В последнее время Гарольд делал странные намеки, что скоро в его жизни все изменится и тому подобное. Что эти изменения коснутся и Ванды. И девушка каждый раз спешила сменить тему.

– А если мое предназначение в жизни – стать женой банкира? В самом деле? – вопрошала она, поражаясь тому, насколько ужасна сама мысль об этом.

– Есть женщины, для которых любовь к мужу – смысл их жизни. Твоя мать – одно из таких удивительных созданий, – усмехнувшись, ответила Мария. – Лично я не могла бы представить себя в такой роли. Я сильно люблю Франко, но, если бы он не пообещал мне, что я смогу продолжать работу, думаю, я бы с ним не поехала. Но он так мил и великодушен! Он едет в Монте-Верита только ради меня, можешь себе такое представить?

Ванда нахмурилась.

– Я считала, что вы отправляетесь в Швейцарию из-за Шерлейн. Пандора что-то говорила о запущенной болезни, которую поэтессе нужно срочно лечить.

Мария объяснила, что поездкой в Лаго-Маджоре они убивают сразу двух зайцев, нет, даже трех. Во-первых, они отправят Шерлейн в здоровый климат, подальше от пагубного влияния большого города. Во-вторых, Мария тешила себя мыслью, что в Монте-Верита сможет пообщаться с творческими людьми со всей Европы. Это побудило и Пандору присоединиться к ним. Мария не могла дождаться, когда после американского влияния на ее творчество подействует европейское. Как оно воздействовало, для Ванды оставалось неясным. Блокнот для рисования от рисунков Марии и так распух до предела! В-третьих, путешествие в Аскону и пребывание там немного отсрочит их поездку с Франко в Геную. Тут Мария замялась.

– Мне плохо от одной мысли, что впервые придется показаться отцу Франко и графине, – призналась она Ванде. – Я себе представить не могу, как провести хотя бы один день без Франко. Но иногда меня охватывает страх при мысли о будущем. Кроме того, мне еще не ясно, как это все преподнести Йоханне…

Ванда улыбнулась. В Лауше стало все вверх дном, после того как там узнали, что возвращение Марии на родину откладывается. Племянница не представляла, что случится, когда Йоханна узнает, что Мария отправилась вслед за красивым итальянцем в Геную!

Ванда вздохнула с тоской. Жизнь Марии казалась такой яркой и волнующей! У нее была удивительная профессия, подруга Пандора, красивый любовник и теперь еще такие волнительные планы на будущее!

У самой Ванды не было ничего. Учительница танцев и та уехала, а о любовнике вообще упоминать не стоило. Если Гарольд обнимал ее, то как старший брат, такими же были и их поцелуи – сухими и отстраненными. И о поездке в Германию можно было пока только мечтать. Она уже раз десять пыталась уговорить родителей, но пока так и не добилась от них согласия.

Ванда закрыла глаза и глубоко вздохнула. Как пахнет в Германии?

Она часто пыталась представить то, о чем рассказывала Мария. Перед глазами представала ярмарка, которая проходила каждое воскресенье в соседнем Зонненберге. Пахло ли там сладкой сахарной ватой? Разносился ли запах рыбы, как внизу, в порту? И еще люди. Ванда пыталась представить себе группу женщин, таких как ее тетка Йоханна, которые делают там закупки. Во что они одеты? Были ли они знакомы? Смеялись ли вместе? Была ли среди них Ева Хаймер?

Ванда открыла глаза. Считать ли эту Еву теткой или… бабушкой? Они ведь были женаты с Себастианом. Но с Вильгельмом Хаймером… И что тогда говорил об этой драме ее отец?

Как он сейчас выглядит? У Ванды не получилось представить его облик. Мария описывала его лишь поверхностно – такие черты могли подойти любому мужчине. Ванда тайком пересмотрела все фотоальбомы матери, но не нашла ни единого снимка Хаймера. Не было даже свадебного фото Рут и Томаса. Если такое и было когда-то, то мать наверняка уничтожила его. Замести следы, кажется, так это называется? А теперь, когда Мария уехала, у Ванды практически не было возможности разузнать что-то о собственном происхождении. И больше никакого немецкого хлеба и никаких историй.


В эту ночь Ванда долго не могла уснуть.

«У каждого человека есть свое предназначение в жизни», – мучительные слова Марии непрестанно стучали в висках девушки. Под этот бесконечный стук печаль Ванды постепенно переросла в упрямство. Ха! Будет смешно, если она сдастся лишь потому, что еще не нашла своего предназначения! «Всегда здесь и сейчас» – таким до сих пор был ее девиз. «Воздушные прыгуны» – так называл Гарольд ее спонтанные идеи и всегда относился к этому немного свысока. Воздух – это пустота. Воздух не имеет содержимого. Воздух как нечто, не имеющее значения.

Может, пока она просто не с того начинала. А что будет плохого в том, чтобы подойти к некоторым вещам более внимательно?

Окрыленная, Ванда вскочила с кровати и подошла к окну. Она смотрела в ночь, прислонившись лбом к холодному стеклу.

В Лауше сейчас, наверное, ясное звездное небо. Но вместо него она видела огни тысяч окон. Но это тоже кое-что, не правда ли?

Ванда рассмеялась.

Как же об этом красиво говорят? Если пророк не пришел к горе, значит, гора должна прийти к пророку.

Точно!

Возможно, она сейчас и не могла отправиться в Германию. Пока еще. Но кое-что другое Ванда могла сделать.


На следующее утро (не было и восьми часов) Ванда дрожащей рукой нажала на ручку двери в маленькой булочной, которая располагалась в боковом переулке Десятой авеню. Мария покупала там продукты для пикника на крыше и потом мечтательно говорила: «Такой хороший черный хлеб я когда-то ела и у себя дома! Не верится, что твоя мать еще не является тут постоянной клиенткой».

Когда Ванда вошла, крепкая женщина как раз перекладывала колеса караваев на полку.

– Чего желаете, фрейлейн? – обернувшись, спросила она.

Ванда вздохнула. Сейчас или никогда! Она постаралась говорить как можно лучше по-немецки:

– Есть ли где-нибудь неподалеку место, где встречаются немцы и где можно познакомиться с немецкими обычаями и традициями?

Глава вторая

Вскрикнув, Мария подскочила.

– Мария, mia cara, что случилось? – Секунду спустя Франко тоже сидел на кровати. Его сон как рукой сняло. Он осмотрел лачугу. Все в порядке. Франко снова расслабился.

– Что случилось? – нежно потряс он Марию за плечо. – Тебе приснился плохой сон?

Мария кивнула, широко раскрыв глаза и зажав ладонью рот, словно увидела нечто ужасное.

– Мне так плохо, такое странное ощущение в животе…

На лбу выступил пот.

Когда Франко хотел положить ей руку на плечо, то почувствовал, что ее ночная сорочка прилипла к спине.

– Ты же вся взмокла!

Он снял шерстяную кофту с деревянного стула, который служил ночным столиком, и набросил ее на плечи Марии.

– Спасибо! – Она тяжело вздохнула. – Снова этот сон… Господи, как может сниться такая чепуха! Я была на поляне позади санатория. Было так светло, словно солнечные лучи попадали на белую бумагу. А потом там появился этот человек… У него была длинная борода, и он носил длинное одеяние. Но он не был похож ни на кого из этих людей на горе, – быстро добавила она, когда заметила выражение лица Франко.

Она плотнее завернулась в кофту.

Франко снова наклонился к стулу, на этот раз достал сигареты. Пока он раскуривал одну, Мария продолжала рассказывать:

– Мужчина приглашал меня танцевать, но я не хотела. Его рука была ледяной. Я хотела отдернуть свою, но он не позволил. Мы танцевали по кругу, при этом я чувствовала себя очень плохо. Я не слышала никакой музыки, но, может, я просто уже не могу вспомнить. Кроме нас были еще и другие танцующие пары, танцевали также женщины с женщинами и мужчины с мужчинами.

– А я, где был я? Почему тебе снятся другие мужчины?

Она пожала плечами.

– «Мне нужно к Франко», – сказала я этому мужчине, но он не смотрел на меня и вел себя так, словно вообще не слышал меня. Потом я сказала, что Франко не понравится, что я танцую с другим, но мужчина снова не услышал меня. Он крепко обнимал меня, и мы кружились и больше не останавливались. – Она сглотнула. – В танце мы миновали остальные пары. «Мы должны повернуть, мы слишком близко к пропасти!» – крикнула я ему. Я рванула его за руку, которая обвила меня, словно угорь, но хватка была железной. Постепенно море все приближалось, оно больше не было голубым, а стало чернильно-черным – гигантская глотка, желающая нас сожрать… А потом мы сделали последний шаг. Он взглянул на меня и рассмеялся. Его лицо было ужасным…

Мария так сильно задрожала, что не смогла говорить дальше.

– Мария, успокойся! Все хорошо, – обнял ее Франко и стал укачивать. – Я знаю, что это, когда снятся такие сны: когда падаешь, падаешь и падаешь…

– И в то же время ничего общего. Когда человек возникает из ниоткуда, это ужасно! А потом еще кто-то совершенно чужой тащит тебя вниз!

Некоторое время Мария молчала. Потом вздохнула.

– Алоис Завацки, продавец книг, о котором я тебе рассказывала, наверняка хотел бы истолковать мой сон. Вот бы он поспорил о его глубинных смыслах.

– Для этого не нужно никаких специалистов! – фыркнул Франко. – Во всем виновата эта несчастная лачуга, в которой мы живем! О каких домах из воздуха и света может идти речь?! У догов моего отца и то жилище уютнее! Мы ночуем последнюю ночь в этой хибаре, завтра же переберемся в «Каса Семирамис»!

Франко сердито оглядел их пристанище. Он с самого начала хотел поселиться в отеле, который соответствовал хоть минимальным требованиям комфорта. Но потом, после первой прогулки по окрестностям, Марии удалось уговорить его пожить в одной из маленьких деревянных хижин, разбросанных по всей лесистой местности.

– Как романтично! – воскликнула она.

Забавно было представлять, как занимаешься утренним туалетом на деревянной веранде и с одним ведром воды! Шерлейн тоже вскричала от восторга. Пандора же просто с ужасом восприняла идею настолько приблизиться к матери-природе.

– Если жизнь в курятнике такая уютная, почему же тогда Генри Оденковен и Ида Гоффманн построили себе виллу с электричеством и водопроводом? – спросила она.