— Шантажировать? Нет. Это ультиматум. Ты или получаешь помощь, в которой нуждаешься, или больше не сможешь стать частью нашей жизни. Я не могу постоянно думать о том, когда же ты снова взорвёшься. В этот раз ты вытащил невинного человека из машины. Ты знаешь, как увиденное сегодня расстроило Криса? Что ты сделаешь в следующий раз? Изобьёшь кого-то до смерти? Нет. Ты или получаешь помощь, или уходишь, — мой голос дрожит, но я приняла решение.

Снова молчание. Оно режет мой слух больше, чем мой крик или крик Мака. Я продолжаю пялиться на руль, надеясь, что Мак услышит причину. Что он поставит семью, не говоря уже о его здоровье, выше своего раздутого эго и упрямства.

— Хорошо, — вздыхает он.

О, слава Богу. Я молча молюсь. Спасибо тебе!

Мак тянется к дверной ручке и открывает дверь, выходя из машины прежде, чем я полностью понимаю, что происходит.

— Значит, я уйду.

Он хлопает дверью перед моим лицом, и марширует назад в полицейский участок, пока я, не веря, наблюдаю за ним.

Мак Форрестер менее чем неделю назад, только вошёл в мою жизнь снова, и теперь он опять сбегает. И в этот раз, я думаю, это к лучшему.

Глава 36

Мак

2014

Дубовый стол под моей рукой — твёрдый, а кружка пива — холодная, словно мороз. Оба чувства удерживают меня в приземлённом состоянии. После того, что случилось сегодня, я знаю, что мне нужно это состояние. Нахмуренные брови Лорен и её мягкие глаза отпечатались у меня в мозгу, и внезапно я больше не хочу этой приземлённости. Я хочу нажраться в хлам.

Сейчас всего лишь четыре часа дня, и паб больше напоминает город-призрак. За исключением бармена есть молодая пара, хохочущая в кабинке и неряшливый пьяный парень, который вцепился за барную стойку, будто это жена, которая от него ушла.

Напротив меня новостной канал рассказывает нам своё мнение о фактах. Ведущие новостей продолжают кричать друг на друга, словно дети, сражающиеся за внимание матери. Они обсуждают каждый момент, будто всё имеет одинаковый вес, будь то инцидент с пьяным водителем, или Ким и Кейн — всё под одну гребёнку.

— Будут ли отбивание на каблуках в моде для хип-хопа? Выясните это в новостном обзоре для грядущего лета, который пройдёт в следующем часе.

Комментарий пытается заманить нас энергичными историями. Серьёзно? Это новости, или доктор Сьюс, мать его? Это раздражает больше, чем белый шум. Пока моё лицо не мелькает на экране.

О, это не хорошо.

Конечно, они используют фотографию с моего выпускного в военном училище, где я одет в униформу. Как долго нужно побыть бывшим военным, чтобы они перестали использовать такие фото? Пять лет? Десять?

Мой мозг возвращается к моему первому дню в Вест-Поинт е, когда Старший Сержант Скильник построил нас в гражданской одежде и обратился к нам со вступительной речью.

— Добро пожаловать в Вест-Поинт, дамы и господа. Давайте я проясню вам, что это будет последний раз, когда кто-то обращается к вам таким образом. Отныне не важно, что вы делаете. Не важно, куда вы идёте. В первую очередь вас будут узнавать по вашему отношению к армии. Для некоторых быть награждёнными — честь, и ни с кем не будут обращаться как с принцессой. Так что запомните это, когда будете покупать свой первый дом, или когда вас арестуют за первое преступление. Это будет ваше звание, ваша служба, и именно армия Соединённых Штатов — та, кто открывает для вас эти двери, и та, которую вы запятнаете плохими решениями. Выбирайте осторожно.

Блядь.

Моё внимание мечется обратно к телевизору, когда я пытаюсь вслушаться в комментарии того же ведущего, который секунды назад, я думал, подавится на смерть в прямом эфире.

Блондинка со строгим макияжем и слишком завитыми волосами вмешивается в разговор.

— … понято, что капитан Форрестер потерял его. — Она делится своим профессиональным объективным взглядом. — Вы видели видеосъёмку? — интересуется она. — Это просто постыдно. По моему мнению, ему стоит отдать обратно медали, которыми его награждали. Такой человек не должен иметь высшую награду за отвагу.

— Эй, — я перекрикиваю программу и машу рукой бармену. — Ты не против переключить канал?

Парень за прилавком даже не отрывается от своего телефона. Он просто поднимает пульт и переключает канал на кулинарное шоу.

— Эй, чувак. Прости за опоздание, — Камерон Армстронг подходит сзади, и ставит стул рядом. — Долго уже ждёшь? — он смотрит вниз на пиво, которое в глотке от того, чтобы закончится.

— Не-а, выпил только одно, — я поднимаю бутылку и приканчиваю пиво.

— Ладно, ладно, возьмём нам ещё парочку, — он подрывается со стула и направляется к бару.

Как насчёт парочки десятков?

Я отвлекаю себя, отдирая этикетку от своей пустой бутылки из-под «Стеллы», а Камерон со стуком ставит на стол ещё две, и снимает свою крутку, вешая на спинку стула.

— Я рад, что ты позвонил, старик, — он искренне смотрит на меня. — Я надеялся, что мы когда-нибудь сможем выпить.

— Спасибо за то, что выбрался. Я знаю, что это было по первому требованию.

— Я всё равно много не планировал на сегодня, так что это идеально, — от его куртки доносится звук булькающей воды. Камерон тянется в карман, и выуживает телефон. — Дерьмо, прости за это, — он проводит большим пальцем по экрану, и пара огромных сисек заполняет экран в сообщении. — Я забыл поставить на виброзвонок. Сейчас сделаю, — он оставляет сиськи, и роется в настройках.

— Кажется, у кого-то жизнь бьёт ключом, Армстронг, — я киваю на телефон. — Подфартило, а?

Мой старый капрал пожимает плечами.

— Ты знаешь, как это. Все эти девушки — всего лишь вспышка, и ничего стоящего. Не так, как у тебя с этой девушкой Лорен. Это дерьмо выглядит как реальная вещь, — он давится смешком, глядя на телефон, и прячет его в карман, делая большой глоток пива.

Будто нож в спине провернули, не так ли?

Вместо того чтобы смешивать себя с ещё большим дерьмом, я просто приканчиваю треть своего пива.

— Ты знаешь, это самая сумасшедшая вещь, — продолжает он, глядя на горлышко бутылки. — Мне доступна любая вагина налево и направо, но я не могу выбросить сестру Лорен из головы после игры. Она…эм… вообще меня не упоминала? — он смотри вверх на меня.

— Что? А, нет. Не при мне, по крайней мере. Мы с ней не близки или что-то в этом роде.

Его рот кривится в улыбке, будто он о чём-то глубоко задумался.

— Эй, старик, ты думаешь, смог бы привести её на ещё одну игру для меня? Или… может дать ей мой номер?

— Серьёзно? Армстронг, сколько нам лет? Мы что, в старшей школе? Может, ты ещё хочешь оставить ей записку в научном классе? — мои слова переплетены с раздражением, как узлы на шнурках кроссовок звезды Мистера Квотербека.

— Господи, чувак, кто нассал тебе в тарелку? — он хмурится на бутылку, и я улавливаю волну понимания на его лице. — О, эм… ты знаешь, что? Ты прав. Мой промах, старик. Я знаю, что у тебя был хреновый день, — он смотрит вверх и делает скромный глоток.

Я вздыхаю. Очевидно, он знает о сегодняшнем инциденте. Думаю, все знают. Эту пилюлю тяжело проглотить.

— Нет, об этом не переживай, — отмахиваюсь я, будто пытаюсь отвадить от себя плохие флюиды. — Я дёргаюсь, потому что мы с Лорен порвали.

Камерон медленно проглатывает полный рот пива, а его брови взлетают до небес, пока он осматривает меня.

— Я не знал. Это дерьмово, старик.

— Ага. Я просто пытаюсь понять, что делать. Я думал, что смогу пожить у неё, но теперь, думаю, мне нужен план Б.

— Ты остаёшься со мной, — быстро перебивает Камерон. Он не спрашивает меня. Это не приглашение. Это — утверждение.

— Это мило в твоей стороны, но тебе не стоит делать этого. Поверь мне, я не поэтому попросил тебя прийти.

— Нахер это. Ты остаёшься со мной. Решено. Бросишь кости у меня настолько, сколько потребуется, чтобы разобраться в себе... Эм, то есть, понять себя, — он нервно смотрит на меня.

— Спасибо.

Почему-то слово кажется мне таким ничтожным, чтобы выразить свою благодарность.

— Не начинай, — он пожимает плечами. — Звучит так, будто в последние дни ты побывал в аду. Если проживание у меня поможет, дом в твоём распоряжении. Я никогда не смогу отплатить тебе за то, что ты сделал для меня, капитан. Немногие рискнули бы своей жизнью, как ты, чтобы спасти меня. Если сон на моём диване — это то, что может тебе помочь, значит, можешь оставаться столько, сколько понадобится, — он чеканит слово за словом.

— Ты хороший человек, Армстронг, — я отпиваю ещё немного моей девочки «Стеллы», и она так легко идёт.

— Не начинай, капитан. Но… — его глаза мечутся к моим, и он нервно облизывает губы.

— Да?

— Я просто хочу, чтобы ты знал, что я помогу тебе всячески, как смогу. Типа, если тебе нужно будет плечо, чтобы опереться при ходьбе или что-либо ещё, с этим я тоже могу помочь.

— Мне не нужна помощь, спасибо, — мои ледяные слова заканчивают разговор.

Камерон поднимет этикетку от своего пива и странным образом скручивает её. Он выглядит будто на распутье.

— Я думаю, нужна, — наконец-то отвечает он, и его голос едва ли громче шёпота, но намёк ясен как никогда.

— Послушай, мне не нужна помощь, — в третий раз за день повторяю я. — Если это что-то типа верёвочек, за которые ты хочешь подёргать, чтобы я остался, значит, забудь, — я со стуком ставлю бутылку и встаю. Я не имею понятия, куда я направляюсь, но я не собираюсь сидеть здесь и слушать это дерьмо.

На экране начинаются пятичасовые новости, и включается дневное видео с дрожащей картинкой, которое я уже видел сегодня ранее. Я останавливаюсь и в ужасе пялюсь, когда я вижу себя — яростного, паникующего и кричащего на бедного мужчину в минивэне, чтобы он проехал. Ужас на моём лице — неоспоримый, и мой желудок бьётся в конвульсиях, как рыба на льду, когда я, словно призрак сверху, наблюдаю за собой возле машины.