Алёна Лепская - Анафема в десятый круг

Я думал, что способен сорвать эту маску насовсем, но это как оказалось невозможно. И виной тому, не она даже, а я, ведь только в её глазах я был ангелом. На самом же деле, я был ангелом, что небом изгнан был. Моя мама определённо не угадала с именем для меня. Я не ангел, и не жду её, стоя на свету от нимба, ведь его нет, не существует. Зато существует не мало моих пороков и тайн, которым ни в коем случае не стоит выходить из мрака.

Но всё равно продолжаю верить, что когда-нибудь мы преодолеем это препятствие ― вот собственно и вся моя религия.

В гостиную спешно влетела Аля, впопыхах завязывая пояс халата. Она на мгновение растерялась увидев нас.

Медленно подойдя к Вике, женщина взяла её за запястье, в момент, когда пальцы напряжённо замерли положив последний аккорд.

― Тори? ― голос женщины дрожал, но странно, ― Пойдём… ― она потянула Вику за плечи и она поднялась на ноги, отпуская педаль рояля. Это странно похоже не… страх. Это, не волнение, Аля боится её. Почему? Апатичная маска боли, на лице девушки цепляла и жалила меня.

― Что будет, если её разбудить?

Альбина пронзительно посмотрела на меня, осторожно заставляя Вику отойти от инструмента, и направляя в мою сторону.

― Лучше не делать этого.

Вика шла ко мне. Спала, но шла. Это было страшно, и… я не знаю, это было пугающим, это могло вызвать дрожь и ужас у меня. Я держался из последних сил. Костя оттолкнулся от рояля, о чём-то глубоко задуманный.

― В лучшем случае, у тебя это не получится её разбудить. ― сказал он не смотря на меня. Я со всей возможной аккуратностью, перехватил Вику на руки, когда она почти уткнулась в меня на своём пути. Она содрогнулась, но не проснулась. Её голова легла на моё плечо, пряча от меня черты её лица. Я оглянулся на Костю, задумчиво рассматривающего клавиши рояля.

― А в худшем?

― Испугается, на оборону нарвётся, не вывезет и всё. ― он посмотрел на меня.

― Что, «всё»? ― не понял я.

― «Всё»― в смысле, она «сбежит в болезнь». ― пояснил мужчина.

― А Керро хоть раз это слышала?

― И не раз. ― ответила Альбина, отбирая виски у Кости, выразительно смотря на него упрямым взглядом, ― Бывали моменты, когда Инна запрещала мне мешать Тори, когда она играет. Ведь она и до утра может играть если не остановить.

Пару раз моргнув, я заметал взгляд между, Алей с Костей, силясь понять.

― Но… зачем?

― Она слушала. ― ответила Альбина, с видом словно погружалась в какие-то воспоминания. И они не были радужными, уж точно.

Костя получил по руке, в попытке вернуть себе бутылку Джека и вскинул руки нехотя капитулируя. Он саркастично на меня посмотрел через плечо.

― Понимаешь теперь, почему я один жил? ― шепнул он заговорчески. За что удостоился строгого взгляда.

― Смолов, не нервируй меня.

― Вот, пожалуйста, теперь всякие вредные скво, посягают на мою огненную воду! Дожился…

Раздражённо закатив глаза, женщина подтолкнула его в плечо, подгоняя вперёд.

― Шуруй, давай, спать и не разглагольствуй, индеец.

Невольно ухмыльнувшись этой картине, недовольного подростка плетущегося по коридору, и поясничная, в виде Кости, вернул некоторых блуждающих во сне особ, в комнату. Вернул и столкнулся с проблемой. Стоило попытаться, уложить её обратно в постель, как она намертво вцепилась в меня, с силой вонзая ногти в шею и спину, что-то невнятно пробормотав сквозь пелену сна. Хапнув воздух от неожиданности такого манёвра, не удержал равновесия, рухнул вместе с ней, замерев в миллиметре от её лица, успев найти опору на руках и одном колене. Тонкий, сладкий запах от её волос, разметавшихся кудряшками по подушке, окутал меня полностью, отзываясь напряжением во мне. Очень кстати, ничего не скажешь… На мою удачу, она лишь глубоко вздохнула, но не проснулась. Да, уж разбудить её и вправду проблематично. Хотя, при иных обстоятельствах, я бы очень даже не отказался от её пробуждения, поскольку спящая, она была чертовски соблазнительной. Её руки расслабленно соскользнули с меня, и нашли огромную панду. Вика, заключила её в тесные объятья, буквально обернувшись вокруг игрушки. Вот именно такие моменты, выдают в ней ребёнка. И во мне пожалуй тоже, ибо ревновать к игрушечной панде, как минимум идиотизм.

Подумав мгновение, решил, что, пора бы отвоёвывать свою территорию, у плюшевого захватчика.

Стянув через голову, футболку за ворот, осторожно пробрался к Вике, и потянул плюшевого конкурента за лапу, вытаскивая из тисков хрупких рук. Причём, тиски от этого слабее вовсе не были. И вообще, если бы медведь был живой, то думаю уже бы не был. Так, что он мне ещё спасибо скажет за это.

Как только моя голова коснулась подушки, я фактически полностью заступил в роль панды, обхваченный всё по тому же принципу.

― Раф…

Блуждая по её лицу, я прислушался. Вика что-то ещё сказала, полу-шепча, но я смог лишь различить своё имя. То как оно звучало одним только слабым шёпотом поселило тяжесть во мне. Это имело невероятный эффект, её голос… мог укутывать и не всегда, далеко не всегда это было теплым покрывалом. Порой это душило, в зависимости от интонации. Уткнувшись в светлые локоны, я просто позволил сну унести меня.

― Успокойся ладно? ― осадил меня Гетман, ― Я конечно же сделал запрос.

Его взгляд поверх очков оторвался от меня и вернулся к просмотра бумаг. Он был намного обеспокоенное чем показывал. Серые стальные глаза метались по строчкам на листах.

― Всё не так просто, понимаешь?

― Каким образом? Вы здесь мозгоправ ― не я.

Перебрав пальцами по поверхности стола, он отложил бумаги и встав из-за стола, подошёл к стеллажу усыпанному книгами.

― Просто это совершенно отличные процессы, отличные от её диагноза, но как ни странно они каким-то образом перекликаются. Это неожиданно даже для меня, ведь это было в рамках исключения, а не подтверждения, из-за…

― Из-за матери её, знаю. ― закончил я за него, ― Вот только её мать это вообще отдельный разговор, и Вика я вас уверяю, не имеет к ней никого отношения! Ни к ней, ни к её болезни.

― Я знаю. ― кивнул мужчина, и вытащил пару тройку толстенных книг с полок, ― Давай предоставим это мне, и лучше вернёмся к твоей текущей проблеме, хорошо? Почему ты мне не позвонил? Я ведь говорил, что…

― Да, я знаю. Просто решил, не спешить.

― Значит конфликт не был серьёзным, я правильно понимаю?

Он уселся обратно, за стол, и принялся листать книгу в синем переплёте, при этом я чертовски уверен, что он прекрасно меня слышит. Это нормально, я порой правлю ноты, не отвлекаясь от наших бесед. Так даже проще, не так напрягает, даже расслабляет и отвлекает от мысленных нагромождений и гипербол рождающихся в голове.

― Пока что нет. Но может стоит вернуть лекарства?

― Нет, не думаю. ― опроверг он сразу же, и отложив томик, взял другой, ― Есть определенные установленные рамки, Рафаэль и не стоит торопиться их сужать. Смысл заключается в том, чтобы расширять рамки. Ты разве не заметил, что с каждым разом период ремиссии становится всё обширнее? А последний кризис случившийся летом, благополучно завершился ремиссией. И я бы не сказал, что критический эпизод был значительным, особенно в сравнении с предыдущими, и пока что ты прекрасно справляешься.

― Я бы не был в этом так уверен.

― То есть, Виктория стала спусковым крючком, я правильно понял? ― поинтересовался он вдумчиво.

― Чего? Нет, конечно!

Он вернул внимание к документации.

― Тогда объясни мне.

― Не она, я просто… просто кое-что подозреваю.

― Она не принимает препараты? ― предположил он не отрываясь от чтения, или поисков чего-то, то в документах, то в книге.

― В том то и проблема, что принимает. Но ведет себя так, словно нет.

Странно. Почему он так открыто о ней говорит? Постой-ка…

― Это не обязательно из-за препаратов. ― сказал Гетман, и посмотрел на меня, ― Не они выполняют главную роль в терапии, они выполняют поддерживающую роль ― роль страховки.

― Вы не поняли, они вообще не играют никакой роли! Они словно не работают, в смысле, совсем!

― И как это проявляется?

― Как… как? ― не выдержал я, ― А вот так, чёрт возьми! Она не управляемая! Вообще!

― Можно подумать она ей была. ― развёл он руками, ― Это я больше скажу не в расстройстве дело, это в принципе черта характера.

― Так не было. Был момент… было лучше, понимаете? Ей было значительно лучше. А потом… она больше недели в таком коматозе была, что я реально частенько проверял, дышит ли она вообще! А потом, вроде стало лучше, но начались частые смены настроения, и прочее… я не знаю, это странно. Я же рассказывал!

Он внимательно на меня взглянул.

― В чём дело? ― насторожился я.

― Я знаю, что ты в праве не говорить, это только её проблема, но всё-таки… ты достаточно хорошо знаешь её и тонкости её заболевания?

― Не думаю, что знаю её, но… да.

― Да ― что? ― поднадавил психолог, ― Говори прямо.

― Да ― она резала себя.

― Сколько раз? ― спокойно спросил он, и его взгляд мимолётно скользнул в документы, ― Конкретно: сколько раз ты это замечал?

― За последние два года?

― А ты замечал? ― отвлекся он от бумаг на столе, удивлённо смотря на меня сквозь оптические линзы очков.

― Я просто… внимания особого не обращал. Ну, в смысле мало ли порезалась там, или… Вот чёрт, я и не думал об этом с такого ракурса. Вы когда-нибудь видели её руки?