Как только оказываюсь в аудитории, вижу Хейла и Редмонда. Они бросаются в глаза мгновенно, ведь сейчас я думала об этих парнях и представляла их образы в мельчайших деталях. Оглянувшись, смотрю на Агнесс, которая поправляет платье, с загадочной улыбкой осматривая всех присутствующих.

Не хочу, чтобы они с Редмондом виделись. Не хочу, чтобы даже взглядом встречались. Дело в том, что парень может разрушить семью. Я не могу верить одной стороне, но и не знаю, как выяснить правду о двух когда-то любивших друг друга людей.

— Ты чего застыла? Проходи, давай! — возмущается сестра, подталкивая меня в спину.

Как только Агнесс появляется в поле зрения студентов, все начинают смотреть в нашу сторону. Для меня не важны их взгляды, разве что кроме одного. Редмонд развалился на своем месте, кинув короткий взгляд куда-то прямо за нас, а затем опустил глаза. Присев, пытаюсь моргать, чтобы глаза не казались слишком большими от всей этой ситуации.

— Я его сразу заметила, — шепчет Агнесс, присаживаясь рядом. — Редмонд Одри по-прежнему красив и горяч. Все также недосягаем со своими ледяными глазами.

От таких слов сестры становится противно. Стоит только представить, как Редмонд прикасался к ней, моя голова начинает кружиться, однако с ней не поспоришь. Редмонд действительно красив.

Заметив, что Хейл выходит из аудитории, смотрю по сторонам. У меня еще есть парочка вопросов к этому парню, поэтому поднимаюсь с места.

— Куда это ты? — игриво улыбается Агнесс.

— Забыла телефон в машине, — вру я, закрывая ладонью задний карман джинс. — Я быстро.

Она что-то пробормотала, но я ничего не расслышала. Выхожу в коридор и смотрю по сторонам, в надежде увидеть парня где-то поблизости, но коридор уже опустел. Нет предположений, куда он мог пойти, поэтому просто шагаю прямо прогулочным шагом. Внутри что-то трепещет, возможно, это тревога, но определить эмоцию точно — сложно. Не знаю, попадется ли Осборн на глаза после вчерашнего, но мои вопросы должны иметь ответы.

Проходя мимо маленького коридора, где находится комната уборщиков, мельком вижу Хейла, который моментально хватает руку и затаскивает меня в темноту. Часто дыша, не могу разглядеть лицо, пока его горячее тело прижимает меня к стене.

— Мы говорили о дистанции, разве нет? — спрашивает он, наверно, улыбаясь?..

Теперь я не уверена, есть ли здесь хотя бы какая-нибудь дверь. Кромешная темнота!

— Хочу спросить тебя…

Его губы с жадностью вцепляются в мои, и я выдыхаю. Руки Хейла лежат на талии, пока холодные пальцы проникают под футболку, слегка задирая ее подол. Поскольку он высокий, приходится привставать на носочки, лишь бы не прекращать этот момент, от которого в мгновение кружится голова. Да, несмотря ни на что, я хочу продолжить поцелуй. Отстранившись, он делает вдох. Не хочу открывать глаза, но хочу повторить это «начало» заново, что успешно сбывается, и я обхватываю его скулы ладонями. Чувствую, что руки парня начинают отстраняться от талии, но через миг они оказываются на моей шее и затылке.

В главном корпусе слышатся шаги, благодаря чему я отвлекаюсь от мягких губ, смотря на освещенный коридор.

— Боишься, что нас поймают? — усмехается Хейл, обжигая дыханием мои губы. — Только попробуй сказать, что подобного больше не произойдет, и это было всего лишь ошибкой.

Ощущая тяжелое дыхание, понимаю, что дышу аналогичным способом (через рот, чтобы потреблять больше воздуха). Взяв себя в руки, выпрямляюсь и делаю шаг влево, тем самым избавляясь от тесного контакта.

— Это действительно было ошибкой, но с тобой можно неплохо провести время, — говорю я, и парень, услышав это, прижимает меня обратно к стене.

— Пытаешься показать себя той, кем не являешься, Ровена? Я нутром чую фальшь, так как успел изучить твою реакцию на некоторые вещи.

В этом месте я могу рассмотреть его лицо. Свет аккуратно падает на темные волосы, отбрасывая тень на лоб. Зеленые глаза слишком часто бегают от глаз к губам, и я понимаю, что тоже обладаю особенностью, но не слышать ложь, а выделять малейшие детали, которые на самом деле играют совсем немалую роль.

Заметно, что какие-то слова задели Хейла, но возникает следующий вопрос: «Какие конкретно»?

— Видимо, я тот человек, который страдает от неразделенной любви, — сообщаю я, наивно хлопая ресницами.

Хейл выпрямляется. На лице замечаю беспокойство, но как прочитать его полностью?

— И кто этот «бедолага»? Он либо слеп, либо гей.

Неужели его нутро выключилось? Конечно нет, ведь на словах Редмонд и Хейл — герои, которых боготворят бедные девушки. Факт! Нужно знать свое место, а не показывать чужое лицо, выдавливая улыбку. Я бы с радостью «повеселилась» с Хейлом, но здравый смысл не позволяет ничего больше поцелуя.

— Сразу два варианта, — киваю я, хлопая парня по плечу, а затем иду на свет.

Мне не нужен парень. Вначале вы считаете звезды вместе, а потом падает луна. Конечно есть отношения, которые проверены всеми невзгодами, но подобное обходит меня стороной, да и я не рвусь к ним на встречу. В отношениях ты жертвуешь всем, а мне пока жертвовать не чем, ведь ничего и нет кроме времени, которое приходится проводить впустую.

Мистер Ховард уже пишет грядущую тему на доске, пока я бесшумно пробираюсь на место. Редмонд расслабленно смотрит себе под нос, пока моя родственница часто «случайно» оборачивается назад. Честно, на некоторое время пришлось забыть о ней, поэтому момент с поцелуем был лучшим еще в одном моменте.

— Только посмотрите, — тянет Агнесс и подвигается ближе, — сразу после тебя вернулся и красавчик.

— Кажется, мы это уже обсуждали, Агнесс.

Вечно ей нужно вмешаться, иначе как другие заметят ее присутствие.

Когда начинается лекция, все мысли уходят в учебу. Нет ничего лучше, — заниматься тем, что действительно нравится. В колледже нет ни одного предмета, который был бы не интересен. Возможно, это из-за того, что я приложила все силы, дабы поступить сюда, но факт остается фактом: учеба не может не нравиться.

— Манипуляция, — громко произносит мистер Ховард, чтобы привлечь внимание парней с задних рядов. — Можно ли манипулировать людьми?

— Да! — заявляет знакомый голос, но не оборачиваюсь. Редмонд прекрасно знает, что такое манипуляция, поэтому, как по мне, умело ей пользуется.

— Раз так оно и есть, Мистер Одри, назовите пользу.

— Надеюсь, вы не о помощи другим людям? — спрашивает Редмонд, и я закатываю глаза. — Манипулировать человеком бывает полезно.

Сейчас эта дискуссия затянется надолго, и мы не сможем сдвинуться с места. Когда Одри скучно на лекции, он начинает размышлять вслух, тем самым уводя мистера Ховарда от сути занятия. Остальным студентам это, несомненно, на руку, ведь скучная лекция превращается в дуэт между учителем и учеником, которые слишком увлечены друг другом.

— Есть такая штука, как психология первой встречи, — вмешивается Хейл. — Манипуляции должна применяться в начале знакомства, чтобы человек смог довериться тебе. Я называю таких людей свежаком.

— «Новая кровь»? — уточняет учитель, кивая.

— Грубо говоря.

— Вообще-то психолог должен помогать людям, а не манипулировать ими, — говорю я, обращаясь к профессору.

— Психология и есть манипуляция, — продолжает настаивать Хейл, но я стараюсь не оборачиваться. — Пациент приходит за ответами, которых не знает, и в этот момент наступает психология первой встречи. Психолог показывает себя в правильных словах, которые подобраны зрительным контактом специально для этого пациента, а через секунду внедряется ему в голову. Плюсы на стороне психолога. Обман сознания.

С такой позицией ему не стать психологом. Как можно называть помощь — манипуляцией? Это два совершенно разных слова, которые имеют свой собственный смысл, но куда легче объединить.

— Хорошо, Хейл, — говорит мистер Ховард, и я сжимаю кулак. Манипуляция — это обман. С помощью обмана даже из лучших побуждений можно разрушить абсолютно все.

Чувствую, что начинаю закипать, но спорить с Хейлом — себе дороже. Если у человека есть свое мнение, пусть придерживается, даже если оно неправильное.

— Редмонд смотрит в нашу сторону, — сообщает Агнесс, часто поворачиваясь к парням.

Быстро собираю ноутбук и тетрадь. Агнесс будет отвлекать от сути, которая и так уже покинула аудиторию. Пересев от девушки на два места, списываю тему с доски, не обращая внимания на недовольную сестру.

Почему мне придется терпеть это до обеда?.. Нужно будет перевестись в другую группу подальше от Агнесс и двух парней, которые жутко раздражают. Зои наверняка поможет с этим.

Когда наступает первый перерыв, пытаюсь абстрагироваться. Хочется провалиться сквозь землю, лишь бы меня не трогали и не говорили со мной насчет Редмонда. Я уже совсем не знаю, что делать. Избегать этих парней не получается, а возможность спустить их на землю с помощью слабых мест, слишком жестока. В отличии от меня они привыкли быть где-то посередине всего происходящего, поэтому для них это не считается жестокостью.

Выделяя маркером незнакомые слова, боковым зрением замечаю силуэт, который присаживается рядом.

— Запомнила, что такое манипуляция? — улыбается Осборн, закидывая ноги на стол.

— Я записала так, как сама знаю.

— Правда? — спрашивает он и забирает тетрадь.

Как же хочется ударить его. Если Осборн действительно считает, что поцелуй что-то значил, он глубоко ошибается. Вседозволенность начинает выходить за рамки.

— «Манипуляция — это обман манипулятора и…», — начинает читать он, а затем закатывает глаза, — скучно!

— А психология и не должна быть веселой, — огрызаюсь я, отнимая тетрадь из рук парня. — Если ты привык думать по-своему, не обращая внимания на точку зрения других, тогда стоит пересмотреть свой выбор в пользу работы психологом.