— Бедная душечка. Не было никакого пистолета.

— Конечно же, не было. — Гвиннет взяла руки Катрионы в свои ладони и принялась интенсивно их растирать. — Баллон лопнул. Ну и дела! Что за невезуха…

— Сейчас, сейчас, душечка. — Леди с крупными зубами, в синей велюровой шляпе налила из термоса чай и протянула стаканчик Катрионе. — Я положила побольше сахара, чтобы шок быстрее прошел.

Кто-то держал над Катрионой зонт. Все вокруг были добры и ласковы — от мотоциклиста из Автомобильной ассоциации, вызвавшего грузовик-эвакуатор, до полицейского, прибывшего из Аргиля, и группы дамочек средних лет, возвращавшихся на автобусе из своего воскресного бинго-клуба.

И все считали Катриону героиней.

— Бедная, бедная душечка, — наперебой трещали дамочки. — Но какое мастерское вождение — так быстро свернуть в сторону! Просто фантастика! И как назло, точно одной лопнувшей на крутом повороте шины было недостаточно, тут еще густой туман, скользкая дорога и молодой Джимми Синклер, спешивший домой, к чаю, несся прямо по разделительной полосе.

Автобус, казалось, мало пострадал, если не считать широкой блестящей царапины на фиолетовом боку. Бледное лицо Джимми Синклера, разглядывавшего эту царапину, приняло зеленоватый оттенок.

— Уж они-то заставят его заплатить за нанесенный ущерб, — удовлетворенно кивнула головой тучная матрона в темно-красном плаще. — И поделом.

Вскоре прибыл грузовик-эвакуатор и вытащил искалеченный «рейнджровер» из кювета. Крен был невелик и, по словам флегматичного механика, повреждение было не столь серьезно, как можно было подумать на первый взгляд.

Катриону, Джесс и Гвиннет довезли до города на изумрудно-зеленом фургончике с надписью «ТОМАС МАККВАРРИ И СЫНОВЬЯ, ПОСТАВКИ СУХИХ ВИН И СПИРТНЫХ НАПИТКОВ». Мистер Маккварри, проявив к пострадавшим живейший интерес и страстное желание оказать им помощь, сначала завез подруг в гараж, перед закрытыми воротами которого уже стоял «рейнджровер» («Сегодня они работать не будут — воскресенье»), а потом оставил в полицейском участке — открытом, но практически безлюдном. Было ясно, что лишь немногим по вкусу совершать правонарушения в выходной день.

Мистер Маккварри хотел было отвезти их еще в больницу: после перенесенного потрясения Катриону все еще била дрожь («Доктор даст вам чего-нибудь успокаивающего»), а у Джесс опухла коленка, которую она сама не помнила как повредила во время столкновения. Маккварри удивил твердый и единодушный отказ женщин.

— Господи! Уже и так слишком поздно, — заламывая руки, воскликнула Джесс.

К тому времени, как они закончили заполнение бланка происшествий, стало еще позже.

— Уже за семь, — стуча зубами, констатировала Катриона.

Гвиннет позвонила Яну Маккею, чтобы сообщить плохую весть о его машине. Катриона никак не могла заставить себя поговорить с Яном.

— Я просто не могу… сказать ему. Я позвоню завтра утром. — Катриона задрожала от ужаса, услышав, что Гвин оставила номер телефона в Данлевене. — О нет. Не надо было этого делать!

— Ax, ради Бога, Кэт! Разумеется, Маккей должен знать, где найти тебя. Он ужасно волнуется.

— Я за все заплачу, — чуть не плача протянула Катриона.

— Не смеши. За все заплатит страховая компания. Ян волнуется за тебя!

Следующей телефон заняла Джесс, попытавшаяся дозвониться до Танкреди. Последствия автоаварии привнесли в ее настроение, исполненное тревоги и страха, частичку агрессивности.

— Если мы так уж сильно ему нужны, Танкреди придется приехать и забрать нас отсюда. В конце концов, мы сделали все, что в наших силах.

Но телефон в Данлевене был, занят. Не освободился он и через пятнадцать минут.

Джесс повторяла свои попытки еще полчаса, набирая номер с интервалом в десять минут.

Жена местного констебля оказалась очень сердобольной женщиной и принесла расстроенной компании чай.

— Какая досада, что вы не можете дозвониться. Возможно, они просто не правильно повесили трубку.

— Нет, они не могли… — покачала головой Джесс. — Этого не может быть. Он не мог не правильно положить трубку.

Он ждет нас.

— Тогда, вероятно, поломка на линии. Эти ужасные дожди вечно приносят одни несчастья. — Жена констебля взглянула сначала на струи воды, стекавшие по оконному стеклу, а потом перевела взгляд на вытянувшиеся, измученные лица путешественниц. Бедные милашки, что за ужасное начало для их отпуска. — Вам лучше поискать комнату на ночь. Можете поехать к вашему другу завтра утром, когда немного отдохнете.

Но Гвиннет была непреклонна:

— Мы приехали издалека, и теперь мы ни за что не откажемся от своего намерения.

— Сегодня вечером нам надо быть в Данлевене.

Реакция последовала незамедлительно.

— Данлевен… — Женщина переводила взгляд с лица на лицо со смешанным выражением благоговейного страха и живейшего любопытства. — Ах, ну да…

Реплика эта давала понять, что в Данлевене живут очень странные люди. Этим все и объясняется.

Таксист оказался пожилым неразговорчивым человеком в плаще и шарфе. Явно недовольный перспективой ехать в столь дальний путь по отвратительной погоде и не менее отвратительной дороге, он все время ворчал, несмотря на обещанные двадцать пять фунтов за беспокойство. Таксист высадил подруг на продуваемом ветрами внутреннем дворе замка Данлевен и, немедленно развернувшись, так рванул с места, что из-под колес автомобиля во все стороны полетела галька.

Прижавшиеся друг к другу Джесс, Гвиннет и Катриона смотрели на замок; порывистый ветер неожиданно налетал с разных сторон и обдавал их струями ледяного дождя. Высокие гранитные стены, и ни единого огонька. Данлевен выглядел опустевшим.

Гвиннет нащупала в темноте железный трос колокольчика и с силой его дернула. Было слышно, как звонок прозвучал внутри замка и прокатился эхом по всему зданию.

Никто не шел открывать двери.

Подруги потерянно посмотрели на удалявшиеся в темноте красные габаритные огни исчезнувшего вскоре за дальним поворотом такси. Сердитый его водитель — единственная нить, связывавшая подруг с внешним миром, — теперь, задним числом, казался добрым старым дядечкой, очень дружелюбным и милым.

— Ну это уж слишком! — Гвиннет шагнула назад, посмотрела вверх на грязные стены и сунула руки глубоко в карманы плаща. С нее достаточно. Она совершенно окоченела. Впервые за все это время Гвин уже не волновало то, что по ту сторону ворот находился Танкреди и что он скоро предстанет перед ней — улыбающийся своей пленительной улыбкой, перед которой она никогда не могла устоять. — Ну ладно. Мы приехали. Дальше что?

Джесс посмотрела на обитую железом дверь и подняла воротник парки, защищаясь от дождя. Колено ныло. Гнев куда-то улетучился, осталось лишь дурное предчувствие, костлявыми пальцами сдавливавшее горло и грудь. В голове звучало эхо бесконечных частых гудков в телефонной трубке.

Несчастная Катриона дрожала. Ей хотелось плакать.

— Там никого нет.

— Разумеется, есть. Должен быть.

Они подождали. Гвиннет во второй раз подергала колокольчик.

— И что же, вы думаете, мы должны… — начала было Катриона.

Но в этот момент дверь на хорошо смазанных петлях бесшумно отворилась.

В дверном проеме стояла стройная фигура, приглушенный свет из прихожей за ее спиной падал на серебристые волосы, четко обрисовывал высокие скулы и глубоко посаженные глаза.

— Кто там? — Женщина разглядывала поздних гостей с явным недоумением. — Что вам нужно? — Тон вдруг изменился:

— Джесс? Гвин? Кэт? Вы… Ну что ж, — смиренно вздохнула Виктория Рейвн, — раз уж вы здесь, думаю, вам лучше войти.

Виктория. Жива и здорова.

Она явно не ожидала приезда подруг и, очевидно, не была осчастливлена подобным обстоятельством.

«Ничего не понимаю», — подумала Гвиннет.

Поставив вещи у ног, они неловко топтались в полутемном холле.

— Мы пытались дозвониться из Обана, — объяснила Джесс.

— Я сняла трубку с рычага. — Виктория крепко зажмурилась, словно пытаясь этим прогнать непрошеное видение.

Открыв глаза, она тем не менее снова увидела трех подруг и поморщилась. — А почему вы вообще приехали?

— По просьбе Танкреди. Он нам позвонил.

Виктория выглядела ошеломленной.

— Тан-кре-ди позвонил? Когда?

— Три дня назад. И говорил очень встревоженно, — ответила Джесс.

— Гвиннет прилетела из Нью-Йорка, — вставила Катриона. — А Джесс проделала свой путь из Мехико.

— Мехико, — эхом повторила Виктория. — Это действительно далеко. — Она сосредоточенно разглядывала подруг, вероятно, пытаясь уловить смысл их приезда. — Но что вам сказал Танкреди?

Джесс глубоко вздохнула. Она была сбита с толку. Неужели их в конце концов одурачили самым глупым образом?

— Он сказал, что мы нужны тебе. Мы приехали помочь.

— Боюсь, что уже не сможете, — покачала головой Виктория.

Ее длинные прямые волосы ярко блестели в свете ламп.

В холле стоял жуткий холод. Тоном, каким запоздало извиняются перед гостями, приехавшими после пятичасового чая, Виктория добавила:

— Спасибо, что приехали, в любом случае очень мило с вашей стороны.

Подруги не знали, что же им делать дальше. Не ждет ли Виктория, что они тотчас развернутся и уберутся восвояси?

— А Танкреди здесь? — спросила Гвиннет. — Может, нам лучше поговорить с ним?

Губы Виктории исказила бессмысленная улыбка.

— Он — наверху. В своей комнате.

Но Виктория и не пошевелилась, чтобы провести подруг к брату.

Гвиннет нервно хрустнула суставами пальцев.

— Могу я подняться? Я знаю, где его комната.

Словно это было только вчера, Гвин представила эту уединенную монашескую комнату с высокими арочными окнами и односпальной кроватью, стол, книги и старинный кувшин с тазом.

— Если хочешь. — Виктория кивнула.

Дверь в комнату Танкреди была закрыта.

Подруги в нерешительности остановились перед ней. Из комнаты не доносилось ни звука.