Глава 3


Как бы решительно ни был настроен Ник, он все равно не смог пойти в школу на следующий день. Все, что парень мог сделать – поднять голову с кровати, но его все еще лихорадило. Я сделала то, что обещала. Получила список школьных принадлежностей от его учителя и следила за Линдси. Большие совиные глаза девочки наполнились слезами, когда я сказала ей, что Ника не будет, поэтому я сидела с ней на каждой перемене, уверяя, что он в порядке и вернется в школу, как только сможет. Она не произнесла ни слова, просто уставилась в землю, будто меня там не было.

Обычно после школы по дороге домой я останавливалась поиграть или поговорить с другими детьми, которые шли со мной, но в тот день я все время бежала.

– Как он? – спросила я Судью.

– Нику больно, но все будет в порядке.

На меня нахлынуло облегчение.

– Можно мне проведать его?

– Думаю да. Возможно, парню захочется побыть в другой компании. Скорее всего, я ему уже надоел.

И так я провела весь вечер в комнате Ника, рассказывая ему о первом дне в школе и о Линдси. Я кормила его ужином, когда парень не мог пошевелить руками, задыхаясь от боли. Я даже достала книги, которые одолжила ему, нашла место, на котором он остановился, и читала вслух, пока Ник не задремал. Я бы просидела с ним всю ночь, если бы не появился Судья и не отправил меня домой.

На следующее утро мама остановила мое стремительное бегство к сараю и затолкала в машину, чтобы отправиться в нашу ежегодную поездку за школьными принадлежностями. Если мама и заметила, что наша корзина была немного полнее, чем обычно, она не стала возражать.

К моему удивлению, наша вторая остановка в то утро была около магазина подержанной одежды. Мама очень деловито просмотрела все вещи, выбирая джинсы, рубашки, нижнее белье и обувь. Всю одежду явно носили, но она была в отличном состоянии. Мама даже купила теплую зимнюю куртку. Когда мы вернулись домой, она срезала с одежды все бирки на веревочках, аккуратно сложила ее и, глядя мне прямо в глаза, протянула стопку.

– Сегодня утром, Аликс, я перебирала шкафы и нашла кучу старой одежды твоего дяди Верна. Не могла бы ты отнести ее в комнату мистера Боба и положить в сундук?

Кажется, в эту минуту я полюбила свою мать еще больше.

– Спасибо, – прошептала я, крепко ее обнимая.

Только через неделю Ник выздоровел настолько, что смог передвигаться. За эту неделю пустая комната превратилась в уютное гнездышко. Сначала появился старый письменный стол, затем книжная полка, которую я быстро заполнила для него. На голом полу появился плетеный ковер, а единственное окно было украшено новыми клетчатыми занавесками.

По словам Судьи, моя мать и тетушки затеяли очередную безумную уборку и выбрасывали все с чердака. Поскольку дед терпеть не мог выбрасывать что-либо, что могло бы еще пригодиться, Судья сносил вещи в комнату Ника. Сомневаюсь, что мы хоть на минуту обманули Ника, но он ничего не говорил, и я потеряла счет тому, сколько раз замечала, как парень изумленно трогал книги или одежду. Никто никогда не заботился о Нике, за исключением, может быть, Линдси, и он не знал, как к этому относиться.

Пока Ник выздоравливал, мы не слышали ни слова от Фрэнка Андерсона. Не думаю, что он когда-нибудь снова осмелится ударить Ника, но парень сдержал свое обещание данное Судье. Комната в сарае, несомненно, принадлежала Нику. В течение следующих десяти лет, много ночей я видела мягко мерцающий свет, льющийся из окна, и знала, что Ник там, в безопасности. Иногда, если не было слишком поздно, я тайком спускалась вниз, и мы вместе разговаривали или читали. И я, наконец-то, задала Нику свой вопрос о детях.

Был поздний вечер пятницы, примерно через две недели после возвращения Ника в школу. Увидев, как в его комнате зажегся свет, и взяв новый экземпляр «Дюна»7, который читала, я спустилась вниз, чтобы составить ему компанию. Хотя наша школа включала все классы от подготовительных до старших, мне редко удавалось поговорить с ним в течение дня. Во время перемены Ник стоял позади Линдси, скрестив руки на груди, и свирепо смотрел на любого, кто подходил слишком близко. Я была допущена в этот узкий круг, но Ник почти не разговаривал, когда рядом были другие люди. Он отвечал мне легким кивком, а затем возвращался к «охране периметра».

В ту ночь мы читали на его кровати, скрестив ноги и опираясь спиной на стену, а наши плечи дружески соприкасались. Ник закончил все книги «Властелина колец» и теперь просматривал «Хроники Эмбера»8.

Я положила палец на незнакомое слово и подняла глаза.

– Что такое «наложница»?

Здесь следует упомянуть, что моя мать очень тщательно следила за тем, что я читаю, поэтому, хоть я и была продвинута в навыке чтения, я также была невероятно наивна, так как меня чрезмерно оберегали. Подозреваю, что она сконцентрировала мой интерес на научной фантастике, потому что в ней было мало отсылок к сексу. Мама еще не узнала о моем экземпляре «Дюна». Я положила его в корзину во время последней поездки в город с Судьей, и поскольку мужчина привык к моей жажде чтения, он ничего не сказал.

Услышав мой вопрос, Ник оторвался от книги.

– Думаю, это женщина, которая вроде как жена, но не в браке.

Ага! Неужели я случайно наткнулась на ответ, который мог бы объяснить шестерых детей Лиз Суоннер?

– А разве наложницы могут иметь детей?

– Конечно.

Похоже, я нашла ответ, но хотела убедиться, что все правильно поняла, прежде чем рассказать Дженне.

– Лиз Суоннер – наложница?

Ник прищурился.

– Нет.

Черт возьми! А я была так уверена.

– Тогда почему у нее шестеро детей? Дженна говорит, что нужно выйти замуж, чтобы иметь детей.

– Дженна ошибается.

Еле уловимый звон тревоги раздался в моей голове. Если не обязательно выходить замуж, то значит, любая женщина может иметь детей. Включая меня. А я чертовски уверена, что еще не готова стать матерью. Когда я сказала об этом Нику, он покачал головой.

– Ты не можешь сама родить ребенка. Чтобы его сделать, нужны мужчина и женщина. Кроме того, ты еще недостаточно взрослая.

Становилось все интереснее.

– А сколько должно быть лет?

– Мне кажется, для всех это по-разному. Ты поймешь, когда станешь достаточно взрослой.

– Как?

Его грудь поднялась в долгом страдальческом вздохе.

– Ты просто поймешь.

– А ты уже достаточно взрослый?

Его щеки залил румянец.

– Мальчики отличаются от девочек.

Что ж, даже я это знала. Я достаточно повидала матерей, меняющих подгузники, чтобы понять, что у мальчиков все устроено не так, как у меня. Однажды я даже это проверила, после того как впервые увидела маленького мальчика, чтобы убедиться, что там больше нет никаких сюрпризов.

– Но ты же достаточно взрослый?

– Это не имеет значения. Я не сделаю ребенка ни одной женщине.

– Хочешь сказать, что никогда не захочешь иметь детей?

– Дело не в этом, – Ник заколебался, глядя в другой конец комнаты. – Просто для ребенка лучше, если у него двое родителей, которые женаты и любят его. У меня не будет ребенка, пока я не женюсь на его матери, а я не думаю, что это произойдет.

– Почему нет?

Он пожал плечами.

– Я сын Фрэнка Андерсона и живу на свалке. Кто захочет выйти за меня замуж?

– Я выйду за тебя замуж, – решительно заявила я. – Тогда мы оба сможем когда-нибудь завести детей.

Ник ухмыльнулся, и на его щеках появились те самые ямочки.

– Да, возможно так и будет. Но я не думаю, что ты должна ходить и говорить людям, что собираешься выйти за меня замуж. У них может сложиться неверное представление, – обняв за плечи, Ник слегка встряхнул меня. – А теперь заткнись и читай. Я только что добрался до интересной части.

Я уютно устроилась рядом с ним в счастливой уверенности, что наше будущее уже решено. В моих знаниях о том, откуда берутся дети, все еще оставались пробелы, но я знала, что вместе мы сможем решить эту проблему. Разве это так трудно, если у Лиз Суоннер получилось целых шесть раз?

Конечно, я не обратила особого внимания на предостережение Ника о том, чтобы не говорить всем вокруг, что собираюсь выйти за него замуж. Я сказала об этом почти неделю спустя, сидя за кухонным столом и делая домашнее задание, пока мама и мои тети готовили еду. Ник не пользовался своей комнатой с прошлых выходных, и я постоянно вскакивала, выглядывая через заднюю дверь и надеясь, что он вот-вот появится.

После последней проверки, не обнаружив никаких признаков его присутствия, я тяжело вздохнула и вернулась на свое место.

– Аликс, если ты не будешь сидеть спокойно, то протрешь этот стул, – сказала мама.

– Она высматривает этого мальчика, – тете Дарле представилась возможность указать на очевидное. – Она слишком много времени проводит в этой комнате наедине с ним. Неужели ты совсем не волнуешься, Элли?

– А с какой стати мне волноваться? – мама помешала бобовый суп в кастрюле на плите, а потом открыла дверцу духовки, чтобы проверить кукурузный хлеб. – В нашей семье нет других детей, с которыми Аликс могла бы играть. Мне кажется, Ник для нее как старший брат.

– Нет, это не так, – серьезно сказала я. – Я выйду за него замуж, и у нас будут дети.

Все три женщины прекратили свои занятия и уставились на меня, разинув рты. Тетя Дарла прижала руку к сердцу, ее лицо покраснело, и с губ сорвались какие-то невнятные звуки. Тетя Джейн первой обрела дар речи.

– Чья это была идея, Аликс?

– Моя.

– И как же все-таки возникла эта тема? – мамино лицо было почти таким же красным, как у тети Дарлы.

– Я спросила его, что такое «наложница».

Мама обессиленно опустилась на стул напротив меня.