А, собственно, почему и не войти? Если Дон пригласили, он тоже может увязаться как ее дружок. Он ничем не хуже, чем все эти вновь приезжие ханыги.

И они ворвались шумной толпой, предвкушая возможность хорошенько повеселиться.

Сток, окруженный своими футбольными дружками и уже сильно пьяный, приветствовал их.

– Привет, мой желанный, – сказала Дон, весьма соблазнительная в своем сильно открытом джемпере и короткой юбке. И потерлась носом о его нос. – Это просто преступление, что ты нас покидаешь.

Сток хрипло засмеялся, подмигнул и рыгнул:

– Давайте, запускайте диско. И ты, Дон, возьми это на себя, чтобы все было как следует.

– Обязательно, мой красавчик, все, что пожелаешь. Я знаю, что говорю: все, что пожелаешь.

Он быстро высунул язык и непристойно стал вращать им:

– Я бы этого хотел.

Его друзья ржали. И Дон засмеялась тоже.

А Ник пошел в буфет. Значит, Сток спал с ней. Ничего удивительного.

Он выпил пива прямо из бутылки и внимательно огляделся вокруг. Да, красиво, как на выставке, и все стоит больших денег – и тент, и полный бар, много столиков и стульев и цветов полно, и всякой прочей чепухи. Была даже танцевальная площадка, куда Дон тащила теперь Стока, а парень, запустивший диско-музыку, согнал с насиженных мест трех музыкантов и дал на полную мощность импровизацию на тему роллинг-стоуновского «Сэтисфэкшн».

Последние из взрослых гостей поспешили к выходу. Дафна и Бенджамин Браунинг ушли давно.

Ник взял вторую бутылку пива.

– Ой, Боже, – сказала Мег, захлебываясь. – Он здесь. Что он здесь делает?

Лорен все это уже порядком надоело, Мег только и знала, что жаловалась весь вечер.

– Я должна уйти, – сказала Мег с безумным видом. Но Лорен совсем не собиралась ее задерживать.

– Увидимся завтра, – сказала она холодно.

– А ты остаешься? – удивилась Мег.

– Вечеринка, между прочим, в честь моей помолвки. Или ты упустила это из виду?

– Да, наверное, ты должна оставаться. Ты не против, если я уйду?

Нет, она была против, но как она могла просить Мег остаться?

– Нет, все в порядке.

– Спасибо, – и Мег мгновенно испарилась.

А Лорен вздохнула. Вот так поступают лучшие друзья. Ей хотелось сказать: «Нет, Мег, останься, ты мне нужна». А Стоку хорошо бы сказать: «До свиданья, ты мне не нужен».

Ее родителям вечеринка нравилась. Фил Робертс включил на полную катушку свое обаяние и переговорил о страховке со столькими многообещающими клиентами, скольких вообще мог вспомнить за все годы работы. Джейн Робертс вела себя как королева бала и танцевала с каждым стариком в городе.

Лорен танцевала со Стоком и его дружками. Ей пришлось танцевать даже с Бенджамином Браунингом, который слишком тесно прижимал ее к себе и дышал водочным перегаром в лицо. И теперь она уже готова была покончить с весельем, но у Стока на этот счет были другие соображения. Он как раз считал, что настоящее веселье только-только начинается.

Сток скатился с танцевальной площадки, вырвавшись из объятий Дон, и схватил Лорен.

– Пошли, сахарочек, это рок-н-ролл, – сказал он, пьяно ухмыляясь.

– Но я очень устала, – сказала она, – вечеринка слишком затянулась.

– Ты шутишь? – Он выкатил глаза. – Вечер только начинается.

– А твои родители знают, что ты пригласил всех этих, посторонних? – спросила она, указывая на толпу, пришедшую с Дон.

– А ты как думаешь? Я им сказал, что придут еще несколько человек, моих друзей. Да им все равно. Ведь это моя вечеринка. И я могу делать все, что захочу.

– Это наша вечеринка, – поправила она, – но я хочу домой.

Он в недоумении затряс головой.

– Ну ты иногда просто заноза какая-то. Вот выпей стаканчик пунша. Расслабься. И кончай с этим.

– Я уже выпила стаканчик, благодарю.

– Ну, выпей еще один. Он со специями. Да вечеринка только разворачивается, – и он хотел ее поцеловать. Она отшатнулась.

Он уязвленно рассмеялся:

– Ну, до чего же ты непорочная невеста!

После «Роллинг Стоунз» загремел Род Стюарт, и Лорен подтолкнула Стока к танцплощадке, где все его прихлебатели веселились вовсю.

– Иди, потанцуй опять с Дон. Она это любит, а я нет.

– Но если ты со мной, тебе лучше научиться это любить, – сказал он невнятно и, шатаясь, снова направился к Дон.

«Что она, в школе? Она будет учиться тому, что ему нравится. Бот так!»

Стоя у двери, Ник наблюдал за происходящим. То, что Дон опять ушла танцевать, его не трогало. Его интересовала другая девушка, Лорен, он должен в этом себе признаться.

Но в тот самый момент, когда он хотел было к ней направиться, знакомый голос сказал:

– А ты какого черта здесь делаешь, парень?

Это была Арета Мэй, но выглядящая совсем иначе, чем дома. Ее курчавые рыжие волосы были гладко зачесаны назад, и на тощем теле белел накрахмаленный передник горничной.

– Я могу вам задать тот же вопрос, – ответил он дерзко. Она обожгла его взглядом.

– Я здесь работаю, – сказала она, – а тебе лучше бы смотаться отсюда. – Она балансировала на ходу подносом с грязными стаканами и прошла мимо него в дом.

К черту! Она ему не мать. И он вовсе не должен ее слушаться.

Лорен все еще была одна. Воспользовавшись этим, он быстро подошел и сел рядом.

– Как поживаешь? – сказал он небрежно.

Она повернулась и смерила его взглядом. Они не были формально представлены друг другу, но какое это имело значение?

«О Господи, Мег взбесится, если узнает, что она с ним разговаривала.

– А, привет, – ответила она, стараясь говорить так же небрежно.

Он кивнул в сторону Дон и Стока на танцплощадке:

– Они хорошо друг другу подходят, просто парочка, а?

– Гм, – ответила она, давая понять, что не собирается обсуждать эту тему.

– Разве это не ты должна с ним танцевать? – спросил он и взял сигарету из коробки на столе.

Он не робкого десятка. И прекрасно знает, что именно она сейчас должна танцевать со Стоком.

– Ну, и почему же ты с ним не танцуешь? – настойчиво переспросил он. – Не любишь танцевать?

– А ты? – ответила она вопросом на вопрос.

Он удостоил ее продолжительного зеленоглазого взгляда.

– Только с кем-нибудь стоящим.

Их глаза на мгновение встретились, она почувствовала опасность и быстро отвела взгляд.

– Я… мне надо идти, – сказала она, вставая.

– А господин герой футбола не в состоянии отвезти тебя домой? – спросил он, тоже вставая.

«Интересно, почему у нее так стучит сердце?»

– Но тебя ведь это не касается, правда? Он продолжал глядеть на нее:

– Но могло бы касаться.

– Прошу прощения?

Да, эта девушка не так реагировала на него, как все остальные. Надо проявить чуть больше заинтересованности.

– Почему ты такая уравновешенная? – спросил он, решив, что таким вопросом он как раз и собьет ее с ног.

– Это не я уравновешенная, – ответила Лорен, защищаясь, – это ты грубиян.

– Да? А что такого я сделал?

– Мне – ничего.

– То есть?

– Ты знаешь.

– Нет, не знаю. Что?

Она уже пожалела, что завела этот разговор, но отступать было некуда. Слова вырвались сами.

– А то, как ты поступил с Мег. Ты пригласил ее на сви-

дание, испачкал и бросил. Что, по-твоему, она должна сейчас чувствовать?

«Дерьмовое положение! Всегда неприятности с этими девушками, вечно они друг другу все рассказывают».

– Значит, она обо мне рассказала?

– Мег – моя самая близкая подруга.

«Нет, перед этой притворяться нельзя, – решил он, – надо говорить ей правду».

– Она хорошая девушка, – сказал Ник, – но не для меня, и поэтому… больше я с ней не встречался. И я, наоборот, думал, что сделал ей одолжение.

Полная решимости отстоять честь Мег, Лорен взглянула ему прямо в глаза.

– Это называется одолжением? – спросила она, не веря своим ушам. – Ты не то, чтобы умеешь ухаживать, но зато умеешь портить жизнь.

Пожалуй, надо переменить тему:

– А между прочим, почему ты сама обручилась с этим потаскуном?

Два красных пятна вспыхнули у нее на щеках:

– Ты сам потаскун. Ты ведь даже с ним незнаком.

– Ну, да ладно, ты же знаешь сама, что он такое. – Ник помолчал немного, а потом сказал: – А сейчас ты мне скажешь, что ты самая счастливая девушка на свете!

– А что ты думаешь о себе самом, ты-то кто?

– Я? Да я просто прохожий, дорогуша!

– Не смей называть меня дорогуша!

– Это почему же, – поддразнил он, – может, тебе вообще не нравится, когда тебя так называют?

На мгновение их глаза встретились. Он выдержал ее взгляд. Она же отвела глаза и отошла.

Непонятно почему, но сердце у нее громко стучало, когда она поспешно шла к выходу. Ник Анджело был опасен, и она это понимала.

11

Уже несколько часов Синдра Анджело ехала в автобусе. Она устала и была грязная. Одежда измялась и тяготила Син-дру. Ноги болели, и хотелось есть. Она выглянула из окошка. Шел дождь. Дождь шел всегда.

Ей три раза пришлось переменить место. Каждый раз, как автобус останавливался и входили новые пассажиры, всегда находился какой-нибудь парень, норовивший сесть рядом с ней. Через несколько минут он подвигался к ней слишком близко, и она снова была вынуждена пересаживаться.

А ведь она совсем не поощряла их, они сами приставали к ней, независимо ни от чего. Свиньи!

То, что было в Канзас-Сити, – просто кошмар. Она остановилась у дальних родственников матери, и сразу же мужская половина семьи только и норовила пустить руки в ход. Вечная история: любой встречный хотел заманить ее в постель. А она сама что? Разве она их поощряла? Может, чем-то намеренно привлекала их внимание? Ничего подобного!

Она открыла старую сумочку, достала пудреницу с разбитым зеркалом и стала внимательно разглядывать в нем лицо. Она не была белой. Не была она и черной. Она была никем.