― Разумеется. ― кивнул он прерывисто, ― Вопрос скорее, в том, как ты к этому относишься? Какие эмоции это вызывает?

― Я не о татуировках и не о том что они скрывают. Ладони. У неё ладони в шрамах.

Гетман сильно нахмурился, и погрузился в документы. Затем что-то принялся искать в книге. Я обратил внимание на корешок одной из них.

― Я знаю. Мой вопрос еще в силе.

― Тяжело. Как ещё я должен к этому относиться по вашему?

Г. Алдер. «НЛП. Современные психотехнологии.» ― гласил корешок книги. Нейроленгвистическое моделирование? Зачем ему книги о технологии гипноза? Прямо сейчас!

― Агрессию или боль? ― уточнил он, ― Что это вызывает в тебе?

― Всё.

― А конкретно к ней?

― Боль.

― В последнее время, ты замечал порезы. Не смотри так, это действительно важно.

А смотрел я на него подозрительно. Что такого он там увидел в документации? Что это? Неужели отсчёты по Викиным тестам? Явно же не мои, мои записи он не ведёт, при мне по крайней мере. Зачем ему эти книги?

― В чём дело? ― обеспокоился я.

― Не в чём, я просто спрашиваю, ты ведь…

― Да конечно. ― усомнился я в правдивости его слов, ― Просто. И поэтому вы нарушаете ваше священное правило о конфиденциальности?

― Сколько, скажем с того момента как вы начали встречаться? ― проигнорировал он мой вопрос. Что происходит? Мои пальцы самопроизвольно легли на рот.

― Она отказалась… ― догадался я, ― Вы что чёрт побери серьёзно? Она отказалась от терапии?! ― я аж с места вскочил.

― Сядь. ― он внимательно посмотрел на меня, и захлопнул книгу, ― Раф, я ничем не смогу помочь, если ты не соберёшься и не поможешь мне, и ей соответственно.

Переведя дыхание я сел назад. Моя пальцы нервно отстукивали по колену.

― Трижды. И один раз, я лично застал приступ, не знаю… это не было манией, я даже не знаю, что это было, но она чуть не задохнулась. И… я реально не знаю, что делать в таких ситуациях, повезло что блокатор был под рукой, а так… я не знаю. Всё это я уже рассказывал. А что черт возьми вообще происходит?

― Ясно. Ей что-то прописывали, после тестов?

― Не знаю.

― Так, а на сколько хорошо она знает тебя?

― Достаточно. ― ответил я, ― Я не о том вообще, не надо делать вид что вы меня не понимаете.

― Значит, ты не всё рассказал?

― Во первых: я всё ещё кое-что решаю для себя и пока что не знаю, как правильно поступить.

― О чём конкретно речь?

― Я всегда был уверен, что буду мстить, не смотря на последствия, и прочее. Казалось, что мне станет… станет легче. Да, вы и сами прекрасно знаете, что этот пунктик неизлечим, вот только…

― Тебя уже не устраивают последствия? ― догадался мужчина. Я был нехорошо задет его игнором. Мне не хотелось говорить. Мне нужны грёбанные ответы.

― Ну вроде как, да. Не устраивают.

― Помнишь, я говорил тебе, что ты заблуждаешься?

― Угу.

― Твоя проблема Раф, не имеет достаточно глубоких корней, чтобы ты не мог справится с ней. Что ты тогда мне ответил?

― Маршрут на три буквы можно считать ответом, по вашему? ― припомнил я.

― Не то чтобы я ожидал от тебя иного, в том состоянии в котором я начал с тобой работать. Тебе было 16 лет, и отрицая всё на свете, тебе было совершенно всё равно. Но я уже тогда, Рафаэль, говорил тебе, что рано или поздно, это может стать проблемой. И пока ты своего рода потенциально опасен, она решаемая. Стоит преступить черту, от потенциальной опасности к реальной, эта задача усложнится в сотни раз, и решение конфликта, встанет под вопрос. Грубо говоря, пока ты не вкусил крови, Рафаэль у тебя есть реальный шанс всё изменить. Как только это случиться, и тебе покажется что ты утолил жажду, всё станет сложно. Потому что она неутолима, можешь мне поверить, она будет возвращаться снова и снова. То, что тебе пытались привить изначально, после всего случившегося в твоей жизни, имело принцип примирения: собрать себя и принять. Ты ведь знаешь, что это никогда не являлось тем, с чем я был согласен?

― Знаю.

Его тактика заключалась в том, что я не должен был мириться с этим, он считал это чужеродным элементом, слишком конфликтующим с моей личностью, чтобы я мог с ним примириться. И оказался прав, я не мог. Точнее, я научился жить с кровожадной жестокой тварью внутри, но мира с самим собой, этот симбиоз никогда не приносил, аффект так или иначе брал верх и подавлял меня.


«― Ты сильный лидер, но не тиран и не циник, Рафаэль ― это решительно не твои черты. Они являются навязанной концепций поведения ― механизмом защитного поведения.

― Я и не говорю, что я тиран.

― Конечно нет. Ты ведешь себя как тиран.

― Нет.

― Конечно, нет. Никаких проблем с агрессией, ни всепоглощающей жажды, ни пустоты, ни чувства одиночества, отчуждённости, безразличия ― ничего этого нет.

― Вы не меньше меня знаете о моём заболевании, и что с того?

― Перестань защищать и оправдывать свою болезнь, Рафаэль, только ты решаешь кем тебе быть. Ты сам себя испортил, только ты, позволив думать о себе как о жестоком человеке. И в конечном итоге стал им. Вернее поверил, что стал. И чем дольше ты будешь закрываться от меня, и давать односложные ответы, тем тебе же хуже. Предупреждаю заранее, я не просто соцработник, я дотошный старый психиатр. И я не очень-то компетентный. И говоря всё это, я имею в виду именно то, что говорю.»


Я должен был чётко увидеть границу, разделить и уничтожить изъян. Вот чего я не мог добиться. Я успешно разделил эти грани, но мне было проще скрыть его, нежели побороть. Ведь не было стимула, не было такой цели, ради которой, я бы мог убить в себе монстра. И я спрятал Зверя, и разумеется я нарвался на конфликт внутри себя. Сейчас стало совершенно ясно ― эта цель есть.

― Сейчас, ты понимаешь, о чём я говорил?

― Предельно. ― ответил я коротко.

― Хорошо. А во вторых?

― Перспектива. Это никогда не было проблемой. Но, сейчас, та перспектива которая на неё обрушится, меня откровенно пугает. Я просто не знаю, как сказать ей об этом и как вообще она отнесётся к такому совместному будущему.

― Вот в чём значит дело. Честно? Не думаю, что стоит торопиться с этим. Ты забегаешь чересчур вперёд. ― он нахмурился, ― Наверное.

― Я и не тороплюсь, я просто… что? ― изумился я, ― Наверное? Да ладно… вы не знаете?

― Рафаэль я работаю с тобой вот уже два года. И то не могу сказать, что досконально знаю, ты определённо хороший лжец и актёр. И много недоговариваешь. ― удивил меня мистер проницательность, ― Да-да, и не смотри так на меня, я знаю, что ты водишь меня за нос, я лишь не знаю в чём конкретно. Пока что. С Викторией же я не проработал и пары месяцев, и даже если там и есть перспективы, она очень тщательно избегала тем о своём будущем, даже самом ближайшем, ведь с прошлым там не всё так прозрачно. С тобой же мы вроде договорились не оборачиваться назад, там и так всё ясно и понятно тебе. Тебе, Рафаэль нужно смотреть исключительно вперёд. И смотреть смело. Так что оставь наконец этот вопрос, не надо так им мучится, и лучше ответь мне, чего ты хочешь, Рафаэль? И дальше прятать конфликт внутри, или попытаться искоренить проблему?

― Нет, подождите… ― замотал я головой, ― То есть, получается, мой страх живёт только в моей голове? Так что ли?

― Я не знаю, вопросы подобного рода не выносились на обсуждение. И даже если бы знал, я бы тебе не сказал.

― Ну, да, конфиденциальность. ― буркнул я, недовольный и нервный от всего этого, ― Разумеется.

― Разумеется.

― Великолепно! ― всплеснул я руками, ― И как мне прикажете с этим быть?

― Поговори с ней. Но за реакцию я не ручаюсь. Просто сейчас её вряд ли это волнует. Но нет никакой гарантии, что со временем она не изменит своего отношения. Женщины знаешь ли не учебник математики, они вообще переменчивые натуры.

― Ага, особенно страдающие биполярным расстройством.

― Знаешь, Рафаэль, моя жена не страдает никакими расстройствами, тем не менее даже я не всегда знаю, что ожидать от неё в тот или иной момент. Она и сама не знает.

― Очень обнадёживающе. ― пробормотал я потирая лоб. У меня разболелась голова и зрение сильно сдавало. Я с самого утра промаялся, то одевая очки то снимая, не в силах справится с нервными скачками. ― Кстати, я мог бы вам кое-что рассказать. Кое-что очень полезное. Вы ведь понятия не имеете, что с Викой произошло, верно?

― Только то, что она рассказывала.

― Хм, а я вот представьте себе, знаю.

Он заметно оживился, и облокотился на стол.

― Она тебе рассказала?

― Нет, она не помнит этого. Я просто брата её… знал. Мы оказывается в одной клинике лечились и… И я предлагаю сделку. ― нашёлся я.

― Ты серьёзно?

― Более чем. ― ухмыльнулся я, видя его озадаченное выражение лица, ― Я расскажу, что знаю я, вы то, что меня интересует?

― Например? Что тебя интересует?

― Два момента, меня интересуют только три момента. Момент первый: мне нужен прогноз, конкретный прогноз реакции Вики, когда я расскажу, о процентах. И второй: причём тут НЛП, а? И вообще, не то, чтобы я жаловался, напротив, но… почему вы хотите ей помочь, даже после того, как она перестала быть вашим клиентом?

― Ну, насчёт первого, я ничего тебе не скажу. Она сама скажет. Идёт? А третье… она может и перестала быть моим клиентом, но ты ― нет.

― Вы знаете, что её нельзя вводить в гипноз? ― вернулся я к пропущенному пункту. Он явно, не особо хочет об этом говорить.

― Знаю.

― Но всё равно хотите это сделать?

Мужчина задумался ненадолго, сцепляя пальцы в замке у рта. Защитный знак. Он понял, что я это понял, и расцепил руки, взглядом показывая мне, мол как же с тобой сложно. Да, мистер психолог, я изучил все ваши повадки, вы мои ― нет.