— Что опасно? Какое письмо? От кого? — Не знаю, от кого, — с возмущением ответила тетя. — Только оно грозит бедой тебе или Ливии, если я не заплачу большие деньги. Теперь ты понимаешь, почему я не верю в несчастный случай. Боюсь, кто-то припугнул нас, чтобы я заплатила.

Глава пятая

Соррел во все глаза смотрела на тетю.

— Господи Боже мой! Но ведь это — шантаж! И сколько же у вас требуют денег?

— Десять тысяч фунтов, — возмущенно проговорила тетя Лейла. — Теперь ты понимаешь, почему, увидев тебя рядом с лордом Уичерли, я так испугалась… Если ты упала не случайно, я просто не знаю, что и думать! В голове у Соррел вновь мелькнула нелепая мысль… Ее с самого начала удивляло, почему вдруг лопнула подруга, да еще так внезапно. Однако ей не хотелось говорить тете о своих подозрениях, и вместо этого она спросила:

— Милая тетя, вы ведь не собираетесь выполнять его требование?

— Тебе легко говорить! Признаюсь, мне тоже не нравится, когда у меня вымогают деньги. Это безнравственно и очень обидно. Но ты же понимаешь, я заплачу сколько угодно, лишь бы с тобой и с Ливией ничего не случилось. Согласись, все могло кончиться куда хуже… Хотя и так не сладко… если учесть лорда Уичерли. Я никому не позволю мешать счастью Ливии, хотя мне неприятно, когда мной так вертят.

— Лорда Уичерли? А он тут при чем? — искренне удивилась Соррел.

— Господи, девочка! Я, по-моему, ясно сказала… Или ты тоже плохо соображаешь? Мы как раз ждем, чтобы он что-нибудь сказал, и я заплачу вдвое больше, лишь бы ничего не сорвалось. Никогда себе не прощу, если он из-за этого откажется от Ливии. И Ливия мне не простит, — убежденно заявила тетя Лейла.

Соррел по-прежнему не хотела обсуждать маркиза, но все же проговорила:

— А вы правда думаете, что лорд Уичерли собирается предложить Ливии руку и сердце?

— Ну конечно, детка, а иначе зачем он приехал бы? Да любому видно, что он влюбился… Все они так. Ты не представляешь, сколько солидных мужчин, которые всего в жизни повидали, дуреют из-за нее.

Знаешь, я вспоминаю, как мы с твоей матерью выехали в свет. Боже, как мы кружили мужчинам головы!

Она вздохнула, погрузившись в воспоминания, но не прошло и минуты, как она тряхнула головой и вернулась к насущным проблемам.

— Если он приехал, значит, решился, и ничто не должно ему помешать. Не стоит закрывать глаза на то, что для него такая женитьба — мезальянс в глазах света, несмотря на красоту невесты и мои деньги. И можешь быть уверена, он увильнет без колебаний, если, не дай Бог, случится скандал. Чтобы этого не произошло, я на все готова. Пусть забирают все мои деньги.

Соррел не видела связи одного с другим, но она уже давно не пыталась понять сложные взаимоотношения людей в Англии. К тому же, помня о недавнем происшествии и своем поведении, она не считала себя вправе критиковать. Жалея тетю, она надеялась, что маркиз забудет о ее откровениях. И, тем не менее, она неожиданно проговорила:

— Если он такой человек, как вы думаете, тетя, то он не откажется от Ливии из-за какой-нибудь чепухи. Особенно если вы и Ливия ни в чем не виноваты.

— А вот в этом ты не права, дорогая, — возразила тетя Лейла. — Впрочем, это не удивительно, ведь ты незнакома с нашим высшим светом. И не надо хитрить. Я знаю, ты считаешь Ливию пустышкой и тебе не нравится ее погоня за титулом. Будь добра, говори со мной откровенно, — добавила она, к полному смущению племянницы. — Знаешь, иногда я думаю, что твоя мать оказалась умнее, уехав в Америку, где на многое смотрят, как мне кажется, проще. Ну скажи на милость, почему я должна терпеть чье-то высокомерие только за то, что мое богатство нажито трудом и мой род не берет начало от Вильгельма Завоевателя! Между нами, дорогая, потому что я никогда никому этого не смела сказать, но я считаю глупостью этим гордиться! Как будто в окружении Вильгельма не было висельников и грабителей похуже сегодняшних! Ну чем тут хвастаться, ума не приложу!

Как Соррел ни старалась, она не смогла сдержать смех.

— Конечно, вы правы, тетя. Но если лорд Уичерли такой, зачем он Ливии?

— Не спрашивай меня. Ливия, боюсь, уже положила на него глаз, и с этим ничего не поделаешь, — твердо заявила тетя Лейла. — А ведь я могу купить многих, кто считает, что я должна им кланяться в пояс. Это я-то! Нам надо как следует принять его сиятельство. И ты, дорогая, должна мне обещать, что ничего ему не скажешь!

На лице тети Лейлы читался неподдельный страх, и Соррел не посмела ей отказать. Кроме того, ей вовсе не грозило кланяться ему в пояс. Хорошо бы вовсе с ним не разговаривать.

Соррел поняла, что для тети Лейлы этот брак ничуть не менее желанен, чем для ее дочери. Уж так ей хочется отплатить всем, кто позволял себе задирать перед ней нос.

— Все очень хорошо, тетя, — сказала после долгого молчания Соррел, — но, мне кажется, если уж вас начали шантажировать, самое правильное — сообщить властям.

Тетя Лейла испугалась еще сильнее, выслушав это вполне разумное предложение.

— Сообщить? — в ужасе повторила она. — Ты что, с ума сошла? Ну, сообщу я, что потом? Потом полицейские будут шнырять тут, никого ни о чем не спрашивая, и, не дай Бог, натолкнутся на его сиятельство. Разве я тебе не сказала, что не желаю ничем его огорчать, когда он уже готов стать женихом?

— Но, милая тетя, надо же что-то делать с шантажистом, — возразила Соррел. — Неужели вы не понимаете, что он не остановится на одном письме? Стоит вам хоть один раз заплатить, и придется платить еще и еще. Сомневаюсь, чтобы даже вашего состояния хватило прекратить шантаж.

— Ты права, — согласилась практичная тетя Лейла. — Конечно, я не собираюсь становиться дойной коровой. Это только пока. Пусть Ливия и маркиз договорятся, а там… Впрочем, возможно, это всего лишь шутка. Хорошо бы. Посмотрим. Знаешь, я узнала о твоем падении и сразу подумала, а вдруг это не случайность. Вот и разболталась. Я уже тебе сказала, ни за что себе не прощу, если с тобой что-нибудь случится, пока ты живешь под моей крышей.

Соррел порывисто обняла тетю Лейлу, и она, похлопав ее по руке, добавила, снизив тон:

— Правда, крыша-то не моя. Я ведь всего-навсего сняла дом на лето. Но, можешь быть уверена, я все скажу этому жулику, мистеру Клемсону. Он уверял меня, что здесь отлично и прислуга надежная. Мне же приходится подмазываться к противной миссис Доулинг, которая, видите ли, надумала уходить, хотя она знает, что ставит меня под удар. Поэтому, верно, и надумала. Почему бы не воспользоваться удобным случаем? Скверная женщина! Ты ведь знаешь, мне не жалко денег. Но здесь дело принципа. Не могу я позволить, чтобы она ставила на первое место свою племянницу.

Соррел обрадовалась тому, что тетя заговорила о другом.

— Милая тетя Лейла, я тоже считаю, что ее следует поставить на место. Но не думаю, что девушка нарочно хотела… расстроить кузину.

Тетя Лейла не рассердилась на Соррел за ее слова.

— Как бы там люди ни думали, мне кажется, я знаю недостатки своей дочери. Знаешь, я ее уже отругала. Ведь, если миссис Доулинг и ее любимая племянница уйдут, придется несколько недель ждать, пока из Лондона пришлют замену, а нам что тем временем делать? Конечно, я не одобряю поведения Ливии. Думай что хочешь, а веди себя с умом. Так я ей и сказала. Пусть сначала станет маркизой и тогда делает, что ей заблагорассудится, а пока соблюдай свою выгоду… Прости меня, дорогая, я совсем заболталась, а ведь у тебя болит голова. Ложись-ка в постель. Я и пришла-то тебя уложить, а сама, надо же, совсем тебя замучила.

— Нет, нет, голова уже почти не болит… Совсем чуть-чуть. Но если вы не хотите заявить в полицию, то самое лучшее, что мне приходит на ум, — это пойти к лорду Уичерли, — с неохотой выдавила из себя Соррел. — Он, мне кажется, не из тех, кто чего-либо боится, и наверняка легко справится с этим делом.

Но тетя Лейла опять не на шутку испугалась.

— Дорогая, я же тебе сказала, пока он тут, все должно быть тихо-спокойно. Чуть запахнет скандалом — и его поминай как звали. Не вздумай ничего ему сказать! Помни, ты мне обещала!

Соррел неохотно, но все же подтвердила свое обещание, и тетя слегка успокоилась.

— Все было бы по-другому, если бы он зарился на мое богатство. Я почти жалею, что это не так.

Соррел уже, кажется, ко всему была готова, но такое ей и в голову не могло прийти.

— Вы жалеете, что он не женится на Ливии из-за денег? — недоверчиво переспросила она.

— Ну конечно же не жалею. Хотя, видит Бог, в этом не было бы ничего страшного, да и мне было бы понятно, как себя вести с ним. В деньгах я все понимаю, поэтому чувствовала бы себя увереннее. Да и потом, мне было бы сподручнее присматривать за ним. Можешь не сомневаться, я бы не позволила пустить деньги ни ветер! Ты не представляешь, дорогая, и слава Богу, как мало мы знаем о мужчинах до свадьбы, когда они нас очаровывают. Тебе известно, что у меня были три мужа, и, знаешь, самую непростительную глупость я совершила, выйдя замуж в третий раз.

Ладно, как-нибудь выкрутимся, но полицию я звать не буду. Пусть его сиятельство ни о чем не знает. Говорю тебе, я готова заплатить вдесятеро больше, лишь бы все осталось шито-крыто. Но и рисковать здоровьем моих девочек я не желаю. Заплачу и избавлю себя от забот, по крайней мере до свадьбы Ливии.

Соррел подумала, что о таких делах лучше ставить в известность до, а не после свадьбы, раз уж тетя боится огорчить маркиза. Но, с другой стороны, тогда ему уже нечего будет сказать.

Еще Соррел подумала, что кузина в гораздо большей опасности, чем она сама, если шантажист в самом деле хочет напугать тетю и заставить ее выложить много денег. Однако она промолчала, чтобы не пугать тетю еще сильнее. Вместо этого она с любопытством спросила: