– А может, просто освободить, – добавила Кейт приглушенным голосом.

– Ты же не можешь теперь отказаться… – Аргументы матери иссякали, ей было так горестно, что я заколебалась и повернулась к ней в ожидании истинных эмоций. – Тебе же тогда придется вернуть все подарки!

– Ох, мама…

– Я сделала все правильно для твоего Главного Дня…

– Моего?.. Он не мой, а твой, мама. Это ты приглашала гостей, выбирала торт и викария, у которого пахнет изо рта…

Мать забрала бутылку шампанского и, забыв о чувстве собственного достоинства, глотнула.

– А что делать с едой? Я уже внесла две тысячи задатка. А платье? А приглашенные? А миндаль в сахаре? Алкоголь и тонны чертовых лягушек? А чертовы фотографы?.. – Она глотнула еще шампанского. – Торт. Такой шикарный, четыре яруса… – На секунду она перестала метаться, чтобы взять рулон туалетной бумаги, и с горечью продолжила: – А ярусы соединены лесенками, так-перетак, с маленькими фигурками молодых людей в смокингах и свидетельниц в белом, и фонтанчик! Из которого бьет шампанское!.. Да ты хоть представляешь, черт возьми, сколько я на тебя потратила? – Ее голос повысился до неузнаваемости.

– Не нужна мне была эта свадьба, она тебе была нужна, – ответила я. – Все эти намеки о сроке годности. Все эти завуалированные домашние разговорчики о том, кто из моих старых подруг уже подцепил кого-то, а у кого уже родился ребенок… Я бы ограничилась бюро регистрации с китайскими ароматическими палочками и Моцартом, где мы дали бы клятву о том, чтобы не мешать друг другу на жизненном пути… Но нет. Тебе нужна была Большая Свадьба с Белыми Платьями.

– О-о. Тревога. Тут Вивиан, – предупредила Кейт. – Тридцать градусов налево.

Все повернулись в сторону моей главной подружки. Она чуть не смела дверь с петель – таким страстным было ее желание втащить к нам в ванную своего ортодонтически усовершенствованного, всеядно любезного муженька, чтобы тот спас ситуацию. Шафер Саймон разразился оптимистической лекцией. Кого я действительно ненавижу, так это засранцев, которые вечно находят положительное в проблемах других людей.

– Ты вошла в контакт со своим внутренним «я», Ребекка?

Саймон любил поговорить про контакт с чем-либо внутренним. Лично я входила в контакт с этим самым внутренним «я», только когда вставляла в себя тампон.

– Так часто бывает: когда приходит время завязать узелки, мы чувствуем себя словно завязанными в узел. – Саймон нес свой обычный бред. Только сейчас я вдруг поняла, насколько Саймон – лысый, бледный и пузатый – напоминает гигантский шмот моцареллы. – Все твои эмоциональные переживания вы проработаете вместе с Джулианом.

Кейт застонала.

– Почему люди так часто употребляют слово «работа» рядом со словом «брак»?

Саймон угрожающе навис над лежащей в ванне Кейт. Его галстук с доберманчиками в ошейниках слегка хлестнул ее по лицу.

– Кейт Мак-Криди, вы просто боитесь привязанностей. Жуткая индивидуалистка, которая не может справиться с тем, что ее отверг женатый мужчина, и завидует всем, кто наслаждается нормальными отношениями.

– Нормальными? Как у вас, что ли? – Кейт схватила его за галстук и слегка затянула. – Мастер семинаров по генитальному воспитанию своих ползунков!

Саймон, потеряв дар речи, медленно повернулся и сердито посмотрел на жену.

– Анушка! – Вивиан с искаженным лицом уставилась на свою единокровную сестру и, не теряя времени, быстро вошла в контакт со своей внутренней сучкой. – Ты – глупая корова!

– Так и есть. Вы совершенно правы. Если бы я только вышла замуж за маркиза! Но нет. Мне нужно было дождаться графа, – Анушка вытерла потеки туши на щеках. – Маркиз, который сбежал от меня… вот история моей жизни. А теперь взгляните. Единственная моя подружка – это моя внешность…

– Да, – мстительно отвечала Вивиан. – И та тебя скоро бросит.

Анушка разразилась слезами.

Кажется, мои мысли о резкой перемене решения не давали покоя собравшимся на свадьбу гостям. Я уже могла разглядеть, как они движутся по дороге, вытягивая шеи в нашем направлении. Направлялись в нашу квартиру, чтобы осмотреть семейные владения. Старичок-органист – на клавишах его органа должны были образоваться дыры от того количества свадебных гимнов, что он отыграл за свою долгую жизнь, – решив сострить, перешел на композицию «Чего же мы ждем?». Да уж, только органиста с чувством юмора нам здесь не хватало.

– А расходы?! – продолжала причитать моя мать, крутя гигантским бюстом прямо перед лицом Саймона. Мама флиртовала бы даже за пять минут до конца света, честно!

Стук в дверь возвестил о приходе моего отца.

– Ну, настало время, э-э-э, отдавать тебя, – робко тявкнул он, еще больше напоминая удивленного пекинеса.

Кейт насмешливо фыркнула.

– «Отдавать тебя»… Ты видишь? Брак – это всего лишь институт, изобретенный для того, чтобы защищать в патриархальном обществе право собственности на землю, скот и…

Нагнувшись над Кейт, моя мать включила оба крана. Пока Кейт выбиралась из ванны на сушу, ругаясь как сапожник, органист-юморист переключился на что-то, подозрительным образом напоминающее попурри из поп-мелодий. Толпа медленно сочилась из церкви. Дверной звонок трезвонил с маниакальной настойчивостью.

– Бекки, что же ты будешь делать? – умоляюще спросила Анушка.

Мои глаза бегали по комнате. Еще одна счастливая пара должна была сочетаться браком через полчаса после нас. Наверное, невесты стояли в очереди за углом.

– Я не знаю! – Пот лил с меня градом, бисерная диадема съехала набекрень.

– Ты бы поторопилась и, черт побери, приняла хоть какое-то решение! – Губы моей матери с брутальной отчетливостью чеканили слова, разлетавшиеся по ванной комнате. – А то копченая лососина скоро уплывет на нерест.

Кейт яростно вытирала волосы полотенцем.

– Что же ты думаешь отвечать, когда священник спросит, хочешь ли ты стать законной женой этого человека? Скажешь: «Ой… можно мне пропустить этот пунктик»? Да просто скажи «нет». И все! И сделай это сейчас!

Анушка кинулась в мои объятия.

– Ну подумай, куколка. Ты входишь – гости замолкают и шепчутся. Твое сердце бьется. Нежная фата. Шуршащий шелк у ног…

Теперь, как и следовало ожидать, все взгляды сосредоточились на мне.

– Послушайте… – начала я, плеснув холодной воды на шею. Как один человек может произвести столько пота в апреле-месяце? – В некотором смысле, я согласна с Кейт…

– Аллилуйя! – Кейт светилась.

– Что! Ты это серьезно?! – завопила Анушка. – Не верь ей! Эта женщина противоестественна. Я была у нее дома. У нее даже нет весов в ванной!

– …а в некотором смысле я согласна с Энни. Секс с мужчиной твоей жизни… это так прекрасно, и трогательно, и мило… – продолжала я.

– Совершенно верно, – засветилась Вивиан, обернувшись к Саймону и с облегчением пожимая ему руку.

– … но секс с незнакомцем в поезде во мраке ночи еще лучше.

– Точно! – воскликнула Кейт. В победном прыжке она приземлилась на хвост Брутуса, который, визжа, пулей выскочил из комнаты.

– Господи, хватит плакаться в фату, возьми туалетную бумагу! – прошипела моя мать.

– У тебя такое было? – спросила меня крайне удивленная Анушка.

– Что?.. – Я начала чувствовать действие алкоголя. – Секс с мужчиной моей жизни?

– Да нет же, с незнакомцем в поезде? Почему ты мне никогда не рассказывала? Я вот тебе все рассказываю…

– Понятно, – обиженно прошипела Вивиан.

– Ребекка! – возопило существо, от которого я, к моему превеликому сожалению, унаследовала часть генов. – Ты же отказываешься от самого счастливого дня своей никчемной жизни!

М-м-м… Ее слова заставили меня призадуматься. Как приятно будет смотреть на друзей, которые нажрутся в стельку дешевым шампанским и будут произносить путаные, полные двусмысленных намеков речи о браке и семейных узах; на родственников, выплясывающих под кавер-версии песен группы «Клэш» и заглатывающих еду, не успевая заметить, что именно они едят; на бывших бой-френдов, облевывающих свои ботинки. Да уж, неужели это и есть лучший в мире способ заявить о своей любви?

– Если тебе наплевать на меня, подумай о Джулиане! – голосила моя мать. – Ему-то что делать? Жениться на свидетельнице?

Мое сердце куда-то провалилось, словно совершило прыжок с шестом и ударилось о мат. Несмотря на слой светло-коричневого тонального крема, мое лицо выглядело совершенно белым, по цвету ничем не отличаясь от свадебного платья. Я не могла так с ним поступить. Мне не хватило бы храбрости, вернее, наглости. Я оглядела комнату. Вокруг настоящий хаос, виновницей которого была я. Пути назад не было. О чем я вообще думала? Только представить себе – сердце Джулиана разбито, он унижен и оскорблен. А вопрос «Как вы могли так поступить с моим сыном?» от всего семейства Блейков-Бовингтонов-Смитов, а стоимость свадьбы, уже исчислявшаяся тысячами фунтов, а страсти в связи с перераспределением наследства…

Что, я еще не перебесилась? Да моих приключений хватило бы на тысячи любовных романов. Моему пьяному грязному умишке пришло время принять трезвое решение. К тому же в браке есть свои плюсы, старалась я мыслить рационально, разглядывая свое отражение в зеркале. Можно наконец расслабиться, потому что никогда-никогда больше не придется раздеваться догола перед незнакомым мужчиной. Не надо делать эпиляцию каждые пять секунд. Ложиться на бок только для того, чтобы грудь выглядела объемней. Муж – это человек, который все о тебе знает и все равно тебя любит. Конечно, мне стоит выйти замуж. Я уже все успела попробовать. Ну, кроме садомазо. Ну, не очень-то и хотелось. Брак – это прививка от одиночества… Разве нет? Ну хорошо, если бы я жила одна, я могла бы спать по диагонали, но кого бы я обыгрывала в «Монополию»? Хотела ли я стать одной из тех женщин, которые притворяются, будто счастливы оттого, что записались на новый курс лекций по средневековой истории? Вряд ли я хочу, чтобы мне на день рождения и на Рождество дарили соль для ванной. Целые барханы соли для ванной. Неужели мне хочется до конца жизни отмечать крестиком квадратик «не замужем»? Проводить годы, когда положено вынашивать детей и рожать их, на офисных встречах, а потом лет этак в сорок пять сделать себе искусственное оплодотворение из пробирки? Быть навсегда приговоренной к полному макияжу и высоченным каблукам, даже при походе в супермаркет: вдруг я с кем-нибудь познакомлюсь? Нет. Нет. От таких перспектив немели соски.