Дворецкий улыбнулся и подтвердил, что он полностью согласен с мнением хозяйки.

– Дело сделано исключительно для блага моей дорогой внучки. Ей никогда не придется просить помощи у другой бабушки, как и у ее неприятной невестки… мачехи Лиззи. – Эдвина с отвращением сморщила нос. – Вторая жена ее отца никогда не интересовалась своей падчерицей. Итак, я должна успокоиться, набраться храбрости и перестать болтать…

– Рад слышать это, миссис Сэмпсон, – раздался знакомый голос у двери. – Признаться, прочитав ваше письмо, я уже начал бояться, не сошли ли вы с ума. Извините за вторжение, но у меня очень мало времени. Мне кажется, мы должны сейчас же во всем разобраться.

Эдвина в смущении поправила юбки и широко улыбнулась.

– Входите, входите, Стрэттон. Хорошо, что вы так быстро ответили на мое письмо. Петтифер, прикажите подать чай. И поторопитесь. Вы слышали: виконт очень занятой человек… Да, Петтифер, не забудьте зайти к моей внучке…

Гарри Петтифер наклонил голову в знак того, что он ничего не забыл.

* * *

Элизабет – в который раз! – подбежала к двери, подергала ручку и посмотрела в замочную скважину. Дверь не поддавалась. Тогда она несколько раз стукнула по ней маленькими кулачками, вернулась в комнату и закрыла глаза, пытаясь успокоиться. Нельзя во всем винить Эдвину. Таким дурацким способом эта упрямая женщина хочет обеспечить ей, ее дорогой Лиззи, счастливое будущее. И свято верит, что совершает доброе дело, привлекая для этого «шаловливого джентльмена», как Эдвина окрестила Росса Трилоуни.

Элизабет горько улыбнулась: значит, ее предположение, будто виконт ищет себе супругу благородного происхождения, оказалось верным и ей, по словам бабушки, предстоит стать женой этого выскочки.

Но они ошибаются, им обоим придется скоро убедиться, что она, Элизабет, не позволит обращаться с ней, как с тряпичной куклой! Она никогда не выйдет замуж насильно, даже если ей придется поплатиться за это приданым. Стоит только намекнуть Хью – и он сделает ей предложение. Правда, им придется жить впроголодь в этом забытом Богом приходе, который бабушка так презирает, но уж лучше так, чем всю жизнь стыдиться грубого, неотесанного мужа-разбойника, который женился на ней только из-за денег ее состоятельной бабушки.

– Я решил, что вы пошутили, Эдвина, – Тихо сказал Росс, ставя чашку на стол и откидываясь на спинку стула.

– Пошутила?! Вы считаете, что я могу шутить такими вещами? Мне самой все это не нравится, не только вам, но мне сейчас просто не везет. Я проиграла пари. Я не бедная, но сейчас у меня просто нет наличных денег. Один торговец, вернувшийся из Индии, привез мне товары, и я не сомневаюсь, что заработаю на их продаже кругленькую сумму, по сравнению с которой десять тысяч – сущий пустяк. Вы должны немного подождать, вот и все, – сказала Эдвина, не глядя на Росса.

– Я никому ничего не должен! – возразил он таким тоном, что у нее по спине побежали мурашки. – Я хочу одного – получить свои деньги. По договору, подписанному вами, долг нужно было вернуть еще вчера. Не сегодня-завтра в Кент прибудут строители, кирпич, черепица, древесина… Я не намерен отправлять все обратно поставщикам! – сухо проговорил Росс.

Эдвина была одной из самых богатых вдов Лондона. И самая умная. Почему она лжет, будто у нее денежные затруднения, Росс объяснить себе не мог.

К деньгам он всегда относился пренебрежительно, как, впрочем, и к женщинам, и теперь пожинал плоды своей двойной глупости. Возведенный в аристократы всего несколько недель назад, теперь он вынужден был следовать незыблемому принципу «происхождение обязывает».

– Эдвина, мы были друзьями столько лет! Мне не хотелось бы, чтобы наша дружба оборвалась подобным образом, – проговорил он с располагающей улыбкой, которая не вязалась ни с холодным блеском его зеленовато-карих глаз, ни с твердой линией плотно сомкнутых губ.

– У Сэмпсон остался только один верный способ обзавестись деньгами – пойти попрошайничать! – воскликнула Эдвина. У нее пересохло во рту, язык еле ворочался, лицо пылало под проницательным взглядом Росса. Никогда еще им не приходилось так серьезно противостоять друг другу. Она знала, каким беспощадным он может быть в ярости, но так он расправлялся только со своими заклятыми врагами. Эдвина никогда не думала, что ей придется испытать все это на себе.

Впрочем, панический страх, охвативший ее вначале, понемногу прошел. Все больше успокаиваясь, она поняла, что Росс очень подходит гордой, неуступчивой Лиззи. Они прекрасно дополняли бы друг друга: хрупкая, женственная Элизабет и мужественный, атлетически сложенный Росс. Когда они окажутся в одной комнате, от столкновения их страстных темпераментов и незаурядных характеров полетят искры, но пламя, зажженное ими, будет согревать их всю жизнь.

– Моей внучке несколько лет назад был установлен пенсион: пятнадцать тысяч единовременно и пожизненная ежегодная выплата в десять тысяч фунтов стерлингов каждый январь, – ехидно заметила Эдвина. – Почему же вы сразу не сказали? – сердито буркнул Росс. – Надеюсь, вы не сильно попользовались наследством вашей внучки? В противном случае меня бы мучили угрызения совести. Впрочем, вы восполните урон, когда ваш корабль прибудет из Индии, – насмешливо добавил он, неожиданно поднялся, поправил манжеты и, подойдя к большому стенному зеркалу, поправил шейный платок. – Эдвина, я беру эти деньги. Благодарю вас. – Он внимательно посмотрел на свое отражение. – Теперь позвольте откланяться – я хочу прибыть в Кент засветло. Когда я могу заехать к вашему банкиру? – Росс остановился у двери.

– Когда надумаете жениться, – отпарировала Эдвина Сэмпсон с торжествующей улыбкой.

Петтифер подошел к двери, осторожно вставил ключ в замочную скважину и повернул его.

– Это ты, бабушка? – недовольно спросила Элизабет, отложив вязание и подойдя к двери.

– Это я, Петтифер. Леди Элизабет, бабушка хочет поговорить с вами. Она ждет вас в гостиной.

Элизабет проскочила мимо него и быстро сбежала по лестнице. Эдвина сидела у камина, потягивая мадеру. Глубоко вздохнув, Элизабет плотно закрыла за собой дверь гостиной.

– Я больше не хочу ссориться, бабушка, – проговорила она решительно. – Но я хочу знать, почему ты заперла меня в моей комнате? Решила, что я сбегу, выслушав эту ахинею? У меня было время подумать, и я пришла к выводу, что все это не лезет ни в какие ворота! Ты меня поразила до глубины души! – проговорила она и замолчала в ожидании ответа.

Но Эдвина только вздохнула, будто обдумывала услышанное. Потом взяла бокал с мадерой и поднесла к губам.

– Так вот, – первой нарушила затянувшееся молчание Элизабет. – Извини меня, что я утром на тебя накричала. Мы бы с тобой не поссорились, если бы ты не выпила столько вина.

Эдвина вновь не проронила ни слова и – только потягивала мадеру. Это начинало не на шутку беспокоить Элизабет.

– Что с тобой, бабушка? Этот негодяй так запугал тебя, что ты утратила дар речи? Тебе нечего бояться! Я сейчас же пошлю ему письмо, из которого он узнает, что я о нем думаю! Он заставлял тебя подписать какой-то договор? Да я ему сейчас такое напишу…

– Ничего не надо писать, – перебила внучку Эдвина, ставя пустой бокал на столик. – Ты можешь отчитать его лично: виконт сейчас в нашей гостиной.

– Ты шутишь… – прошептала Элизабет, глядя на бабушку огромными, как два озера, глазами.

– Двадцать минут назад он произнес те же слова, что и ты, – проговорила бабушка с довольным видом. – Вы подумали одинаково, это добрый знак. Когда ты увидишь его, у тебя наверняка пропадет всякое желание его отчитывать.

– Как, он здесь? Сейчас?! И ты не предупредила меня? – Элизабет недоуменно глядела на бабушку.

– Ты же сама заявила, что не желаешь его видеть, – возразила Эдвина. – Действительно, он любезно согласился дать мне взаймы некоторую сумму денег, но я не смогла вовремя отдать ему долг.

– Это невероятно! Что ты мне сказки рассказываешь! У тебя же денег столько, что ты не знаешь, что с ними делать! – запальчиво проговорила Элизабет, всплеснув в отчаянии руками. – Когда я сказала, что, в крайнем случае, выйду замуж за священника, так это тебе не понравилось, а выдавать меня замуж за мошенника…

– За мошенника благородного происхождения, – поправила бабушка. – И к тому же очень красивого…

– Все! Хватит! Не желаю больше слушать! – процедила Элизабет сквозь стиснутые зубы.

– Иди, Лиззи, – ласково заговорила бабушка. – Виконт здесь… в гостиной… Он любезно согласился отложить свой отъезд в имение, чтобы дать тебе короткую аудиенцию, – торжественно закончила она.

Леди Элизабет Роу пристально посмотрела на Эдвину.

– Он… согласился дать… мне… аудиенцию, – словно эхо, чеканя каждое слово, повторила она. Перед ее мысленным взором вдруг возникли эти наглые темные глаза, которые десять лет назад всегда смотрели на нее насмешливо и дерзко. Она вспомнила, однажды он обвел ее оценивающим взглядом и презрительно ухмыльнулся, давая понять, что перед ним не уверенная в себе светская львица, а молоденькая наивная провинциалка, на которую не стоит обращать внимание.

– Между прочим, Лиззи, он очень занятой человек, – со вздохом сказала Эдвина. – У него очень мало времени, так как он торопится – в свое имение в Кенте, однако он согласился уделить тебе несколько драгоценных минут.

– Ах, всего несколько драгоценных минут! – Пухлый ротик Элизабет надменно сжался. – Какая щедрость с его стороны! – проговорила она дрожащим от гнева голосом.

– Лиззи, у тебя помялось платье, и выбились из прически волосы… – Бабушка быстро поднялась из кресла и обошла внучку кругом, поправляя складки на платье из розового крепа и приглаживая пепельно-русые волосы. – Росс привык к красивым, изысканно одетым женщинам. Нужно, чтобы он увидел тебя в выгодном свете… Мне кажется, ты сегодня очень хорошо выглядишь… Гораздо моложе своих лет…

Элизабет увернулась от заботливых бабушкиных рук и, отбежав, остановилась в двух шагах. Она была словно натянутая струна. Она решительно направилась к двери, распахнув ее с такой силой, что бабушка испугалась за свои обитые кремовым шелком стены.