?

Касси нахмурилась, решив не обращать внимания на его ироничный, тон.

— До этого дело не дошло. Но с моей помощью Дженни и Клейтон поженились, причем каждый из супругов считал, что у них брак по любви. Я вроде бы убедила их в этом. Но в первую же брачную ночь выяснилось, что это отнюдь не так. Клейтон отправил свою невесту обратно в отчий дом, обе семьи пришли в ярость и обвинили во всем меня. В общем-то справедливо, потому что эти двое, а они самые младшие в своих семьях, несмотря на обоюдную симпатию, не додумались бы до женитьбы, если бы не я.

— Значит, теперь добрая половина соседей ненавидит вас до глубины души. И это все?

От удивления Касси приоткрыла рот.

— Все? Мне этого более чем достаточно! — с возмущением , произнесла она. — Я не привыкла к тому, что меня ненавидят. Но это, к сожалению, не все. Меня попросили… точнее, обе семьи велели мне убираться из Техаса. А Маккейли еще и установили точную дату отъезда, сказали, что иначе сожгут наше ранчо. Как видите, они очень великодушны, ведь все это произошло шесть недель назад. Эти люди дали мне кучу времени, шести недель вполне достаточно на сборы. Однако я не могу уехать, пока не вернулся отец. А он задерживается из-за ранения. Срок истекает в субботу, но я не брошу ранчо, даже если бы и хотела уехать. Ни Дороги Кэтлин, ни Маккейли-старший — главы двух семейств — не желают со мной разговаривать. Я же не могу ни принести им свои извинения, ни умолить их простить меня. А теперь скажите мне, мистер, каким образом вы можете мне помочь? Здесь необходим талант мистера Пикенса убеждать людей, взывать к их рассудку. А вы, как мне рассказывали, вообще не очень-то разговорчивы.

— От кого вы это слышали? Вы уже не первый раз говорите, что знаете меня. Но, насколько я помню, мы никогда раньше не встречались. Или все-таки встречались?

Надо же! Как он посмел забыть ее? А ведь они действительно встречались раньше! Впрочем, Касси не оскорбилась. Она не обманывалась на свой счет и не считала себя писаной красавицей, вслед которой поворачиваются головы всех проходящих мимо мужчин. Нельзя сказать, что на нее вовсе никто не обращал внимания с тех пор, как она достигла брачного возраста. Правда, их ранчо в Вайоминге — «Ленивые С» — было очень крупным хозяйством. Но вообще-то Стюарты имели и другие источники доходов, им не нужно было полностью полагаться на землю. А вот два молодых человека, которые проявляли к ней явный интерес, прямо спросили ее, не собирается ли она побыстрее отделаться от Марабеллы. Когда же она ответила, что не собирается, оба тут же потеряли к ней всякий интерес.

Поэтому она сказала Ангелу:

— Мы не встречались, но я знаю про вас все — кто вы и чем занимаетесь. Я росла на рассказах о ваших подвигах.

Он с недоверием взглянул на нее.

— Мое имя довольно известно на Севере, леди, а вот в здешних краях его почти не знают.

— Да, но я ведь не уроженка Техаса, — объяснила она. — Я приехала сюда погостить из Вайоминга. Он пристально посмотрел на нее и пробурчал:

— Черт… так вы, значит, из тех чудаков Стюартов с ранчо «Ленивые С» неподалеку от Шайенна, не так ли? Из тех самых, у кого вместе со скотом пасется слон? Дьявольщина, я должен был догадаться.

Эти слова он произнес с таким видом, что она от негодования покраснела.

— Вы со своим дьяволом и чертом ничего не понимаете, — бросилась она на защиту своей семьи. — Просто мой дедушка очень любит делать необычные подарки. Он путешествовал по всему миру, бывал в таких местах, про которые вы и не слыхивали. Он приобщает нашу семью к своей жизни. Не вижу в этом ничего плохого.

— Ничего плохого? Да я слышал, что этот самый слон разворотил как-то половину вашего амбара. Краска еще ярче залила ее лицо.

— Слон принадлежит моей маме. Вообще-то он чаще находится на пастбище, но иногда заглядывает и домой. Но он такой неловкий. Никакого особого ущерба слон не приносит, а мама его очень любит.

— Ваша мама…

Он вовремя прикусил язык, но она могла себе представить, что он хотел сказать. Ни для кого в Шайенне не было секретом, что Катарина Стюарт, годами живя в одном доме со своим мужем, не обменялась с ним ни единым словом, а при необходимости общалась с ним через третьих лиц. Жители городка считали такую жизнь совершенным чудачеством. А многочисленные экзотические животные, обитавшие на ранчо, только укрепляли их в этом мнении.

— И каким же образом вы заполучили эту черную пантеру? Подарок любящего дедушки?

Она едва не сказала ему, что это замечание можно счесть за оскорбление. Он, видно, полагал, что ее дедушка был малость не в себе — или даже отнюдь не малость. Но, в конце концов, его реакция понятна. А рассказывать про Марабеллу ей приходилось не впервые.

— Не совсем так. Дедушка вообще-то хотел оставить Марабеллу себе. Она досталась ему в тот самый день, когда он уезжал из Африки. Туземцы убили ее мать, собирались убить и ее, но дедушка вмешался и взял котенка с собой на корабль. Но когда они отплыли, оказалось, что морские путешествия явно не для Марабеллы — она всю дорогу болела, отказывалась от пищи… — Девушка немного помолчала, задумавшись. — Когда дед приехал на ранчо, она была полумертвой, бедное создание, — кожа да кости. Он уже было хотел отправить ее в зоопарк, но сначала отдал мне, чтобы я ее откормила. А я очень привязалась к ней — она была такая маленькая и беззащитная. Я сумела уговорить дедушку оставить Марабеллу, а он мне ни в чем не мог отказать. И я ни разу не пожалела, что у меня есть пантера.

Даже если Марабелла и отпугнула двух ее ухажеров, возможных мужей, мысленно добавила Касси.

— Но мы, мне кажется, отклонились от темы, — продолжала она посуровевшим голосом. — Я спросила вас, каким образом человек подобного рода занятий может помочь мне? Не будете ли так добры ответить?

Недовольство промелькнуло в глубине его черных глаз.

— Разве вы не сказали, что Маккейли — на редкость вспыльчивые люди?

— Да, но…

— Если вы не хотите, чтобы я потолковал с ними, то я, напротив, охотно бы сделал это.

— Нет!

— Тогда я остаюсь здесь! Чтобы защитить вас в случае необходимости. До тех пор, пока они не оставят вас в покое либо пока вы не уедете. В любом случае мне придется держаться к вам поближе.

Похоже, такая перспектива не очень-то его прельщает, подумала Касси, почему-то испугавшись своих мыслей.

Глава 6


Он останется здесь, чтобы защищать ее. Слова эти звучали музыкой, от них веяло бы спокойствием и безопасностью, если бы их произнес любой другой человек, но не Ангел Смерти. Дело в том, что Касси не доверяла ему. И он никак не годился на роль защитника. Этот суровый мужчина пожелает как можно быстрее разделаться со своими обязательствами по отношению к мистеру Пикенсу. И вряд ли захочет сидеть и ждать, чтобы события разворачивались естественным образом. Ей страшно было даже думать о том, что произойдет, если Ангелу придет в голову, что он может подстегнуть ход этих событий.

По пути на ранчо она еще раз напомнила ему, что об убийстве как о выходе из положения не может быть и речи. Но совершенно не была уверена, что он слушал ее в этот момент. А даже если и слушал, то весьма сомнительно, что принял ее слова к сведению. Ведь в конце концов, она же не наняла его, и он не мог считать себя обязанным следовать ее указаниям.

Обратная дорога вымотала ее до предела. Касси надеялась, что Ангел выйдет из экипажа и проделает путь до ранчо верхом, но, когда они закончили разговор, он не сделал ни малейшей попытки пересесть. К тому же он был явно неразговорчив. Если Касси не обращалась к нему первой, вообще сидел молча, не произнося ни слова, и, даже если она что-то говорила, порой ничего не отвечал.

К тому же его близость заставляла ее нервничать и почти не обращать внимания на дорогу. Его ноги, обтянутые узкими черными брюками, постоянно притягивали ее взгляд. Невысокие сапожки из хорошо выделанной кожи, заботливо ухоженные, блестели отполированными шпорами, словно грязь и пыль никогда не касались их. Сапожки и шейный платок были черными, как и весь его наряд, абсолютно все предметы его костюма — исключение составляли только револьвер, шпоры и светло-желтый плащ, еще издали предупреждавший всех и каждого о его появлении.

В костюме явно ощущалась претенциозность. Скорее всего он одевался так, чтобы привлекать к себе внимание. Она прикинула, зачем он это делает, но решила не задавать никаких личных вопросов. К сожалению, у нее будет очень много времени, чтобы задать их позже, если, конечно, она осмелится сделать это, пока он остается на ранчо — следуя, как он обещал, по пятам за ней. «Боже! — подумала она. — Надеюсь, он не будет в буквальном смысле делать это».

Ангел поймал себя на том, что на обратном пути взгляд его несколько раз останавливался на Кассандре Стюарт. Как завороженный Ангел рассматривал ее лицо — профиль девушки оказался куда милее, чем показалось ему вначале. Дерзко вздернутый небольшой носик, мягкие очертания скул с нежной кожей, пухлые нежные губы. Губы эти были совершенно обворожительны, его так и тянуло поцеловать их. Когда Касси в очередной раз повернулась к нему, он поймал себя на том, что смотрит на ее губы, думая, каковы они на вкус, — мысль, которая поразила его, потому что он ни в малейшей степени не чувствовал тяги к этой раздражительной особе.