Графиня поднялась и стала ходить по комнате, чувствуя босыми ногами камни на полу. Констанция снова подумала о том, кто и как будет искать ее. Эверард — ее верный рыцарь — пропал, и она даже не знала жив ли он. Ее сводный брат Джулиан, также готовый ради нее на все, покинул двор и уехал в свое поместье в Несклифе. У графини мелькнула мысль, что это сделали де Варренсы, но она решила, что если они хотели отомстить ей за старое, то отомстили бы еще месяц назад, а не сейчас, после посещения ею их замка.

От своего бессилия Констанция застонала. Проклятие, но она ничего не могла понять! Никакой мысли не приходило в ее больную голову. Графиня никак не могла понять, кому же выгодно держать ее здесь. Если этот ад продлится еще немного, она просто умрет от холода и жажды. Король узнает о ее смерти и станет интересоваться, как это случилось. Внезапно она остановилась.

«Король Генри?» — подумала графиня и пожала плечами. Большой Джези, конечно, способен на такое, но довести до смерти? Это совсем не королевский способ. Кроме того, король был и так достаточно богат и без выкупа, а добиться ее согласия на брак, выгодный ему, он мог другими способами, более приемлемыми и для него и для нее. Обдумывая эту мысль, Констанция услышала за дверью громкий разговор. В этот момент дверь открылась и в комнату вошла монахиня. Она принесла воды, хлеба и ведро, чтобы вымыть грязный пол.

Когда Констанция заговорила с ней на нормандском языке, женщина посмотрела на нее так, как будто не понимала этого языка. Тогда она повторила свой вопрос на саксонском, успех тот же — женщина молчала. Графиня с жадностью осушила стакан воды, пить она хотела гораздо сильнее, чем есть.

— Кто вы? Где я нахожусь? Что это за место? Почему меня держат здесь? — снова стала спрашивать Констанция.

Монахиня молча отдала хлеб графине и пошла к двери.

— Подождите! — Констанция попыталась ее задержать, но монахиня проскользнула у нее под рукой и выскочила за дверь. Леди Морлакс не успела отвернуться, и дверь ударила ее по лицу. Она снова стала стучать в дверь и кричать, чтобы се выпустили, но никто не отвечал.

Графиня Морлакс опустилась на кровать и стала думать. Ее комната имела только дверь и окно, но оно было плотно закрыто ставнями. Она попробовала перекладины, но они плотно прилегали и были прибиты. Тогда она вспомнила о монахине, которая приносила еду. Графиня могла спрятаться за дверью и ударить ее по голове… Констанция была достаточно сильной, чтобы справиться с этой женщиной. Схватив монахиню, она скажет людям, которые удерживали ее здесь, что задушит несчастную, если они не выпустят ее.

Констанция легла на кровать. Вскоре слабый лучик, пробивавшийся из-за ставень, пропал, наступили сумерки. Она не могла больше бездействовать! Графиня порывисто вскочила с кровати и села, еще раз обдумывая свой план. Звук открывающегося дверного запора вывел ее из этого состояния. Она приготовилась.

Леди Морлакс сразу поняла, что это была не монахиня, фигура в дверном проеме была слишком велика для женщины. Она не могла из-за темноты рассмотреть ее и поднесла руку к глазам. Констанция рассмотрела еще двух человек… Когда они вошли в комнату, графиня отступила в тень двери, и ее не сразу увидели. Первый рыцарь стал водить свечой по комнате, свет упал на его лицо.

— Вы! — закричала Констанция.

Она была потрясена и не хотела верить своим глазам.

ГЛАВА 21

С пронзительным криком Констанция бросилась на рыцаря, одеяло упало к ее ногам. Он схватил ее за запястья и держал на некотором расстоянии от себя.

— Констанция, одень эту одежду. Фу! Ты пахнешь ужасно… — сказал он.

За рыцарем леди Морлакс увидела Роберта Гилберта, на его лице был ужас. Его взгляд пробегал с волос, испачканных кровью, по всему обнаженному телу. В полной растерянности он забормотал:

— Дорогая, я не мог даже представить, что они с тобой сделают! Боже! Дорогая…

Гилберт взглянул на Хуберта де Варренса, который в эту минуту вышел вперед и попытался укрыть ее одеялом.

Констанция с ненавистью смотрела на брата.

— Я убью тебя!

Она постаралась освободиться от объятий Хуберта, и одеяло снова упало на пол. Она не думала о своей наготе, настолько сильно было желание убить их всех.

— Джулиан! Я желаю, чтобы отец из могилы послал проклятие на твою голову! — кричала она.

Джулиан схватил се за руки и встряхнул.

— Нам придется перенести разговор на два-три дня, пока она не успокоится, — спокойно проговорил он.

— Джулиан! Ради Бога! Она же твоя сестра! Отпусти ее! — в ярости проговорил Роберт Гилберт.

Джулиан, перед тем как отпустить Констанцию, снова с силой встряхнул ее. Леди Морлакс опустилась на кровать. Роберт Гилберт хотел прикрыть ее одеялом, но де Варренс отвел его руки.

Леди Морлакс молча сидела на кровати и глядела на мужчин. Ее брат не мог отвести взгляда от ее обнаженной груди.

— Констанция, черт побери! Ты собираешься быть благоразумной? Роберт влюблен в тебя и хочет жениться… Я дал ему свое благословение! — почти кричал Джулиан.

Графиня отбросила назад волосы, она не могла поверить в реальность происходящего. Ее взгляд перебегал с одного лица на другое. На лице Роберта Гилберта был ужас и стыд, на лице де Варренса — удовлетворение, Джулиана — холодный расчет. Они глубоко ошибаются, если думают, что графиню Морлакс можно силой заставить выйти замуж. Даже король Генри никогда так не поступал.

— Король Генри накажет вас! — сказала Констанция.

— Король Генри во Франции. Он утомлен трехлетним ожиданием… Разве ты не видела этого в Винчестере? — невозмутимо ответил Джулиан и показал на молодого человека.

— Не упорствуй, выходи замуж за Роберта.

Констанция задыхалась от гнева. Она с ненавистью смотрела на брата, которому всегда доверяла. Роберт Гилберт бросил возмущенный взгляд на Джулиана, который не отрываясь смотрел на обнаженную грудь Констанции. Гилберт решил прямо здесь и сейчас сделать ей предложение.

— Леди Констанция, выходите за меня замуж; Хуберт добавил, что священник уже ждет наверху.

Леди Морлакс наблюдала за мужчинами, которые верили в свою силу и были убеждены в том, что, несмотря на все протесты, заставят ее выйти замуж за Роберта Гилберта. Она ненавидела их всех. Когда Констанция спросила у Роберта, какова цена предательства, он вспыхнул.

— Вы несправедливы! Джулиан только усмехнулся.

— Не такая уж большая… Баскборн — маленький городок, — небрежно проговорил он.

Гилберт закричал:

— Черт бы вас побрал, Джулиан! Констанция едва слышала его. «Баскборн…» — пронеслось у нее в голове. Это была ее единственная драгоценность, она от всего сердца любила свой маленький городок.

На Хуберта де Варренса она вообще не могла смотреть. Боже! От своих врагов можно ожидать всякой подлости, но Джулиан, ее брат! Вся жизнь быстро промелькнула перед глазами графини. Она любила брата и никогда не сомневалась в его любви к ней. Джулиан снова заговорил с ней, его голос был сладким:

— Мы не принуждаем тебя, сестра. Мы хотим, чтобы ты добровольно пошла под венец. Надеюсь, Роберт Гилберт положит конец твоему несчастливому вдовьему существованию, а также даст тебе свое доброе имя и защиту, о которых мечтают многие женщины.

Констанция не могла произнести ни слова, она молча смотрела на них. Среди них больше всего ей был ненавистен племянник короля. Она снова подумала, что ее никогда не заставят насильно выйти замуж. При мысли об этом комок застрял у нее в горле. Графиня была ничем и никем, когда вышла замуж за титулованное лицо, она была только красивым, богатым, высокорожденным призом для него, а для детей — наседкой.

Леди Морлакс вспомнила о своих девочках. По крайней мере, Гилберт сказал, что Констанция может встретиться с ними. Но неужели нет никакого выхода из этой ситуации? Ее загнали в тупик. Она не хотела, чтобы Джулиан отобрал у нее Баскборн, хотя не сомневалась, что Гилберт непременно отдаст ему городок за участие в этом деле. Она страстно желала отомстить Хуберту за помощь им.

— Леди Констанция… — начал Роберт Гилберт, направляясь к ней.

Но Джулиан остановил его.

— Сестра, знаешь, несмотря на то, что я сделал, у меня сохранились теплые чувства к тебе. Констанция, скажи, что ты слышишь и понимаешь мои слова…

Графиня молчала.

Хуберт посмотрел на Джулиана.

— Она — упрямая сука! — проговорил он. — Сидит и ничего не отвечает, только смотрит. Я никогда прежде не видел такого взгляда…

Джулиан кивнул.

— Да, пойдемте отсюда, пусть она посидит и подумает. Может быть, она изменит свое решение и тогда вместе с нами пообедает в гостиной, — сказал он.

— Вы не можете ее оставить здесь! В этой комнате холоднее, чем в могиле! — вскричал Гилберт, но Джулиан взял его за руку, и они пошли к двери.

— Оставим мою сестру здесь на пару дней, чтобы у нее была возможность сравнить эту жизнь с той, которую предлагаешь ей ты… Жених не стал сопротивляться, и они ушли. Констанция вернулась на кровать, легла, поджав под себя ноги. Она думала о своих девочках, о том, что сейчас с ними. Думала, что нет выхода из создавшегося положения. Возможно, уже сейчас они пустили слух, что она сумасшедшая и не хочет выходить замуж за племянника короля.

Графиня встала и прошлась по комнате, удивляясь глубине своего гнева. Что с ней происходит? Что случилось? Она, которая всегда, в конце концов, соглашалась делать то, что от нее ожидали, сейчас выражает протест. Гнев сотрясал ее до глубины души. Она опять легла на кровать, испытывая сильный голод. Никто не пришел и не принес ей ни хлеба, ни воды. Констанция провалилась в сон.

Утром рот и губы ее совсем пересохли, днем она не выдержала и стала кричать. Крик еще сильнее иссушил горло, боль пронзила все ее тело насквозь, и первый раз за все время графиня Морлакс заплакала. Констанция сидела на кровати, глотая слезы и всхлипывая, но никто так и не пришел к ней. К вечеру чувство голода стало невыносимо, графиня вспомнила, что Джулиан перед уходом обещал ей суп.