Алёна Лепская - Анафема в десятый круг

― Смолова-Керро? Я думал ты просто Смолова… ― я вскинула голову, от звука голоса Ярэка, ― Как самочувствие?

Мне было в целом наплевать на своё самочувствие, я застряла взглядом на повязке.

― Долго он не сможет играть? ― спросила я еле-еле прикасаясь к бинтам. Ткань казалась жёсткой и колючей в сравнении с его кожей.

― Не меньше месяца, нужно на восстановление. ― подумав ответил Ярэк, ― Но зная его, и день хоть бы вытерпел, без своей гитары.

― И что теперь делать? В смысле, с работой?

― Ничего, заменят нашего бас-гитариста, на время. ― Яр пожал плечами, будто всё было очевидно и просто, ― Ничего страшного.

― Ага и вообще солиста. ― хмыкнула я мрачно. Парень скептически и укоризненно окинул меня взглядом, и вскинул подбородком, скрещивая руки на груди.

― А ты на что?

― Да какой я к чертям солист. ― простонала я тихо, ― Так в качестве подпевки, только.

Он долго молчал чем привлёк моё внимание. На меня без эмоций уставились два тёмно-карих глаза.

― Смешная шутка. ― буркнул он и посмотрел на брата, ― А вообще-то, если всё хорошо пойдёт, его здесь в принципе никто не держит.

Вообще-то остался один немаловажный вопрос который не мешало бы обсудить. Я цепко поймала взгляд Ярэка, и попыталась улыбнуться.

― Если ты ему расскажешь о том, что я всё знаю, мне придётся тебя убить.

Думаю это не было похоже на снисходительную улыбку, поскольку парень почти поверил в это. В следующее мгновение он медленно повёл бровью.

― Становись в очередь. Меня ждёт серьёзный конфликт, когда он очухается, и узнает, что я позволил сделать операцию без его согласия. А когда родители его узнают, что вообще произошло, с тем условием, что я был рядом, мне вообще копец. Так что едва ли ты успеешь до меня добраться. ― сменившись в выражении на озадаченное, он развёл руками, ― И вообще, что здесь такого?

Я отвела взгляд, пряча глаза.

― Не нужно ему знать об этом. Просто помалкивай Ярэк, ладно? Это не сложно.

― Эм, ладно.

Мои локти нашли опору на краешке кушетки, не касаясь Рафа, и я подпёрла голову ладошками. Сидя рядом с ним, на стуле я буквально полудремала. На моё плечо осторожно легла тяжёлая ладонь, от чего я мгновенно содрогнулась и отпрянула. Яр, слегка опешил, от такой моей реакции, склоняя голову набок, он внимательно меня рассматривал.

― Ты в порядке?

Я провела ладонью по лицу, и вернулась в то же положение что и была, опираясь на руки и пряча от него взгляд.

― Я просто устала, и спать хочу.

Осторожно, я коснулась лица Рафа, немного очертя подбородок, с виднеющейся щетиной. Он был колючим, он конечно же не брился вчера утром. Его золотистая кожа, всё ещё сильно бледная, но уже не выглядит мертвенным серым пеплом. Чёрные ресницы немного подрагивают, говоря мне о том, что он просто спит. Не в коме, просто ещё под наркозом, просто на просто спит и видит сны. И грудь его под бинтами, спокойно вздымалась и опадала, он дышит, и делает он это Слава Богам, без помощи аппарата искусственного дыхания. Он такой умиротворенный в этом стазисе. Иногда мне кажется, что стоит мне отвернуться, и он улыбнётся. Правда повязка его меня откровенно напрягала и даже пугала. Я убеждала себя, что всё заживёт, и ему станет лучше. Пара швов, под правым нижнем ребром и не более. Он здесь, со мной, я точно знаю, что он никуда не исчезнет. Пока не исчезнет, и это главное.

― Мы с тобой одной крови. ― припомнила я реплику из советского мультфильма, ― Ты ― и я.

Но он разумеется никогда не узнает об этом.

― В такое время мне бывает жаль, что я не родился бабочкой…― хрипло пробормотали мне в ответ, припоминая всё того же «Маугли». Моя рука замела на таком уже родном лице, на котором расплылась ленивая немного вымученная ухмылка.

― Раф!

Не успел Раф, в себя прийти, как мне позвонил Миша. Я должна быть на студии ровно час назад. Вздохнув я посмотрела на Рафаэля. Он лишь коротко кивнул,

― Езжай домой.

Он был обеспокоенным, хотя и пытался улыбаться.

― Я тебя не оставлю.

Мне стало чертовски себя жаль. И стыдно перед самой собой. Ну почему я просто не могу оставить его в покое и дать ему жить? Чего я жду? Почему я просто не могу, взять и уйти? Почему проклятое сердце заходится частым боем рядом с ним? Даже зная, что преданно. Глупое, глупое сердце… Бьётся и ждёт, когда его разобьют. Ждёт и не знает, что уже разбито, осталось лишь толкнуть и оно рассыплется.

― Езжай домой, выспись, а на студию, мышка, завтра съездишь. ― Раф посмотрел на брата, ― Яр ты…

― Я не собираюсь торчать здесь с тобой. У меня дел выше крыши.

― А, ну да…

― Раф…

― Со мной ничего страшного уже не случится.

Ярэк, издевательски скалясь развернулся на пятках,

― Конечно нет. Все страшное уже случилось.

Он вышел из палаты, только тогда Раф спросил:

― Ты знаешь кто это был? Нападавший.

― Он не нападал на меня Раф. ― возразила я. Он удивился,

― Нет?

― Я не знаю кто это был, но он не нападал, он… пытался увести меня. Я не представляю, что это было, и… дерьмо! ― всплеснула я рукой, ― Это жутко вообще-то.

― А кто на камерах был, ты знаешь?

― Догадываюсь. Хотя… мне кажется он выше.

― Выше?

― И выглядит он сейчас не так.

― Откуда ты знаешь? ― прошептал он немного подозрительно.

― Просто… Хотя может… не знаю.

― Ладно, иди. За меня не волнуйся. Вот увидишь через пару дней я свалю отсюда.

Прежде чем куда-то ехать, мне нужно было забрать свою машину от бара. Ярэк подбросил меня до «155 децибел» и поехал по своим делам. Мне нужно было ехать на студию к Мише, дописывать то, что не успела. Писались мы по отдельности, возможности просто не было, из-за постоянных отлучек Гордеевых. Хотя Ярэк не Гордеев. Он Жемчужный. Почему-то. Понятия не имею почему, как и то, когда Раф с Ярэком успевали всё записать, но их партии давным-давно готовы, как и Сашкины с Раевским. А я аутсайдер, прокатала вату, и не успела ничего. Вот Миша меня и терроризирует.

Подъехав к зданию энтертэйнмента в котором располагалась наша студия под руководством продюсерского центра Державина, я вышла из машины и зацепила взглядом проблеск у педалей. Склонившись, подцепила ключи. Это были не мои ключи, и не Рафаэля. Ключи явно от квартиры, и на обратной стороне брелока был написан номер телефона.

Но это не его номер.

А потом я вспомнила о «Тоске» и негаданной встрече с Эллом. Это он их обронил, больше просто некому.

Спрятав ключи в карман, я поторопилась в студию, поднявшись на 15 этаж, где располагался офис GS Records (Guiding star Records ― Путеводная звезда), под которыми мы пишемся.

Я проторчала там всю ночь, до рассвета, вместе с Мишей. Утром примчалась Сола, и заставила меня ехать домой спать. Уже выйдя из лифта, и идя по коридору, поняла, что ошиблась этажом. Вместо того чтобы спуститься вниз, я поднялась на 30, в офис Lighthouse Records (Музыкальный маяк.)

Бессонница, даёт о себе знать конечно.

Правда заподозрила ошибку я не сразу, а только когда столкнулась с девушкой, зацепив её плечом.

― Sorry. ― извинилась она улыбнувшись и поспешила, дальше по коридору. За гриф, она держала Dark Fire, на её плече висел Гибсон точь в точь как у меня, только белоснежного цвета и с каким-то чёрным рисунком.

― Nothing wrong. (ничего страшного) ― ответила я автоматически. Мой шаг остановился. Я обернулась на высокую девушку с пронзительно синими волосами по пояс. На обороте «Тёмного огня» виделась чёрная круглая эмблема, похожая на ацтекское солнце и под ним что-то ещё, я не успела рассмотреть. Где-то я её видела… Девушку, в смысле. Далее я сообразила, что она говорила по-английски, но когда до меня дошло где я нахожусь, это перестало быть удивительным. Как и то, что она казалась знакомой. Девушка сто процентов медийное лицо, правда припомнить не могу, кто она такая?

Пропуск позволяет мне пройти в любое место энтертаймэнта, но не думаю, что здесь мне можно находиться.

Развернувшись я поспешила убраться, и с разворота налетела на преграду.

― Сегодня что международный день лоха… ― пробормотала я недовольно.

― Привет.

Я задрала голову, и мои брови улетели вверх. Элл.

― Ты?

Черноволосый, пожал плечами, смотря на меня несколько иронично.

― Я.

― Ага? Что ты здесь делаешь? ― спросила я. Я реально была сбита с толку. Что ему делась в американском продюсерском центре?

― У меня фотосессия. ― ответил Элл. Точно, он же фотограф международного уровня. Кого интересно он собрался фотографировать здесь? В восемь часов утра. Он выглядел уставшим и бледным. Даже слишком бледным, практически болезненно.

― А что здесь делаешь ты?

Я поправила на плече ремень чехла, со своей гитарой.

― Этажом ошиблась.

― Ясно.

Я чувствовала себя глупо, если честно. А потом я вспомнила синеволосую. Точнее эмблему на тёмно-красном Гибсоне. Такую же как и на белом Гибсоне. Ацтекское солнце, а под ним три пары чёрных ангельских крыльев. В центре это солнце полое, по кайме тянется надпись: «Vexilla regis prodeunt inferni», в переводе с латыни это означает: близятся знамёна царя ада. Я не знаю латынь, я просто читала «Божественную комедию», так начинается песнь 34 о девятом круге ада и вижу то, что написано в центре ацтекского солнца ― «9 circle»…

Меня немного замкнуло. Быть того не может…

― А… с кем ты работаешь? ― поинтересовалась я аккуратно, ― Ну, фотосессия, чья?