Джоанна Линдсей - Ангел

— Ты снова хандришь, — заметила Катарина, когда до мастерской мадам Сесиль оставался один квартал.

— Да нет.

— Хандришь.

— Возможно, это потому, что я скучаю по Марабелле. Работники с ранчо, которых Катарина захватила с собой в Техас на случай, если понадобится демонстрация силы, возвращаясь, взяли Марабеллу с собой, так как владельцы роскошных гостиниц обычно хмурились, когда видели подобных любимцев у своих постояльцев. Причина хандры, названная Касси, была ложью только наполовину. Она действительно скучала по своей пантере. Но гораздо больше скучала по Ангелу.

— Неплохо было бы отправить телеграмму, чтобы сюда перегнали наш собственный спальный вагон, — сказала Катарина. — Но мы могли бы и не дожидаться его, если тебе не терпится отправиться домой.

— Нет! — воскликнула Касси с излишней горячностью. И тут же поспешно добавила:

— Я хочу сказать, что вполне могу обойтись без Марабеллы еще неделю-другую. И она без меня обойдется.

— Не вполне уверена насчет Марабеллы, — заметила Катарина. — Тебе-то не пришлось гоняться за ней до самого Денвера — ты тогда в первый раз отправилась к своему отцу. И тебе не пришлось объяснять окружающим, что они не охотятся на дикую пантеру, а ищут любимицу моей дочери, — мол, кошечке надоело сидеть дома, где ее никто не боится.

Касси улыбнулась, вспомнив длинное взволнованное письмо, которое доставили в Техас одновременно с Марабеллой, посаженной в огромную клетку — Катарине пришлось заказать ее, чтобы отправить кошку дочери по железной дороге. Тогда Марабелла, оставшись без хозяйки, попыталась последовать за Касси, но после первой же остановки поезда, сразу за пределами штата Колорадо, потеряла след.

— Она прекрасно вела себя прошлым летом, когда мы ездили в Чикаго, — напомнила матери Касси.

— Тогда мы уезжали только на десять дней, а Марабеллу заперли в амбаре вместе с ее приятелем, стариной Максом, чтобы она не разрушила дом.

Касси поспешила заступиться за свою любимицу:

— Она не смогла бы что-то разрушить, мама. Но уж если зашла речь о наших домашних животных, то вспомни о Коротком Хвосте, твоем милом слонике. Как ты думаешь, к тому времени, когда мы вернемся домой, амбар будет еще стоять на месте?

Катарина сердито взглянула на дочь:

— Мне начинает казаться, что этот мужчина плохо повлиял на тебя.

— Какой мужчина? — с невинным видом спросила Касси.

— Ты прекрасно знаешь какой, — все так же мрачно глядя на дочь, напомнила Катарина. — Твоя дерзость становится невыносимой.

— А мне-то казалось, что я исправляюсь.

— Ты понимаешь, что я имею в виду? Касси закатила глаза:

— Мама, если ты случайно не заметила, то знай: я уже взрослая. Когда ты перестанешь относиться ко мне как к ребенку?

— Когда тебе будет шестьдесят пять, а я улягусь в могилу, но ни днем раньше.

Если бы Катарина не говорила таким серьезным тоном, Касси рассмеялась бы.

— Ну хорошо, мама, считай, что ты победила. Я обуздаю свою наглость. Но можешь ты по крайней мере не звать меня «дитя» на людях?

Катарина поджала губы:

— Ну что ж, если это так тебя шокирует…

Она не успела договорить — кучер, с силой натянув вожжи, остановил экипаж, так что мать с дочерью едва удержались на своих местах. Неповоротливая грузовая повозка выехала из боковой улочки и перегородила дорогу — кучер, по-видимому, собирался повернуть в направлении, противоположном их движению.

Кучер пришел в ярость от того, что едва избежал столкновения, и принялся поносить своего коллегу во весь голос. Тот взглянул на крикуна и сделал неприличный жест. Завязалась грубая перебранка.

Катарина покраснела, так как отборнейшие ругательства разносились на всю округу.

— Заткни уши, Касси, — велела она дочери и бросила доллар на сиденье кучера. — Мы доберемся пешком.

— Но, мама, становится все интереснее, — запротестовала Касси.

— Мы доберемся пешком, — еще настойчивее повторила Катарина.

Она и в самом деле испытывала неловкость. Касси находила происшествие довольно забавным, ей приходилось слышать и более крепкие выражения из уст работников на их ранчо; да порой и сама мама, отчитывая работников, высказывалась довольно резко. Но в этом проявлялась эксцентричность Катарины. В отличие от Касси, которая носила при себе «кольт» только на ранчо, Катарина никогда не расставалась со своими револьверами — за исключением тех случаев, когда выезжала на восток. Без оружия она превращалась в великосветскую даму, которую могло шокировать даже случайно услышанное грубое слово.

Касси решила немножко поддразнить маму:

— Знаешь, такого не, могло бы произойти, будь с нами Ангел.

— Ты гордишься тем, что один вид этого типа наводит ужас на людей? — не поверила своим ушам Катарина.

— Да, и не скрываю этого. Эта его черта порой может оказаться очень полезной. Только представь, с какой легкостью тебе удалось бы избавиться от Мисси Поттер, если бы в гостиную вошел Ангел.

Катарина фыркнула:

— Не обольщайся, девочка. Да он не выдержал бы ее болтовни и сбежал первым.

— Ну тогда от Билли Гейта, который каждое воскресенье разглагольствует о сражениях Гражданской войны, а ты с твоим мягкосердечием не можешь не слушать его.

— Он был героем войны. Но не хочешь ли ты сказать, что не прочь остаться женой этого Ангела?

При этом Катарина взглянула на дочь столь сурово, что Касси сочла за благо промолчать.

— Надо поторопиться, а то опоздаем к портнихе, — заметила Катарина и энергично зашагала по запруженному пешеходами тротуару, так что очередные колкости в адрес матери — Касси пришлось на время отложить.

Через минуту они подошли к ателье и у самого входа столкнулись с прекрасно одетым джентльменом и его расфуфыренной подругой — очевидно, клиентами мадам Сесиль. Джентльмен этот был таким красавцем, что Касси не могла оторвать от него взгляда. Слава Богу, Катарина не заметила этого, но ей все же пришлось обратить внимание на джентльмена, так как тот, мельком взглянув на них, тут же забыл об их существовании; более того, он даже не счел нужным придержать для дам дверь и с наглым видом прошел перед ними в ателье вслед за своей подругой.

— Некоторые люди не имеют никакого понятия о вежливости, — сказала Катарина еще до того, как за мужчиной закрылась дверь.

Он услышал эти слова и, повернувшись, так посмотрел на Катарину, что щеки ее вспыхнули. Касси решила промолчать, хотя ей очень хотелось сказать, что, будь рядом Ангел, ничего подобного с ними не произошло бы.

Но Катарина еще не забыла их разговор на эту тему, поэтому предупредила дочь:

— Знаю, что ты хочешь сказать. Можешь оставить это при себе.

— А я ничего и не говорю.

— Меня так и подмывает дать отставку мадам Сесиль и найти другую портниху.

— Но это же не ее вина, — запротестовала Касси.

— Разве? Ведь она назначила нам для примерки то же время, что и этой распутной женщине.

— А почему ты думаешь, что она не женщина из общества?

— Я с первого взгляда могу распознать содержанку, — надменно проговорила Катарина. Касси закатила глаза:

— Мама, ты злишься из-за пустяков.

— Да неужели? — Катарина нахмурилась. — Ты считаешь, что думать о том головорезе пустяки?

Неужели ее слова так подействовали на маму? Касси сообразила, что ей следовало понять: Катарина вряд ли разошлась бы так из-за нескольких грубых слов, услышанных на улицах большого города, — здесь можно было услышать и не такое.

Она решила не спорить с матерью:

— Хорошо, больше не скажу о нем ни слова.

— Вот и отлично. Ну а теперь, мне думается, пора показать этому нахалу, как поступают и что говорят в таких случаях в Вайоминге.

Входя в ателье, Касси услышала, как Катарина как бы про себя проговорила:

— Хотела бы я, чтобы сейчас при мне был мой верный «кольт».

Что же до Касси, то она в этот момент поймала себя на крамольной мысли: больше всего она хотела бы, чтобы рядом с ней был Ангел.

Вечером того же дня Касси не стала дожидаться мать, которая задержалась в ресторане гостиницы, расточая похвалы поварам и официантам за великолепный ужин. Она незаметно проскользнула в вестибюль гостиницы, затем подошла к портье.

Ей удавалось каждый день по несколько раз ускользать от матери и справляться у портье, нет ли для нее каких-нибудь известий, даже если приходилось ждать, когда Катарина отойдет ко сну. Так как они остановились в отдельных, хотя и сообщающихся комнатах, это было не так уж сложно проделывать, пусть даже Касси не очень нравилось одной спускаться в вестибюль поздним вечером.

Сегодня ей не придется этого делать — по крайней мере ей хотелось так думать. Но, не дойдя нескольких метров до стойки портье, она остановилась.

— Мы с вами где-то встречались, не так ли, мисс?

Касси во все глаза смотрела на задавшего этот вопрос незнакомца. Это был тот самый молодой человек, клиент мадам Сесиль, так рассердивший Катарину тем, что не пропустил их впереди себя. Тогда в ателье помощницы портнихи туг же увели его в задние комнаты, — лишив тем самым Катарину возможности высказать ему в глаза все, что она думает о его манерах. Теперь же Касси, хотя и понимала, что ведет себя неприлично, смотрела как завороженная на этого красавца, на его светло-русые вьющиеся волосы и гладко выбритое безупречно правильное лицо. На молодом человеке был элегантный темно-серый костюм-тройка.

— Мисс? — повторил он с вопросительной интонацией, ожидая ответа на свой вопрос.

— Нет, вы ошиблись, — довольно резко ответила Касси.

Ей, к собственному удивлению, быстро удалось преодолеть свое смущение. Этот молодой человек, конечно же, привык к восхищенным взглядам женщин, подумала она. И тотчас же явилась неожиданная мысль: где проводит нынешний вечер его подруга, если она и в самом деле его содержанка.

— Мы с вами точно никогда раньше не встречались?