— Никаких разговоров не будет, вы просто немедленно уберетесь отсюда. И передайте им, что они напрасно подослали ко мне наемного убийцу.

— Им?!

— Да, тем людям, которые вас наняли.

— Никто меня не нанимал, леди. Льюис Пикенс просто послал меня, чтобы…

— Хватит, ради Бога. — Она опустила оружие. — Я не верю вашим россказням. — И тут же добавила:

— Марабелла, иди сюда, моя милая. Он совершенно неопасен.

В первый раз с тех пор, как Ангел вступил в пору зрелости, кто-то счел его неопасным. Но он не стал обращать на это внимания. Остановившимся взглядом он следил, подчинится ли дикая кошка приказу хозяйки, и наконец дождался — лобастая голова повернулась в сторону женщины, длинное грациозное тело напряглось, и в конце концов кошка пересекла двор и поднялась по ступеням на веранду. Ангел облегченно вздохнул, но не спрятал револьвера до тех пор, пока Марабелла не исчезла в доме.

— Ты можешь вернуться на кухню, Мария, — сказала женщина, обращаясь к кому-то, кто стоял за дверью, и добавила:

— Ты ведь знаешь, как стрелять из этого ружья?

Ангел усмехнулся. Оказывается, кто-то еще все это время держал его на мушке, а он даже не заметил. Он становился опасно беззаботным. Хотя нет, все его внимание было приковано к этому ужасному черному зверю и к этой идиотке на террасе. Боже, пожалуйста, пусть она не окажется Кассандрой Стюарт!

Девушка спустилась по ступеням и приблизилась к нему. Только сейчас он обратил внимание на ее изысканную одежду: длинную черную накидку, подбитую мехом, пять рядов голубых кружев на юбке, выглядывающих из-под накидки и касающихся носков туфелек. Небольшая касторовая шляпка небрежно надвинута на темно-каштановые волосы. Элегантный городской наряд, с которым абсолютно не вязалась кобура револьвера на поясе, надетом поверх накидки.

Сунув револьвер в кобуру, она протянула ему руку:

— Я Кассандра Стюарт. Скоро ли приезжает мистер Пикенс?

Ангел проигнорировал повисшую в воздухе руку, будучи не уверен, для чего именно она протянута. Это вызвало у нее едва заметную улыбку. На улыбку он тоже не стал обращать внимания. То, что она оказалась той самой особой, с которой он должен иметь дело, заставило его мысленно выругаться, пока он вставал на ноги и отряхивал пыль с плаща. Меньше всего ему хотелось снисхождения от женщины. Но именно для этого он и находился сейчас здесь — уплатить долг.

Прежде чем ответить ей, он нагнулся и поднял свою шляпу. Отверстие от пули находилось как раз в центре тульи. Он снова выругался, на этот раз вслух. Черт побери! Она вполне могла убить его!

Повернувшись, он хмуро посмотрел ей в лицо:

— Когда починят ваш револьвер, мисс, я хотел бы убедиться, действительно ли вы умеете владеть им.

Она сдвинула брови, вновь достала из кобуры револьвер, осмотрела его и воскликнула:

— Черт побери, да вы же испортили его!

— А вы испортили мою шляпу. Прищурившись, она взглянула на него:

— Представьте себе, это было оружие, сделанное по специальному заказу, мистер… Кстати, кто вы такой?

— Ангел. И представьте себе, что это была не какая то, а двадцатидолларовая шляпа, мадам.

— Я возмещу вам убытки. — Она на шаг отступила от него. — Что значит Ангел? Ведь вы не тот самый Ангел, не правда ли? Не тот, которого называют Ангелом Смерти?

Губы его сложились в кислую улыбку. Большинство людей не осмеливались называть его этим именем.

— Оно мне тоже не очень нравится.

— И правильно, — бросила она мрачно. Но во взгляде ее светло-серых глаз промелькнула тревога, что доставило-таки Ангелу изрядное удовлетворение. Впрочем, тревога эта должна была появиться куда раньше. Люди, даже не знавшие его, обычно старались держаться от него подальше. Сама внешность его красноречиво говорила: «Будьте начеку».

— Что ж, — с нервной усмешкой сказала она, отвечая на его взгляд. — По счастью, у меня есть еще один «кольт» новой модели, иначе я была бы очень огорчена.

— Порадуйтесь, леди, что мне не придется слишком долго ловить свою лошадь, не то вы смогли бы увидеть мое огорчение…

— Посмейте только притронуться ко мне хотя бы пальцем…

— Да мне скорее придет в голову пристрелить вас.

Он тут же упрекнул себя за нелепо вырвавшиеся слова. Вдруг потерять контроль над своими чувствами! Что это с ним происходит? Он ведь никогда не бросал на ветер пустых угроз. Но в этой женщине было нечто такое, что выводило его из себя. Пусть даже сейчас она и не держит его на мушке своего револьвера.

— Забудьте, что я сказал, — коротко бросил он.

— Охотно, — ответила она, отступая, однако, от него еще на шаг.

Он едва сдержал улыбку. Ее нервозность определенно приводила его в хорошее настроение.

— Вы всегда стреляете в людей, которые приходят к вам в гости?

Она моргнула, надув губки — весьма изящно очерченные губки, как он теперь заметил, — и гордо выпрямилась. Черт побери! Ведь она действительно испугалась его. И только сейчас обрела свою былую храбрость.

— Вы собирались пристрелить Марабеллу. Я не могла позволить вам сделать это. А она выбежала из дома до того, как я смогла остановить ее.

Слова эти заставили его задуматься.

— Значит, вы не спускали ее на меня?

— Разумеется, нет, — ответила она, самим тоном сказанного давая понять ему, сколь глупый вопрос он задал.

— Не убежден в этом «разумеется», леди.

— Здравый смысл…

— Думаю, нам лучше оставить этот разговор, — произнес он, упреждая ее возможную дерзость.

Она напряглась, стараясь понять, что он имел в виду.

— Все же полагаю, вам стоит изложить ваше дело, а затем уйти.

Господи, да он ушел бы немедленно, если бы мог.

— Пикенс не приедет, — кратко сообщил он. Она какое-то мгновение смотрела на него широко раскрытыми глазами, потом взволнованно прижала руки к груди.

— Но ведь он должен был приехать! Я так рассчитывала на него! Он заверил меня, что непременно приедет.

Странно, но ее искреннее огорчение подействовало на:

Ангела. После всего, что проделала с ним эта мисс, он не мог испытывать к ней добрых чувств. Но не мог и сердиться, видя, насколько она расстроена.

Ангел даже заставил себя найти слова утешения:

— Он, честно говоря, уже собрался в дорогу. Даже побывал в банке и снял со счета необходимую сумму на дорогу. Но по пути домой ему встретилась шайка команчей, которые за кем-то гнались. Разумеется, Пикенс не мог позволить им безнаказанно разбойничать. Он остановил негодяев, и в перестрелке его довольно серьезно ранили.

— О Боже, но ведь он жив, не правда ли? Это только моя вина. Дедушка никогда мне не простит…

— Почему вы вините себя? Ведь вас же там не было, — удивился Ангел.

— Но это я попросила его приехать. Если бы не я, он бы не отправился в этот банк и не… — Она замолчала, увидев, что, слушая ее, он покачивал головой. Тон ее голоса и выражение лица стали упрямо-вызывающими. — Я всегда готова признать свою ошибку. И ничуть не стыжусь этого.

— Как вам угодно. — Он пожал плечами, не пытаясь переубедить ее.

Ее задиристость тут же исчезла без следа. Она обиженно закусила нижнюю губу. Лицо ее помрачнело, подбородок задрожал, словно она была готова заплакать, и у Ангела все сжалось внутри. Он еще ни разу в жизни не утешал плачущую женщину, да и не собирался этого делать. Если она проронит хоть одну слезу, он тут же уйдет.

— Неужели он?.. — спросила она, не решаясь выговорить слово «мертв».

— Нет! — тут же поспешил заверить ее Ангел. — Доктор сказал, что Пикенс будет жить, хотя ему придется какое-то время полежать в постели. Поэтому он и послал за мной свою подругу.

Тревога исчезла с лица Касси, но она нахмурилась:

— И все равно я ничего не понимаю. Прошло уже около шести недель. Почему он раньше не сообщил мне, что не может приехать? Теперь у меня почти не осталось времени.

Ангел не умел так же легко, как она, признавать свои ошибки.

— Наверное, это моя вина. Пикенс довольно быстро нашел меня, но я задержался на несколько недель в Нью-Мексико[1] . Правда, он ни словом не обмолвился, что его сообщение надо доставить так срочно.

— Понятно… — Хотя поняла она мало, и лицо ее выражало крайнее смущение. — Гонцов с плохими вестями всегда встречают без радости, — начала она церемонно, — однако я благодарю вас за то, что сделали крюк и заехали ко мне. Но и телеграммы было бы вполне достаточно. И еще мне очень жаль, что ваша лошадь убежала. Вы можете взять одну из наших, чтобы верхом разыскивать свою. А когда найдете, вернете нашу лошадь в конюшню.

Опустив руку в карман своей накидки, она извлекла из него золотую двадцатидолларовую монету.

— Этого вам должно хватить на новую шляпу. Ангел тупо уставился на ладонь, на которой лежала протянутая ему монета.

— Берите же, — повторила она. Он даже не пошевелился. Девушка передернула плечами и сжала пальцы в кулак.

— Как вам угодно. А сейчас, с вашего позволения, мне необходимо ехать. Как раз перед вашим появлением я собралась в город.

Повернувшись, она зашагала прочь. Ангел постоял, переминаясь с ноги на ногу, а когда она приблизилась к своему экипажу, наконец выдавил из себя:

— Очевидно, мне надо было выразиться яснее, мадам. Дело в том, что Льюис Пикенс просил меня… заменить его. Я здесь, чтобы решить ваши проблемы, каковы бы они ни были, так что вам стоило бы сперва ввести меня в курс дела, а уж потом отправляться в город.

Услышав слова «заменить его», она резко обернулась и взглянула на него расширившимися от удивления глазами. Потом на ее лице вновь появилось обычное упрямое выражение.

— Я что-то не пойму вас.

— Я, кажется, выразился достаточно ясно.

— Да, вполне, — процедила она, едва сдерживая раздражение. — Я просто не могу поверить. О чем только думал мистер Пикенс, выбрав именно вас? Мне нужен человек, который бы смог уладить дело миром, а отнюдь не забияка. Вы же способны только обострить ситуацию.