Некоторое мгновение мы тупо пялюсь друг на друга. Чё она сказала сейчас?

― Чего?

― Со спины, в вечернее время суток… Запросто. ― рассудила она, ― Мы одного телосложения. Вот и подумай, кому ты могла перейти дорогу?

― Сама подумай, что несёшь! ― не выдержала я, ― Это вы с отцом баблом ворочаете. У меня ничерта нет! Даже моя собственная жизнь не принадлежит мне нихрена!

Вздохнув, она многозначительно смотрела на меня,

― Это не обязательно деньги, Вика. Видимо ты обладаешь чем-то таким, чем хотел бы обдать и ещё кто-то.

― Кому я… сдалась. Ага? А… ― меня посетила странная догадка, от которой я резко захлопнула рот. Картина происходящего складывалось очень нечёткая, но пазл складывался. Просто брал и складывался. Бред какой-то, она не могла… или могла? Она носит его ребёнка, я помеха для неё, ведь он до сих пор не ушёл от меня. Так может он и не собирается уходить? А ребёнок?

― В общем, я знаю, что ты не станешь меня слушать, но все равно, скажу. Отпусти его. Я не смогла понять в чём там дело, но ты явно мешаешь кому-то.

― Врёшь. ― отрезала я, ― Если уж ты пыталась копать, то непременно это сделала.

― С этим твои Гордеевым, вообще всё призрачно и странно. Его родители очень постарались, чтобы он был идеально чист и прост. Но это вовсе не означает, что он в самом деле так прост. Один брат его чего стоит. В 24 года, умудриться продать акции своему же отцу, и выкупить рэкордс и сесть в совет директоров RME internment. Как оно тебе? Раф не останется здесь, Вика. У него теперь есть все возможности. Он так или иначе, уедет отсюда. Тебе нельзя выезжать за границу.

― Да! ― вспылила я прихлопнув по столу, ― Потому что я ненормальная, по твоей, между прочим, милости!

― Вик, не будь глупой. Если здесь мы с твоим отцом можем всё, там я никто, да и он едва ли может тебе помочь, у него там возможностей значительно меньше. А ты неврастеничка. Но пока ты Смолова-Керро, никто не знает об этом. Стоит тебе отказаться от гражданства и окончательно стать Хэнви, и об этом узнают все. Тебе не дадут спокойной жизни за границей. Это просто сведёт тебя с ума, ты не сможешь так жить, просто не сможешь. Хоть раз в жизни послушай меня. Только раз. Если нет, то, задумайся над тем что происходит. Вообще-то… Ренат, кем бы он ни был теперь, он всегда защищал тебя. Даже от меня. Обрати внимание и на то, что он не давал о себе знать, до тех пор пока не появился Гордеев. Они знакомы, Вик, и на сколько я могу понимать очень давно. Но даже я тебе скажу, что тебе стоит бояться в этой жизни, по настоящему бояться только двух людей. Меня и его. Он в своём недуге жесток, ничуть не меньше. Бытует мнение, что люди при его диагнозе, вообще не способны на глубокие чувства. Но если это случается, это непременно выходит за рамки нормальности.

― Мы сейчас точно о Ренате говорим? ― усомнилась я. Инна несдержанно процедила:

― О Гордееве. Он садист, Вик.

― Вот не надо! Нет такого термина. И ничего он мне не сделает!

― Ты не боишься его такого, просто потому что любишь его. Ренат может и не брат тебе, может вообще никто в твоих глазах, не важно, глупым он никогда не был. И безнаказанной даже меня никогда не оставлял, уж можешь мне поверить. Однако тут стоит иметь в виду, Вик, что он здорово рискует, так открыто действуя. Чёрт его знает, что Гордееву может в голову взбрести.

Боги, что она несёт вообще? Что происходит? Мне было плохо, меня ломало и подкашивало, мысли плелись неправильно и неровно.

― Чего ты от меня хочешь я не понимаю? ― выпалила я раздражённо жестикулируя, ― Не надо монстра из него делать, ясно? Он вполне себя контролирует.

― Не я делаю из него монстра. Его уже сделали таким. ― заявила Инна. Я не ответила ей. ― Хорошо, даже если ты так в нём уверена, и в твоих глазах он в самом деле достойный человек, тогда задумайся, что вообще ты делаешь? Это навсегда. Ты пожизненно зависима от терапии. Он ― нет. Пройдет лет пять и при хорошем лечении, он и знать забудет, что с ним было подобное. Ты не забудешь, эта тень будет всю жизнь тебя преследовать. Не совершай моих ошибок, Вик. Я тоже имела ту степень глупости когда-то, полагая, что могу выбирать между желаниями и одиночеством. Это ложь. Я не могла. Я жестоко пожалела об этом позже, когда болезнь вновь заявила о себе. Никто кроме меня не виноват в том, что случилось с тобой. Я это знаю, ты это знаешь. И ты не сможешь перешагнуть через этот страх, ведь он вполне оправдан. Ты не сможешь дать ему то, чего он хочет. Не потому что даже не можешь, а просто не захочешь. Я знаю, что не захочешь, прекрасно знаю, что ты боишься ответственности. Ты по мелочам-то трагедию устраиваешь, а из-за этого будешь корить себя всю жизнь.

― Знаю. ― буркнула я. Дерьмо, я знаю, знаю это!

― Ну раз уж ты и без меня прекрасно знаешь об этом, то какого чёрта ты делаешь? Надеешься, что всё измениться? Я думала ты умнее. Но так или иначе, поступать стоит так, как правильно. Ты знаешь его лучше меня, вот и подумай, чего стоит от него ожидать.

― На что ты намекаешь?

― Вы просто на просто докатаете друг друга пока боритесь со своими проблемами. Всё это не своевременно. Он торопится жить, ты боишься дня грядущего. Он нуждается в мире, ты создаёшь вокруг себя хаос. Он теряет ощущения своих собственных эмоций, ты сходишь с ума от боли и бессилия в самом их обострении. Тут вопрос собственно даже не в том, кто из вас не выдержит первым, а в том, прирежешься ты сама или это он тебя прирежет.

Я вскочила на ноги, не вытерпев,

― Какого чёрта ты несёшь? Всех под себя ровнять не надо.

Инна поднялась из-за стола вторя мою позу, опираясь ладонями на стол.

― Ты напрочь забываешь, кто он. И там, где я просто не имею власти, над этим вторым своим «я», то он может потерять её в любое мгновение, стоит лишь перегнуться палку. А ты как никто другой способна и святого из себя вывести. Это кончится плохо, Вик. Я это понимаю, Ренат это понимает, Смолов понимает, что ты самый настоящий спусковой крючок для Рафаэля. Все это понимают, даже он сам наверняка отдаёт себе отсчёт в этом, только до тебя это никак дойти не может. Ты играешь с огнём, и очень неосторожно. Не будь эгоисткой. Себя не жалко, об отце подумай. У него нет никого кроме тебя. Ты вся его жизнь. Случись с тобой что, и никто уже не сможет достать его со дна. Ни я, ни Альбина, никто.

― Одной тебе как обычно наплевать. ― процедила я ядовито. Это причиняло страшную боль. Всегда. Несмотря ни на что.

― Если бы мне было наплевать, ты бы давно уже была предоставлена исключительно самой себе. ― сказала она с намёком, ― Следовательно тебя бы вообще уже здесь с нами не было. И кстати, у тебя время ровно до нового года, чтобы покончить наконец со своим маскарадом, и начать нормальное лечение. Не покончишь с наркотой сама, и следующие что случится…

― Лазарет? ― догадалась я.

― Он самый.

― О» кей мамочка. Дай мне две недели, ящик виски и грёбаный методин. ― язвила я, ― А лучше сразу ствол мне дай, чтобы наверняка!

― То есть, сама я так понимаю ты уже не справишься?

Я рассмеялась над ней. Какого чёрта ей вообще надо от меня? Ну сдохну я, чё с того? Ей плевать.

― Вик, это не смешно. У тебя не будет будущего, пока ты не возьмёшь себя в руки.

― Если меня ждёт такое же будущее как у тебя, то думаю оно чрезмерно переоценено. ― отчеканила я, сквозь ухмылку. Она была болезненной и злой. Чертовски злой.

― Ты сама ещё не веришь в то, что это конец, верно? Верно. Это только самообман. Ты здесь, так же как и мы все, ещё надеешься, и пока ты надеешься, тебе можно помочь.

― Чем ты можешь мне помочь? ― вскинула я подбородком заискивая её взгляд, ― Чем, чёрт возьми? Ты можешь только наблюдать. Держать меня в клетке и наблюдать как я медленно гнию и подыхаю в ней. Наблюдать за последствиями своего грёбанного сумасшествия.

Он потёрла виски, кривясь.

― Да, перестань, ты чёрт возьми, жизнь она одна, она только одна, здесь и сейчас, слышишь? Ты только здесь и сейчас! Не надо торопиться всё закончить, когда можно всё исправить. Я это знаю. Проблема не в мире вокруг тебя, она в твоём мире, только внутри тебя. Это только твоя жизнь, и даже если в ней много всякого дерьма, только ты решаешь двигаться дальше, или сдохнуть прямо сейчас. Но чёрт побери, неужели тебе не интересно, что будет дальше? Если не для чего жить, попробуй… просто ради интереса. Если хочешь отомстить, стань счастливой! Всем назло! Ты ведь можешь себе позволить всё! Просто бери и делай, то что хочется! Начни с начала! Займись чем-нибудь! Что тебе нравится? Стань рок-звездой, вселенского масштаба! Ты же можешь! Твою мать, да что угодно, только возьми себя в руки наконец!

Я молчала. Мои глаза предавали меня, мне было больно. Я понимала, что это конец.

― Ну, хорошо. ― она обошла стол, и встала рядом со мной, заискивая мой взгляд, она давила на меня. Я чувствовала это и не могла сопротивляться, у меня просто не осталось сил сопротивляться…

― Ты можешь отпустить всё это и сделать шаг вниз, а можешь ухватить удела своей жизни и сделать шаг вперёд. И следующий, постепенно, по шагу, всё можно спасти. Ну не везёт тебе в смерти Тори? Который это уже эпизод? Так может не судьба, а? Может тебя там не ждут? Может лучше сделать всё правильно, хоть раз, чтобы тебя ждали здесь, в этой жизни?

― Всё сказала? ― я утерла глаза, не смотря на неё, ― Или ещё что-нибудь? Да не собираюсь я ничего делать, расслабься.

― Ну что ты тогда молчишь?

― Философствую, твою мать. ― проворчала я.

― Ты снова совершаешь ошибку, ты разве не понимаешь?

― Нет, я поступлю правильно! ― прокричала я, мои руки взлетели вверх, я не контролировала себя. Ни себя, ни мысли… ничего. ― Возможно впервые в своей грёбаной жизни! Возможно это вообще единственное, что я могу сделать правильно! Довольна?