Что же теперь делать? Машины нет, денег нет, ещё кредит висит непогашенный. А ведь если её вызовут в полицию, то на работе станет сразу известно. Наверное, тогда придётся писать по собственному? Через полчаса бутылка «Мартини» опустела, но зато Люська успокоилась, и поцарапанные ноги уже не ныли так нестерпимо. И тут она услышала, что кто-то ключом открывает дверь в квартиру. Всё-таки пришли! Чёрт, а она даже не помылась и не переоделась. Так и поведут – в рваном платье и с грязными ногами!

Но это был всего лишь Олег. Люська облегчённо вздохнула, но, как выяснилось, расслабляться было ещё рано. Муж встал в дверях кухни и сурово спросил:

- Это правда?

- Олежек, она всё врёт! – сразу возразила Люська.

- То есть этих полицейских ты не знаешь?

- Каких? Лёшу со Стасиком? – вот чёрт, проболталась, – Ну да, я их знаю. А вот откуда эта дура чумазая про них знает? Ты ей рассказал?

- Она со мной была, когда они заявились. Она ещё у этого майора Блинова документы проверила.

Ну надо же – везде успела!

- Не верь ей! Знаешь, почему она так злится? Потому что мы на её дружка с Дальнего Востока наехали. Да он сам виноват…

- То есть и про какие-то документы с твоей подписью она была права?! – перебил её Олег, – Всё, я даже не хочу дальше слушать! Мы разводимся! Я пойду вещи соберу и пока поживу у Петровича. А ты думай, как квартиру делить будем.

Он развернулся и пошёл в комнату. Люська нетвёрдой походкой направилась следом.

- Что ты её слушаешь? – возмущалась она, наблюдая, как Олег запихивает в сумку вещи, – Она тебе ещё и не такое расскажет. Приехала хрен знает откуда, чучело чумазое! Ещё неизвестно, как она…

Олег поднял голову и глянул на жену. Люська была в том же платье, в котором бегала по кустам от танка. Волосы растрёпаны, косметика размазана по лицу, взгляд мутный от выпитого «Мартини», язык заплетается… И с этой женщиной он прожил пять лет!

- Иди умойся и переоденься, а то чёрт знает на кого похожа! – в сердцах сказал он.

- Олежек, о каком разводе ты можешь говорить?! – отделаться от пьяной Люськи было не так-то просто, – На мне кредит непогашенный висит, а эта дура мою машинку танком раздавила! Да ещё с минуты на минуту из полиции нагрянут. А то ещё и похуже! Слушай, а эта твоя танкистка-трактористка с бандитами не связана? Чего доброго, своих дружков подошлёт! Олег, защити меня от неё!

- Иди проспись! – отпихнул её Олег, – Когда протрезвеешь – позвонишь. Разводиться пойдём.

Он вышел из квартиры и с силой захлопнул за собой дверь.


14.10.


Ночью Маринка спала плохо. Как только она начинала дремать, ей тут же снился один и тот же сон – она сидит за рычагами танка, а танк стремительно надвигается на Люськин джип. Люська завязла в грязи и не может отбежать. Маринка изо всех сил жмёт на тормоз, но танк даже не сбавляет скорости. И каждый раз она в ужасе просыпалась. Только под утро она провалилась в глубокий сон. Разбудил её телефонный звонок.

- Ты уже на месте? – нетерпеливо поинтересовался Руднев. Маринка глянула на часы – десять. Проспала.

- Евгений Александрович, я уже подхожу, – сонным голосом ответила она.

- Ты уже в курсе? – Руднев был в своём репертуаре.

- В курсе чего? – Маринка попыталась левой рукой протереть заспанные глаза.

- Осина собирает съезд партии. Уже разослал письма по региональным отделениям.

- Как собирает? Где собирает? А кто в оргкомитете?

- Как я и предполагал – в Питере, – голос у Руднева был взволнованный, – Давай быстренько подходи, обсудим всё подробнее.

Когда Маринка приехала, офис партии напоминал растревоженный улей. Руднев сразу взял её под руку и повёл в коридор.

- В принципе каждый член партии может предложить созвать съезд для решения каких-то вопросов, – по дороге попыталась рассуждать Маринка.

- Всё гораздо сложнее, – возразил Руднев, – Осина, понятное дело, не согласен со своим исключением из партии. Но ему уже удалось перетянуть на свою сторону несколько региональных отделений, и в первую очередь – Мишу Иванова. И вот он-то воду и мутит. Сергей уже с утра злой как чёрт, говорит – Осина хочет приватизировать партию, как раньше захватывал промышленные предприятия. Ты же помнишь, что в своё время случилось с нашим заводом, а выяснилось, что это Осина руку приложил. Он сейчас и с партией то же самое сделает – попользуется и выкинет.

Маринка вспомнила слова Татьяны: «Всё, к чему прикасается Осина, разрушается». Она глянула на Руднева – он был близок к истерике. Надо было срочно что-то делать.

- А что за письма разослали по региональным отделениям? – стараясь говорить как можно спокойнее, спросила она.

- Кажется, он всем отправил один и тот же текст – решение политсовета незаконно, кворума не было, требуем созыва съезда, не признавайте незаконных решений.

- А с чего он взял, что на политсовете не было кворума? – уточнила Маринка.

- Ну это с какой стороны посмотреть… - невнятно забормотал Руднев, и Маринка догадалась – с точки зрения соблюдения процедуры придраться есть к чему.

- А Осина-то откуда это знает?

- Кто-то стучит! – решительно заявил Руднев. И менее уверенно добавил, - И мне сдаётся, что это профессор Гришин.

- Ну хорошо, а как Осина на своём съезде кворум обеспечит?

- Соберёт представителей региональных отделений и обеспечит!

- Ему придётся собрать представителей больше половины региональных отделений, – Маринка говорила подчёркнуто спокойно, – Иначе решения такого съезда не будут легитимными, и их не признает Минюст. То есть если даже они соберут десяток региональных отделений и назовут это съездом партии – это ничего не будет значить.

Руднев удивлённо посмотрел на неё. Странно, подумала Маринка, как он не понимает всех этих процедурных моментов? Она-то сама, только придя в своё время в правление ТСЖ, этого нахлебалась досыта, и с тех пор ко всем формальностям общественной жизни относилась очень аккуратно.

- То есть ты считаешь, что у Осины ничего не выйдет? – в голосе Руднева прозвучала надежда.

- А что у него может выйти? – Маринка почувствовала себя матёрой аппаратчицей, – Даже если у него будут все списки региональных отделений со всеми контактами, почему он думает, что на местах будут слушаться его, а не нас?

А ведь действительно – она тоже имеет непосредственное отношение к партийному строительству, она обзванивала все региональные отделения, сверяла все их документы… И теперь кто-то придёт и всё это заберёт себе?! Нет, это не так просто!

- Сейчас надо держать плотную связь с регионами, чтобы контролировать ситуацию, – решительно продолжила она, – Помните, каких усилий нам стоило обеспечить кворум на конференции, а потом на преобразовательном съезде? Думаете, им будет проще? А без кворума решения съезда не имеют никакой силы.

- Мне надо переговорить с шефом, – прервал её Руднев, – Ты здесь будешь? Далеко не уходи – можешь понадобиться! А я на Охотный. Ну всё, на связи!


14.11.


Борьба с расколом в партии продолжалась уже полтора месяца. К этому времени соотношение сил стало таким: в легальной части «Провинциальной России», возглавляемой Черенковым и официально признанной Минюстом, числилось 45 региональных отделений. Альтернативную часть партии возглавлял Михаил Иванов, но все прекрасно понимали, что за ним стоит Лев Абрамович. Сам Иванов перебрался в Санкт-Петербург, где для него, как альтернативного руководителя исполнительного комитета партии, в центре был снят офис. Иванов считал, что под его руководством находится 20 региональных отделений. Несколько региональных отделений тоже разделились на две части, а ещё несколько отделений просто исчезли – телефоны их офисов не отвечали, связаться с руководителями не удавалось.

Черенков действовал по-военному чётко – стоило кому-то из региональных партийцев заикнуться о своих симпатиях к Осине, как тут же следовало его исключение из партии.

- Сергей, мы так без людей останемся, – пытался останавливать его Руднев, но Черенков резко отвечал, - Панику и дезертирство надо пресекать решительно и беспощадно.

Такая тактика дала свои результаты – переходы региональных отделений на сторону Осинского прекратились. И тогда Лев Абрамович применил старое проверенное политическое оружие – подкуп. Руководителю регионального отделения звонил некто и вкрадчивым голосом называл сумму – десять тысяч долларов.

Однажды утром, когда Руднев уже приехал в офис партии, в дверь вошёл мужчина лет шестидесяти. Он был в белой рубашке и галстуке, а в руках держал кожаный портфель. Маринка знала его – это был Старичков, руководитель Московского областного отделения партии. Когда ещё только регистрировались региональные отделения, Старичков с лёгкостью набрал необходимое количество заявлений. И все учредительные документы на отделение у него были в порядке, но у Маринки всё же возникли сомнения. Она навела справки, и её сомнения подтвердились – Старичков был всего лишь держателем списков людей, которые охотно подписывались, где надо, но общественной деятельностью совершенно не интересовались. Не особенно ей интересовался и сам Старичков, его интерес был в другом – региональные отделения финансировались в зависимости от численности. И поэтому он исправно таскал папки с заявлениями, догнав численность своего регионального отделения до тысячи человек. Как-то Маринка высказала Рудневу сомнения на этот счёт, но тот только махнул рукой – главное, чтобы документы были в порядке.

И вот сейчас Старичков, небрежно кивнув Маринке, сразу направился к столу, за которым сидел Руднев: