Дмитрий Леонов - Альтернатива

Москва. Весна, пять лет назад.

Девушка шла по улице. Яркое весеннее солнце уже согнало снег с московского асфальта. Но погода не радовала девушку, и на то была причина – всего одна, но очень серьёзная. У её правого сапога оторвалась подошва. Не совсем, напрочь, а только наполовину, и поэтому при ходьбе сапог широко разевал пасть, жадно прося каши. И это было ужасно! Конечно, если бы сапоги были подороже и покачественнее, такого бы не произошло. А если бы и произошло, можно зайти в ближайший обувной магазин и купить замену.

Но когда учишься на пятом курсе института и живёшь в общежитии, проблемы с обувью воспринимаются более остро и трагически. Поэтому задача перед девушкой стояла очень простая – доехать до общежития, где под кроватью валяются ещё относительно целые кроссовки. По крайней мере – должны валяться. Их хватит до лета, а там - окончание института, работа, первая зарплата и новая обувь. А сапоги уже отходили своё по московскому асфальту. Но сейчас надо ещё добраться без потерь до общежития.

Девушка села на лавочку, задрала правую ногу, насколько позволили это сделать её линялые джинсы, и стала исследовать свою обувку. Результаты были малоутешительными – до метро подошва ещё протянет, а вот переход на эскалатор и обратно может не пережить. Девушка достала кошелёк и заглянула в него. Она могла бы этого и не делать – сосчитать деньги в размере одной сторублёвой купюры не так уж сложно. Вот только как это может помочь? И тут лицо девушки впервые озарилось улыбкой. Всё-таки она учится на пятом курсе технического института, и ей уже приходилось решать задачки посложнее.

Зажав сторублёвую бумажку в руке, она поднялась с лавочки и осторожно двинулась в сторону ближайшего киоска. При этом она старалась не поднимать правую ступню слишком высоко над землёй, чтобы подошва не оторвалась под собственным весом. Без потерь добравшись до киоска, девушка наклонилась к окошку:

- Скажите, у вас скотч есть?

Ста рублей хватило, ещё и сдачу дали – можно будет зайти в магазин у общаги. Не полагаясь на случайность, девушка на левой ноге доскакала до лавочки. Да, скотчем можно отремонтировать всё! В том числе и её сапоги. Она не зря провела в институтских аудиториях пять лет – инженерное мышление у неё выработали. Надев отремонтированный сапог, она поднялась с лавочки и осторожно прошла несколько шагов. Затем шагнула смелее. Потом попрыгала на месте. Сапог тест-драйв выдержал. На крайний случай у неё остался почти целый моток скотча – на дорогу до общаги должно хватить. Девушка радостно улыбнулась, засунула скотч в сумку и зашагала к метро. Жизнь определённо стала налаживаться.

Сапог благополучно пережил путешествие на эскалаторе. Людей в метро было немного – до часа пик ещё далеко. Девушка вошла в вагон и встала в уголке. Конечно, народ в Москве и не такое видывал, но всё же она немного стеснялась. Отвернувшись к окну, она сделала вид, что в таких сапогах ходит практически каждый день, и ничего необычного в этом нет. Но, похоже, так думали не все пассажиры вагона. Почувствовав пристальный взгляд, девушка обернулась. Так и есть – стоявший у соседней двери парень внимательно разглядывал её обувку. А если точнее – всю девушку целиком. Его взгляд поднимался от подошв сапог, скользил по стройным ногам, чуть задерживался на попке, обтянутой потрёпанными джинсами, дальше без задержки продвигался по тёмной куртке на размер больше, чем надо, и наконец останавливался на вьющихся каштановых волосах.

Девушка ответила ему хмурым взглядом тёмно-карих глаз и сердито отвернулась к окну. А парень-то ничего! Где-то примерно её возраста, нарядно одетый, с букетом цветов в руках. Девушка ещё раз обернулась. Опять смотрит! И вот что теперь делать?! Не придумав ничего лучше, девушка показала язык. Парень смутился и отвернулся к окну. Через пару остановок девушка вышла, а парень поехал дальше, проводив идущую по платформе девушку долгим взглядом.

Казалось бы – ничего необычного, мимолётная сценка, ничего не значащее событие, которых за день случается сотня. А вдруг это была судьбоносная встреча, которая изменила бы всю их жизнь? Но они не заговорили, не познакомились, не поженились, у них не родилась дочь… Судьба их свела на мгновенье и вновь развела. Но навсегда ли? А пока события стали развиваться по альтернативному варианту.

Дальний восток. Лето.

1.1.

- Ты чего приволок? – Маринка спрашивала со своей любимой интонацией, которую Сашка никогда не мог понять – то ли она сердится, то ли кокетничает. Угадать у него никогда не получалось. Не получилось и на этот раз.

- Ну это… Ты же вроде как-то говорила, что хотела попробовать секс в наручниках?

- Я говорила?! Или это ты нафантазировал себе?

Сашка смутился окончательно:

- Ну ладно, ладно. Считай, что я пошутил.

Он осторожно потянул упаковку с кожаными наручниками к себе. Но Маринка снова возмутилась:

- Ну нифига себе! Сначала принёс, потом назад забирает!

Вот и пойми её после этого!

- Так чего делать-то?

- У меня пусть будут, – Маринка решительно схватила коробку, – А то ты себе ещё чего-нибудь нафантазируешь.

Ага, вроде прокатило! Сашка осторожно положил ладонь на её колено. Но опять недооценил её непредсказуемость.

- А сколько времени? – Маринка повернула к себе будильник, стоящий на столе, – Блин, я опаздываю, опаздываю, опаздываю! И всё из-за тебя!

- А чего сразу я-то? Куда опаздываешь?

- У нас собрание правления ТСЖ, – Маринка перебирала одежду на стуле рядом с кроватью, – Ты мои штаны не видел?

Сашка удивлённо уставился на неё – она была в своих любимых спортивных штанах, в которых всегда ходила по дому. Штаны когда-то были светло-серыми, но она считала их ещё недостаточно грязными, чтобы стирать.

- А ты в чём? Тебе идти-то до соседнего дома.

- Ну ты чего? Я же не могу в таком виде из дома выходить, – Маринка показала на большое масляное пятно у себя на правом колене.

- Постирала бы давно, – Сашка не мог уловить её женской логики.

- Я пробовала – не отстирывается, – Маринка продолжала перебирать одежду, – Так, посмотри – ты мои джинсы не видишь?

- Не вижу.

- Да, толку от тебя… - Маринка заглянула под кровать, – Да вот же они! А ты говоришь – не видишь! Отвернись!

- Чего я – голой тебя не видел?

- Отвернись, я сказала, – Маринка быстро натянула джинсы и повернулась к Сашке, - Ну как?

Сашка оглядел подругу – дразнит, зараза! Надо ей какую-нибудь гадость в ответ сказать!

- Тут тоже пятно! – он показал на её правую штанину.

- Где? – она выставила вперёд свою стройную коленку, – Это незаметно. Ну всё, пойдем, а то меня там ждут.

Маринка схватила со стола ключи и подтолкнула Сашку к двери. В коридоре она остановилась перед зеркалом. С отражения на неё глядели тёмно-карие глаза. Прямой нос смотрел чуть вверх, отчего ноздри выглядели большими. Кожа лица в полумраке коридора казалась совсем белой – загар приставал плохо, а косметикой Маринка принципиально не пользовалась. На фоне худощавых щёк её рот выглядел крупноватым. «Как у лягушки» - подумала она в очереднойраз и потрогала родинку на правой щеке. Потом пару раз ладонью провела по растрёпанным тёмно-каштановым волосам. Расчёсываться было бесполезно – её волосы имели странную особенность: зимой на морозе распрямлялись, а летом на жаре сами завивались в кудри. Поэтому Маринка и не пыталась сделать причёску, а только раз в пару лет стриглась коротко, после чего приходила к выводу, что короткая стрижка ей не идёт, и снова начинала отращивать волосы. Сейчас у неё как раз был период отращивания волос. Чтобы чёлка не лезла в глаза, Маринка время от времени пыталась самостоятельно подровнять её, но получалось кривовато. В целом же выражение её мордочки было уверенным и даже нагловатым. А из-за своей подростковой фигуры она выглядела лет на 25, даже моложе.

- Ну как? – она обернулась к Сашке.

- Ты не отражаешься в зеркале? – Сашка уже привык к этому ритуалу.

- Гад ты! – Маринка шутливо замахнулась на него, – Ты должен сказать, что я красивая!

- Красивая, красивая, – согласился Сашка.

- Ну ладно, пойдём, – Маринка сунула босые ступни в растоптанные босоножки без задников и распахнула дверь.

1.2.

Маринка приехала в этот городок пять лет назад, сразу после окончания института. Для выпускницы московского ВУЗа это был нетривиальный шаг. Но у неё был определённый расчёт – свое жильё в столице в обозримом будущем ей не светило ни при каком раскладе. Правда, был единственный вариант – выйти замуж за москвича. Но пять лет жизни в институтской общаге дали ей определённый жизненный опыт. И этот опыт говорил: брак москвича и провинциалки – неравный по определению. Или тебя будут попрекать провинциальным происхождением всю оставшуюся жизнь, или это будет брак по расчёту. Ни то, ни другое Маринку категорически не устраивало.

Не устраивал и вариант с возвращением в отчий дом – в маленький южный городок, где из промышленности был только местный консервный заводик, а из развлечений – торчать кверху попой на грядках. Именно на родительском огороде и прошло Маринкино детство, и она справедливо считала, что свой план по сельхозработам уже выполнила на много-много лет вперёд. Да и столичная жизнь, хоть и в общежитии, подняла её планку запросов.

Исходя из этих соображений, Маринка не стала делать резких телодвижений, как некоторые её однокурсницы, а положилась на счастливый случай. Случай вскоре возник в лице представителя авиазавода, расположенного в райцентре на Дальнем Востоке. На что рассчитывал этот представитель, пытаясь соблазнить выпускников столичного института перспективами переезда на другой конец страны – непонятно, но в его речи Маринка услышала ключевые слова «отдельная жилплощадь». Её решение поразило всех, и в первую очередь – самого представителя авиазавода. Но у неё был свой резон – лучше быть первой девкой на деревне, чем последней в городе.