— Ангелу удалось привести сюда Маккейли и Кэтлинов вместе, так что я могу поговорить с ними, — поспешно объяснила Касси. И добавила, обращаясь к Ангелу:

— Так ты поэтому здесь, не так ли?

— Решил, что должен сделать это для тебя, — ответил он.

Касси покраснела и тотчас же улыбнулась. Но тут в голову ей пришла новая мысль.

— И они согласились прийти сюда?

— А я их не упрашивал — решил не терять времени…

— Погодите! — перебила Катарина. — Вы хотите сказать, что привели сюда этих людей, угрожая оружием? Ангел пожал плечами:

— Увы, мадам, при сложившихся обстоятельствах другого выхода не было. Вы, если захотите, можете сопровождать нас, но Касси просто обязана пойти со мной. Мне кажется, наш разговор займет некоторое время, так что лучше вам не ждать нас вскорости.

Наконец-то заговорил и Чарльз:

— Вы не в своем уме, если думаете, что я позволю вам увести мою дочь на ночь глядя — не важно по каким делам. Кроме того, мне тоже надо кое-что сказать Маккейли-старшему. Касси, сообщи своей матери, чтобы она нас не ждала. Она может здесь располагаться как дома.

— Касси, скажи своему отцу, что это он сошел с ума, если думает, что я останусь в стороне, — возразила Катарина.

Касси осталась глуха к просьбам своих родителей. Ангел же, нахмурившись, предупредил:

— Послушайте, как только вы войдете в амбар, вам придется играть по моим правилам. Никто не должен выходить, пока я не позволю. И еще я должен забрать у вас ваш револьвер, миссис Стюарт. Сегодня вечером достаточно моего.

Катарина, немного подумав, протянула Ангелу свое оружие. Взглянув в сторону Касси, прошептала:

— Интересно, чем он тебе так обязан, если из-за тебя ему пришлось нарушить закон?

— Это наши личные счеты, мама.

Катарина, прищурившись, посмотрела на дочь.

— Так, может быть, мне стоит пристрелить его, пока мы еще не вышли из дому, девочка?

Касси предпочла бы, чтобы мать пошутила, но она прекрасно понимала, что та совершенно серьезна.

— Мама, пожалуйста, не суди о сложных вещах… так поспешно. Когда все закончится, я объясню…

— Да уж, объясни. Потому что, сдается мне, этот молодой человек мне не по душе.

Касси и самой бы очень хотелось, чтобы Ангел был ей «не по душе».

Глава 26


Они вошли в амбар, и Ангел тотчас же протянул Касси нож. Она взглянула на Ангела с упреком — в амбаре горело несколько фонарей, поэтому сразу стало ясно, для чего нужен нож.

Он пожал плечами:

— Неужели ты в самом деле думала, что они будут сидеть тут и спокойно дожидаться тебя?

— Думаю, нет, но все же это не располагает к спокойному обмену мнениями.

— Иначе мне не удалось бы собрать их здесь.

— Так что, теперь мне только остается перерезать им глотки?

Он не удержался от улыбки:

— Можешь попытаться.

Касси тоже улыбнулась и принялась перерезать веревки, опутывавшие пленников. Мать помогала дочери — Ангел отобрал у Катарины револьвер, но охотничий нож, который она прятала за голенищем сапога, по-прежнему оставался при ней. Катарина освободила всех Маккейли, Касси же направилась сразу к Дженни.

— Прости меня за это, — сказала она, перерезая веревку, стягивавшую запястья подруги.

— Но что происходит?! — воскликнула Дженни, освободившись от кляпа.

— Я как-то сказала, что хотела бы собрать всех вас вместе, вот Ангел и постарался…

— Это не поможет, Касси.

— Надеюсь, ты ошибаешься. А пока не займешься ли ею? — Касси кивнула на Дороги.

Дороги же, похоже, была не столько разгневана, сколько смущена — ведь Ангел вытащил ее прямо из постели. На ней была лишь ночная рубашка; ее светло-русые волосы рассыпались по плечам. Впрочем, Дороти постоянно испытывала чувство неловкости, ибо выглядела намного моложе своих лет, будучи при этом полноправной хозяйкой дома и пользуясь непререкаемым авторитетом. Однако существовало еще одно обстоятельство, о котором она даже не подозревала, — Маккейли-старший не мог оторвать от нее взгляда.

Его тоже вытащили прямо из постели, и потому он щеголял в розовых подштанниках, хотя это, конечно же, совершенно не могло смутить человека его склада. Глава клана Маккейли обливался потом лишь от сознания того, что оказался в амбаре без оружия, в то время как Ангел стоял перед закрытой дверью, скрестив на груди руки, всем своим видом выражая полнейшее безразличие к тому, что, возможно, произойдет; «кольт» же Ангела, выставленный на всеобщее обозрение, говорил сам за себя.

Единственными отсутствовавшими представителями семей Маккейли и Кэтлинов были Бак и Ричард, кутившие в компании отчаянных парней, с которыми Ангел не хотел пока связываться. Фрейзер, глядя на вошедших, глуповато посмеивался, но именно он первым из мужчин обрел дар речи.

— Я помог вам, Касси. Теперь все станет куда интереснее, поскольку сейчас вы сами к нам пришли.

Шуточки Фрейзера всегда выводили ее из себя. Разозлилась она и на этот раз.

— У меня нет настроения развлекать вас, Фрейзер.

— Думаю, вы просто ничего не можете с этим поделать? Она не удостоила его ответом. Это сделал за нее Маккейли-старший.

— Заткнись, Фрейзер, — велел сыну отец. Затем обратился к Касси со всей воинственностью, на которую был способен:

— Что вы задумали на этот раз, девушка?

Катарина, заканчивая возиться с веревками Моргана, сурово взглянула на него и сказала:

— Следите за своим тоном, когда обращаетесь к моей дочери, мистер.

— Ваша дочь? Ладно, это ничего не меняет. Вы несколько опоздали, леди, надо было раньше присматривать за своей дочкой. Вам, черт возьми, давно бы следовало…

Маккейли-старшему не удалось договорить.

— Следите за своими выражениями, когда разговариваете с моей женой и моей дочерью, — сказал Чарльз. Он подошел к Маккейли-старшему и влепил ему увесистую затрещину.

Гигант отшатнулся и тряхнул головой. Затем взглянул на отца Касси с выражением удивления и укоризны на лице:

— За что, Чарльз? А я-то думал, мы с тобой друзья.

— После того, что ты сделал с моей дочерью? Считай, что тебе очень повезет, если я не разорву тебя на куски.

— А что мне оставалось делать, если она задумала такое?..

Услышав эти слова, Фрейзер повалился на охапку сена и зашелся в беззвучном смехе. Касси, возмущенная его весельем, хотела что-то сказать, но передумала. Она надеялась, что ей удастся поговорить с отцом до объяснения с Маккейли-старшим. Но теперь, раз уж разговора не получилось, надо было срочно предотвратить драку между отцом и Маккейли-старшим.

— Папа…

Он не услышал слов дочери, потому что как раз в этот момент говорил:

— Что она задумывала, не имеет никакого значения, Маккейли, и ты прекрасно понимаешь это.

Маккейли-старший поднял руку, когда Чарльз сделал еще шаг в его сторону:

— Погоди, погоди, Чарльз. Я ведь не хочу обижать тебя.

Касси показалась странной, необычная сдержанность Маккейли-старшего. И столь же странной казалась горячность отца; он даже не пытался скрыть свой гнев. Чарльз снова занес кулак, Маккейли-старший приготовился уклониться от удара, а Ангел выстрелил в потолок над их головами.

Облако пыли и щепок окутало обоих мужчин, повернувшихся, как и все остальные, ко входу в амбар. В этот момент Ангел с невозмутимым видом опускал револьвер в кобуру.

— Я искренне жалею о том, что испортил вам удовольствие, — проговорил он, — но, если кто-нибудь из вас захочет решить дело силой, я намерен воспрепятствовать этому.

Взглянув в глаза Чарльзу, он добавил:

— Если бы то, что сделал Маккейли, заслуживало наказания, то я бы уже пристрелил его, так что пусть он говорит, мистер Стюарт. А Касси сейчас находится под моим покровительством, а не под вашим, и она желает сказать всего несколько слов этим людям.

Чарльз опустил руку и нехотя кивнул. Однако бросил на Маккейли-старшего взгляд, ясно говорящий: «Мы с тобой еще поквитаемся». Тем временем Катарина приблизилась к Касси.

— Кажется, вы с этим молодым человеком не обо всем мне рассказали до того, как пригласили составить вам компанию, — сказала она. — Ты не хочешь сообщить мне, чем так разгневан твой отец и почему этот… наемник считает, что именно он отвечает за тебя?

— Он мой муж, — прошептала Касси.

— Кто? — ужаснулась Катарина.

— Пожалуйста, мама, сейчас не время для объяснений.

— Да нет уж, самое время!

— Мама, ну пожалуйста!

Катарина могла бы еще многое сказать, но выражение лица дочери остановило ее. На лице ее была не мольба, что, с точки зрения матери, было бы вполне естественно, но упрямая решимость, с которой Катарина прежде не сталкивалась. Касси не желала сейчас говорить на эту тему, и мать не смогла бы ее переубедить.

Впрочем, Катарина не собиралась потакать такому поведению дочери, но решила на время оставить этот разговор.

— Ну ладно, но, когда здесь все закончится, мы все обсудим.

— Конечно, — заверила ее Касси. Повернувшись к Маккейли-старшему и Дороти, она глубоко вздохнула и заговорила:

— Еще не так давно я хотела извиниться перед вами, а теперь уже не собираюсь делать этого. Но знайте: мои намерения были самыми добрыми. Я считала, что брак между двумя членами ваших семей положит конец многолетней вражде. Так и случилось бы, но вы не захотели этого, разве не так? Нелепость ситуации заключается в том, что вы воспитали своих детей для ненависти, а они понятия не имеют, зачем им ненавидеть друг друга. Почему же вы им это не объяснили?

Маккейли-старший густо покраснел. Дороти отвернулась, явно демонстрируя нежелание говорить как о причинах старой вражды, так и на любую другую тему.

Касси вздохнула:

— Вот и сейчас вы проявляете высшую степень упрямства, но разве вы не видите, что такое упрямство вредит даже вашим детям — по крайней мере Дженни и Клейтону? Если бы вы оставили их в покое, то у них мог бы сложиться счастливый брак. Разве вы не видите, что они оба несчастны?