– Мне очень жаль. Я действительно не знаю, что должна сказать. Я…

Ее взгляд упал на часы, которые стояли позади Стивена на консольном столике.

– Уже так поздно!

Ножки ее стула заскрежетали по полированному мраморному полу. Она в последний раз оглядела присутствующих.

– Мне очень жаль… Но если я не потороплюсь сейчас, то Франко застанет меня в одной ночной рубашке, когда придет!

– Да, беги к своему наслаждению! А мы пока останемся расхлебывать ту кашу, которую ты заварила! – крикнула Рут ей вслед.


Мария не могла дождаться, когда выскочит из дома. Она так радовалась приходу Франко! Ее мучили угрызения совести, когда она расчесывала волосы, красила ресницы и в честь такого дня даже нанесла немного румян на щеки. Волосы Мария заплела в простую косу, которую уложила на голову венком. Рут сочла бы такую прическу невероятно старомодной, но у Марии сегодня было для нее настроение.

Она тщательно перебрала свой гардероб: в такой летний день, как этот, можно было надевать вещи лишь одного цвета – белого! Чистого, сияющего белого цвета. Кроме того, много рюшей и красивых кружев.

Когда она, словно вор, выскользнула из комнаты ровно в час и спустилась вниз, в холл, где должна была встретиться с Франко, Мария ощущала себя такой же романтичной, какой и выглядела.

– Как невеста, – прошептал Франко, завидев ее. – Даже еще красивее, – тут же поправил он самого себя. – Как дева Мария!

Ей хотелось сказать: «Просто Мария, а не дева Мария», – но она не стала. Франко не очень любил кокетливые высказывания женщин.

– Тысяча благодарностей за чудесную диадему, для меня это слишком дорогой подарок, – вместо этого произнесла она.

Франко притянул ее к себе.

– Слишком дорогой? А разве голову королевы должны украшать какие-то безделушки?

От его поцелуя у Марии едва не подкосились ноги. Она еще сильнее прижалась к нему. Как можно быть такой?

С самого начала, стоило Франко чуть прикоснуться к ней, у Марии появлялись удивительные ощущения. Он так благоухал, ее красивый итальянец! Все чаще Мария представляла себе, как было бы хорошо лежать в его объятиях. Обнаженной и страстной. Проклятье, ей не хотелось, чтобы он видел в ней деву Марию! Она хотела заниматься с ним любовью, все внутри нее стремилось к этому. Вопрос был только в том, как ей подвести к этому Франко. Она ведь не Шерлейн, которая могла просто потащить мужчину в постель, если тот ей понравился. Мария не могла озвучить подобное желание, она даже намекнуть не могла! Как же, черт возьми, сделать это? Ах, если б она была не такой неуклюжей в играх мужчин и женщин!

Ей оставалось лишь надеяться, что Франко сам скоро сделает первый шаг.


Маленькая Италия в этот день была вычищена до блеска, словно хотела составить конкуренцию старшей сестре по ту сторону океана: вверху над улицей протянули тысячи разноцветных флажков на веревках, на каждом углу стояли группки музыкантов и репетировали музыкальные номера для праздничного шествия. С правой и левой стороны Малберри-стрит собрались многочисленные зеваки. Дети радостно выпрыгивали на перекрытую для проезда автомобилей дорогу, их тут же забирали оттуда матери. Madonna mia, страшно представить, если какой-нибудь bambino попадет под праздничную повозку!

На некоторое время Мария и Франко оказались в потоке людей. Их несла толпа. Они были словно бабочки, перелетающие то к одному цветку, то к другому. Но вскоре радостные крики и толкотня вокруг стали действовать Марии на нервы, в висках запульсировала боль. Если бы она успела поспать хотя бы несколько часов! Ей намного больше хотелось сейчас остаться с Франко наедине и рассказать обо всем, что приключилось вечером и ночью! И о блокноте для рисования!

Во второй половине дня они отправились на поздний ланч в один из многочисленных ресторанчиков. Франко заказал громадную порцию спагетти с мясным соусом, вино с угодий его семьи. Головная боль Марии прошла. Когда они укрылись от жгучего солнца, она почувствовала себя несколько лучше. Они с Франко чокнулись бокалами.

К столику подходили люди, приятели Франко, и знакомились с его прелестной спутницей. Мария, улыбаясь, трясла каждую протянутую ей руку. Все были так любезны с ней, так… да, почтительны, что Марии хотелось непременно вернуть хоть какую-то часть этой приветливости. К радости Франко и удивлению его гостей, она начала с ними общаться на английском, вкрапляя отдельные итальянские слова, которые знала.

– Откуда ты знаешь мой язык? И почему ты мне раньше ничего не рассказывала об этом? Может, у тебя есть поклонник, о котором я не знаю? – недоверчиво произнес Франко.

– Если бы это и было так, я бы тебе, ревнивцу такому, никогда бы не рассказала, – поддразнивала его Мария.

Она, улыбаясь, объяснила, что двадцать лет тому назад в Лаушу приезжали итальянские работники, чтобы помочь в постройке железнодорожной ветки.

– Двое парней тогда остались и женились на девушках из нашей деревни. Луджиана, девушка из одной такой семьи, приходит к нам домой дважды в неделю, помогает с уборкой, – пожала плечами Мария. – За много лет я нахваталась итальянских словечек. Но, честно сказать, я не хотела показаться тебе смешной из-за моего ломаного итальянского.

– Ломаного итальянского? Да ты довольно хорошо говоришь!

Франко злило, что она не рассказала ему о том, что немного знает итальянский.

– Синьорина не только красива, но и умна! Таких женщин еще поискать, как трюфелей в ломбардскую осень! – Стефано, партнер Франко, бросил понимающий взгляд.

– Могу я налить вам еще вина?

Мария покачала головой.

– Нет, третьему бокалу не бывать! Я понимаю, что пренебрегаю вином семьи де Лукка, но я бы не хотела напиться!

Она уже сейчас была немного под хмельком. Но прежде чем она успела что-либо сказать Франко, к столику подходил уже следующий знакомый, хозяин соседнего заведения. В отличие от остальных он сдержанно и тихо произнес что-то Франко. Лицо итальянца тут же заметно помрачнело. Он торопливо ответил ему на итальянском, но Мария не поняла ни слова. Она напрасно ждала, что Франко передаст ей смысл разговора, как он поступал прежде.

Мария нахмурилась. Она никогда еще не видела такого холодного огня в глазах Франко.

– Есть ли в этом квартале человек, которого ты не знаешь? – спросила она слегка раздраженно, когда мужчина удалился. От смеси сигаретного дыма, чесночного духа и других запахов съестного ей вдруг стало не по себе.

Франко скривился.

– Все наоборот: все здешние люди знают меня благодаря моему отцу. Мне тяжело упомнить всех в лицо и по именам.

Он продолжал говорить, но Мария больше не могла его слушать. Ей стало совсем дурно. Она сглотнула, во рту было слишком много слюны.

– Мария, что с тобой? Что случилось, дорогая? Ты так побледнела!

Мария не смогла ответить, потому что сосредоточилась на дыхании. У нее кружилась голова, горло сдавил спазм…

Только бы не упасть в обморок…


Первое, что почувствовала Мария, когда очнулась, – запах сушившегося на солнце льняного белья, который напомнил ей о доме. Какое-то время она не понимала, где находится. Стены, бежевые занавески, обои с зелеными полосками – все было для нее незнакомым. Ее мускулы напряглись, словно она готовилась защититься от надвигающегося несчастья.

– Mia cara…

Она была у Франко! Напряжение моментально спало.

– Что случилось? Праздник…

Мария хотела приподняться, но Франко мягко уложил ее обратно.

– Ты потеряла сознание. Из-за жары, наверное. Стефано и я перенесли тебя в мою квартиру, чтобы ты смогла немного отдохнуть.

Его квартира.

Больше нет никаких посторонних людей.

Никакого шума.

Никакого святого Роха, в честь которого организованы гулянья.

Мария привстала. Платье прилипло к спине.

Она хотела немного приподнять ткань, но верхняя часть платья была слишком узкой.

– Тебе все еще нехорошо? Может, мне позвать врача?

Мария покачала головой.

– Мне просто нужно подышать свежим воздухом. Мне так жарко.

Она указала на застежку сзади.

– Ты не мог бы…

Их взгляды встретились. Мария увидела в глазах Франко озабоченность и волнение. Это наэлектризовало ее. Горячая дрожь пробежала по телу, когда руки Франко коснулись ее шеи. Она почувствовала, как первая пуговица проскочила в петельку. Потом вторая. Ей стоило большого терпения, чтобы не торопить Франко. Ей хотелось крикнуть: «Быстрее!»

Наконец он достиг последней пуговицы.

Сейчас или никогда. Мария сняла с себя платье и бросила рядом с собой, не глядя на него. Мысль о том, что она вот-вот ощутит прикосновение рук Франко на своей обнаженной коже, почти свела ее с ума.

Она повернулась к нему, приблизилась к его губам и открыла их своим языком, изнывая от страсти. За этим последовали легкие, словно пушинки, поцелуи. Руки Франко скользили по ее спине, пальцы теребили атласную ленту, стягивающую корсаж. Наконец и корсаж упал на пол.

– Иди ко мне! – шепнула Мария.

Ее руки дрожали, когда она дотронулась до воротника его рубашки, чтобы расстегнуть верхнюю пуговицу. Мария едва не закричала от нетерпения, когда ей это не удалось с первого раза.

– Piano, amore…[10]

Наконец кожа соприкоснулась с кожей. Мягкие округлости прижались к упругим мускулам. Марию бросило в жар от прикосновений Франко. Она жаждала заполучить его целиком. Она напирала на него, как молодой жеребенок, стремясь обхватить его длинными ногами, но Франко удержал ее. Левой рукой он прижал ее к подушке, а правая скользнула по ее боку вниз.

Прикосновения итальянца были решительными и уверенными, он ласкал икры, поднимаясь к груди и возвращаясь к животу. Хотя Франко и привлекал ее магический треугольник, он снова сосредоточил ласки на бедрах. Сначала Мария чуть не вскрикнула от разочарования: она хотела большего, большего, большего. Прошло уже столько времени с того момента, когда ее в последний раз касался мужчина! Но его долгие и интенсивные поглаживания вскоре понравились ей. Мария вдруг ощутила себя красивой, стройной и молодой, когда почувствовала, как его губы коснулись правой груди. Эмоции пьянили. У скольких женщин кружилась голова от прикосновения его рук? Она не хотела этого знать и не хотела больше его ни с кем делить. Никогда! Такое сильное чувство испугало ее.