Странность # 3: Он был охренеть как хорошо подготовлен, в плане ведения боя. Я это заметила сразу же, и поняла, что долго я отбиваться от него не смогу. То, что он умудрился ранить Рафа, вообще шок для меня, зная Рафаэля, и то, что Гордеев, в состоянии аффекта, вещь ужасающая, для любого человека, не взирая на силу, массу, и боевые навыки. В этом мне приходилось убедиться воочию. Вывод: товарищъ «ХЭ» ― профессионал.

И я даже не исключаю, что он какой-нибудь коллекционер и я являлась недостающей частью его коллекции. И вообще всё это просто убийственно странно и жутко, ведь вчера снова покушались на мою мать. Самое интересное, что я узнала об этом не от отца, и даже не от Альбины, а увидела заголовок в газете, которую читал посетитель, когда я вошла в бар. Великолепно просто.

Я разумеется родственников своих не стала тревожить на сей счёт. Ни к чему отцу, всё это знать, на ночь глядя, по крайней мере. Пускай себе думает, что я с Рафом и все со мной в порядке.

Вот только с Рафом всё совсем не в порядке.

Я бездумно, водила пальцем по татуировке лун, на руке которой грызла свой ноготь на большом пальце. Прозвучал тысяча и один вопрос, Яр наворачивал круги, с заломленными за шеей, руками и откровенно бесился, пытаясь всё понять. Я не знала, как это объяснить. Я сильно переживала, всё таки с ранениями шутки плохи.

И я переживала, хотя по идее, я должна благодарить вселенную за свершившееся возмездие за меня. Но было больно, от того что было больно ему. Тот момент, в котором я более не могла отрицать этого, и скрываться от этой истины. Я влюбилась в него, я на самом деле просто чертовски любила его, иначе меня бы здесь сейчас не было. Ведь что такое любовь? В Армянском языке есть такое выражение, прировненное по смыслу к выражению: «Я тебя люблю». «Я возьму на себя твою боль» ― вот как звучит это выражение на русском. И я бы с радостью взяла на себя его боль сейчас, несмотря на то, что он и так причин её мне, в самом плохом смысле слова. И эту боль увы не снять аспирином. Я не прощу его предательства и этой игры со мной. Я должна ненавидеть его. Но не могу не любить. Всё-таки мнение, что от любви до ненависти один шаг ― дало сбой, прямо на мне.

― Тори… ты плачешь или смеёшься? ― насторожился Ярэк, ― Или ты делаешь это одновременно?

Я лишь головой покачала. Что я ему отвечу? Что я дура? Это, не секрет для него, и так…

Я уже не могла ни о чём думать, ни говорить. У меня просто не было сил, их все отнял панический страх и транквилизатор. Он не успокаивал! Он вероятно способен вырубить лошадь, но утомленность и спокойствие, не одно и тоже!

Яр ещё пятьсот раз спросил, как я себя чувствую. Как будто, это меня розочкой под рёбра пырнули!

― Клянусь, следующий кто задаст мне этот вопрос получит прямо в лицо! ― не выдержала я, вспылив. Он всё понял, и отвалил от меня, наконец.

― Вик, давай я домой тебя отвезу. ― снова предложил Яр.

― Нет. ― отказалась я вновь, бесцельно смотря на часы в коридоре, перед собой. ― И не называй меня так.

― Почему? ― он внимательно на меня посмотрел, ― Нет, серьёзно.

― Мне это не нравится. ― ответила я следя за секундной стрелкой.

― А братцу моему, значит можно?

― Нет.

― Но его это не колышет? ― осведомился он с ухмылкой. Я немного прищурила один глаз.

― Как догадался? ― пробормотала я.

Яр, устало усмехнулся и поднялся на ноги.

― Ладно, я пойду раздобуду нам кофе, ты какой пьёшь?

Лениво перевела взгляд на парня,

― Как-то ты, странно произносишь слово «виски»… ― пробормотала, я без особого энтузиазма. Криво ухмыльнувшись, он повел бровью.

― Тори, раздуплись, я знаю, что нельзя пить убойные успокоительные с алкоголем.

У него ухмылка Раффи.

Надо почаще напомнить себе, не называть Рафа, так, как зовёт его мать. Мне кажется я больше не имею на это прав.


Стрелки часов двигались слишком странно. Время был почти час, а никаких вестей не было. Ярэк без обломов сидел на полу, облокачиваясь на стену, вытянув длинные ноги и скрестив их в лодыжках. Я вся извертелась и исходилась, а он просто беспардонно хлестал вискарь, с горла. Такое чувство, что для него инцидент был последней каплей в некоем море, и он просто решил напиться. Причём Ярэк не особо-то нервничал. Хотя вероятно всему виной Джек.

― Я не понимаю, что можно делать так долго?

― Сысли? ― переспросил он невнятно.

― Сысли? ― передразнила я парня, ― Ты уже Джеком прибраться в конец успел, а операция ещё идёт! Час ночи уже! Что, чёрт подери, можно делать два часа?! И нахрена ты огрел его и наврал! Ты, что там царапина! Ему явно нельзя были никуда бежать!

― Ну, дык… ― он витиевато осёкся и отпил виски с горла, с невинной физиономией. Я насторожилась,

― Чего?

Он наверное с минуту молча смотрел на меня. Кажется он вообще забыл всё на свете.

― Так. Стоп. ― Яр поднялся на шаткие ноги, ― Ты ваще чё-нить о нём знаешь?

Я отставила раскрытую ладонь урезонивая парня,

― Я знаю, что мой парень психопат, если ты об этом.

Он закатился глухим хрипловатым смехом, от чего я подрастерялась.

― И что смешного?

― Ничё. ― замотал он головой, и расплылся в глупой пьяной улыбке, ― Звучит прост шикарно…

― Вэкен Танка! ― я подскочила на ноги, вцепляясь рукой в свои повидавшие приключений, кудри, ― Он отрубился, Яр! Просто закашлялся кровью, и отключился! Ещё и ты ему по куполу звезданул! И бежать заставил!

Он снова сделал глоток и вдруг стал критически серьёзным, и взгляд его приковался к татуировкам на моих руках.

― Плохо это или хорошо, сложный вопрос. ― заключил он слегка философски, потирая подбородок, ― Если бы его менты приняли, то добром бы это не кончилось. Характеристика у него откровенно говоря, паршивая. Нахрена такие чудеса под новый год? Вот и я подумал, что нахрен не нужны. А если бы я его не оглушил, он бы просто на просто прирезал ублюдка и всё. Было бы не плохо, не спорю, вот только это, Тори, глава 16, УК РФ, Статья 107: Убийство в состоянии аффекта. До пяти лет между прочим. Или ты действительно думаешь, что он бы смог остановиться?

― Но остановился же? ― возразила я. Взгляд парня стал разочарованным и опечаленным. Он покачал головой опуская взгляд.

― Потому что я его вырубил. Ты не понимаешь, да? ― прошептал он, и отпил виски, ― Он не вернулся Тори. Ещё нет.

― В каком смысле?

Яр посмотрел мне в глаза. На дне его тёмно-карих глаз залегли тяжёлые осколки памяти.

― Я не на много старше Рафа. Какими я их помню? ― он пожал плечами, размышляя, ― Просто детьми, понимаешь? Я не видел в каком состоянии их нашли, я увидел свою сестру только в гробу, а Рафа, я не видел больше года. А потом он вернулся. По крайней мере все так решили. ― заметил он делая свой туманный взгляд выразительным, ― Я видел, как всё возвращается на круги своя, видел, что моя мама стала меньше плакать, а отец меньше пить. Все постепенно смирились и продолжили жить дальше. Все кроме него. И когда я однажды заглянул в глаза своему брату в момент, когда он вдруг вышел из себя, впервые, я не узнал его. Это уже тогда был не он. Просто они не вернулись. Ни один их них. Нам словно вернули оболочку, а то что было внутри у него осталось там. А то, что поселилось в нём, вытеснив всё что было, не ведает ни любви, ни тоски, не жалости. Я не сразу это понял, но и он не сразу стал таким, какой он есть. Это может показаться глупо, но всё-таки животные чувствуют людей, лучшие самих людей. Пока он жил с родителями, ни одна кошка не уживалась в доме, мой пёс, вообще рычит на него, стоит только Рафу, оказаться поблизости. Рычит, и прячется от него. И это с учетом того, что ретривер мой в корни глупый и беззубый пёс, в некотором смысле. Кони вообще сходят с ума рядом с ним, существует только один конь, который, принимает его. Его собственный, при том, что животное не принимает никого кроме него. Остальные, боятся его.

― Коня? ― иронизировала я на кой то хрен. Мне просто было так непривычно видеть всегда весёлого, харизматичного Ярэка таким печальным и подваленным…

― И коня кстати тоже. ― сумел поддержать меня парень, ― Меня он вообще скидывает. Он даже отца его скидывает.

― Меня тоже пытался. ― припомнила я чёрного вороного. Яр смотрел на меня с сомнением.

― А ты ничего не путаешь?

― Да, нет, вроде. Чёрный арабский, Дарием звать, верно? ― решила я уточнить. Мало ли.

― Верно. Ты умеешь, ездить верхом? ― немного удивился Ярэк. Я просто кивнула.

― Умею.

Он посмотрел в сторону задумавшись, затем вскинул брови.

― Ага? Индейская язычница, значит…

― И что с того? ― внезапно ощетинилась я. Не ожидав от меня такого, он резко оживился и встрепенулся,

― Нет, нет, ничего. Это я так, просто… ― удивляя меня, он строго вонзил в меня властный тёмный взгляд, ― Ты хоть на мгновение отдаёшь себе отсчёт с чем имеешь дело?

― Более чем. ― ответила я сметая свою растерянность.

― Ты видела, что сегодня случилось? ― почти с вызовом потребовал ответа, Ярэк, ― Он не дурачился, чёрт возьми, он реально собирался перерезать глотку человеку. И это поверь мне именно то, на что он способен. ― уверил меня парень.

― Знаю. ― и это было так.

― И тебе не страшно?

― Он никогда не причинит мне вреда. ― и это тоже не подвергалось сомнению. Что угодно, только не это, он никогда не ударит меня. Сама не знаю почему, я просто любила Рафа, любила и слепо верила ему.

― Это, да. ― согласился Яр, ― Девушку он вообще никогда не тронет. Ну а в целом? Он не простой человек, Тори, он только кажется им.

Но и это не являлось для меня секретом.

― Думаешь, он так никогда и не оправится? ― спросила я прямо. Яр замыслился, делая глоток виски и присел на корточки передо мной. Он почему-то оказался на уровне моих глаз. Высокий рост вообще у них походу семейная черта.